Война с «Миром» - Виндж Вернор (Вернон) Стефан (книга жизни .TXT) 📗
К тому моменту, когда Вили выбрался из круга своих почитателей, Делла Лу успела куда-то ускользнуть. К тому же Мигель Росас и Джереми Сергеевич с нетерпением поджидали его в стороне от толпы.
— Отличная победа, — похвалил парня Майк, положив руку ему на плечо.
— Могу спорить, что после такой трудной партии тебе хочется подышать свежим воздухом. « Вили без особого энтузиазма согласился и вышел с друзьями из зала. По крайней мере им удалось избежать интервью с двумя журналистами Мирной Власти, которые освещали турнир.
Павильоны были построены на одном из самых красивых пляжей Азтлана. Через залив, в двух километрах от них, вдоль оранжево-коричневых склонов поднимались вверх зеленые виноградники. Вили проследил взглядом за уходящими все дальше и дальше на север горами, пока они не исчезли в дымке где-то возле Лос-Анджелеса.
По зеленой лужайке Вили и его спутники направились в сторону ресторана. За спиной у них раскинулись развалины старой Ла-Джоллы — здесь было даже больше разрушенных каменных зданий, чем в Пасадине. Однако развалины казались совсем заброшенными, чувствовалось, что здесь нет тайной и напряженной внутренней жизни, столь характерной для Бассейна Лос-Анджелеса. Неудивительно, что аристократы-джонки выбрали Ла-Джоллу, чтобы устроить здесь свой курорт. Здесь не было ни роскошных дворцов, ни лачуг. Главы джонкских кланов могли встречаться в Ла-Джолла для ведения переговоров, на время забыв о вражде и соперничестве. Интересно, каким образом удалось Мирной Власти договориться с джонкскими аристократами, чтобы те дали разрешение на проведение шахматного турнира именно в этих местах. Впрочем, возможно, все объяснялось достаточно просто — турнир был очень популярен и являлся грандиозным событием.
— Я нашел друзей Пола, — сказал Росас.
— А? Что? — Вили возвращался в реальный мир с его проблемами без особой охоты. — Когда мы туда пойдем?
— Сегодня вечером. После твоей следующей партии. Ты должен будешь ее проиграть.
— Почему?
— Послушай, — голос Майка звучал напряженно, — ради тебя мы рискуем очень многим. Дай нам уважительную причину, по которой мы смогли бы отказаться от наших планов, и мы с удовольствием это сделаем.
Вили закусил губу; он понял, что Росас прав. Они оба, он и Джереми, рисковали своей свободой, а может быть, даже жизнью ради него — или ради Пола? Это не имеет сейчас никакого значения. Если не считать изучения пузырей, занятие бионаукой считалось самым страшным преступлением с точки зрения Мирной Власти. Чтобы дать ему возможность вылечиться, Росас и Джереми готовы были ввязаться в эту авантюру.
Росас принял молчание Вили за согласие. Впрочем, так оно и было.
— Ладно. Итак, я сказал, что ты должен проиграть последнюю партию. Устрой по этому поводу грандиозный скандал, чтобы у нас появился повод выйти на улицу и увести тебя подальше от посторонних глаз. — Он искоса посмотрел на мальчишку. — Похоже, тебе это будет нетрудно, так?
— А куда… — начал Джереми. Росас только покачал головой.
Роберто Ричардсон, говорилось в программке турнира. Следующий противник Вили, тот, которому он должен проиграть. Это будет даже труднее, чем я думал. Вили не сводил глаз с направлявшегося к игровому столу соперника. Ричардсон оказался самым неприятным типом джонка — необъятных размеров англ, да к тому же из Пасадины, если судить по фасону его пиджака. Среди азтланской знати было совсем немного англов. Ричардсон был так же бледен, как Джереми Сергеевич, и Вили с содроганием подумал о том, что у этого человека наверняка очень гнусный характер и такие же манеры. Его не удивило бы, если бы ему сказали, что Ричардсон хуже всех в Пасадине обращается со своими рабочими командами. Типы вроде него всегда вымещают злобу на рабах, стараясь убедить окружающих, что они самые настоящие аристократы. У большинства джонков, находящихся в павильоне, был всего один телохранитель. Ричардсон привел с собой четверых.
Положив процессор на стол и закрепив датчик на голове, Ричардсон улыбнулся Вили, а потом протянул ему свою жирную руку. Вили пожал руку.
— Мне сказали, что вы мой земляк, как будто даже из Пасадины.
Он обратился к Вили официально, на «вы».
Вили кивнул. Лицо его противника не выражало ничего, кроме доброжелательности, словно различия их социального положения остались далеко в прошлом и были несуразностью, о которой и говорить-то не стоит.
— Сейчас я живу в Центральной Калифорнии.
— Да, да, конечно, вряд ли вам удалось бы развить свои способности в Лос-Анджелесе, не так ли, сынок?
Ричардсон уселся за стол, и часы были пущены. Противник Вили играл белыми.
Сначала они очень быстро делали ходы, однако Вили страшно мешала болтовня толстого джонка, который вел себя при этом крайне доброжелательно: спросил Вили, нравится ли ему Центральная Калифорния, сообщил, что мальчишке очень повезло, что он сумел выбраться из «неблагоприятных условий» Бассейна. В других обстоятельствах Вили обязательно ответил бы джонку какой-нибудь дерзостью — здесь, во время турнира, это вряд ли очень опасно. Но Росас сказал, что Вили должен устроить сцену примерно через час после начала игры.
Вили и Ричардсон сделали уже примерно по десять ходов каждый, прежде чем Вили сообразил, насколько охватившее его раздражение мешает ему играть. Он посмотрел на доску внимательно и понял, что в данный момент преимущество явно находится на стороне противника. Разговоры нисколько его не отвлекали. Вили бросил взгляд за спину Ричардсона, на бледно-голубую воду океана. Где-то далеко, на горизонте, медленно удалялся на север танкер, принадлежавший Власти. Немного ближе к берегу, в противоположном направлении устремились два азтланских грузовых парусных судна. Вили сосредоточил все свое внимание на их безмолвном равномерном движении, пока болтовня Ричардсона не превратилась в едва различимое бормотание. Только после этого он посмотрел на доску и заставил себя вновь погрузиться в игру.
Голос Ричардсона продолжал звучать еще несколько минут, а потом куда-то пропал. Бледный джонкский аристократ чуть озадаченно посмотрел на выражение лица Вили, но не рассердился. Вили ничего не замечал: сейчас противник для него существовал только в ходах, которые он делал на шахматной доске. Ни на появившихся в павильоне Майка и Джереми, ни на свою предыдущую противницу, Деллу Лу, остановившуюся возле их стола, Вили не обратил ни малейшего внимания.
