Дальняя дорога - Тупицын Юрий Гаврилович (полная версия книги txt) 📗
Татьяна покачала головой.
— Вы жестоки, Федор.
— Справедливость нередко кажется жестокой тем, кому она невыгодна.
Татьяна вспыхнула как маков цвет. Лорка и не подозревал, что эта атласная фарфоровая кожа может покрываться таким румянцем. Внутренне он подобрался, готовясь парировать зреющую вспышку, но послышались шум открывающейся двери, писк, смех, возня, и в гостиную вошёл раскрасневшийся Соколов. Он было начал с извинений по поводу того, что ему не вовремя пришлось отлучиться, но, приглядевшись к лицу жены, спросил:
— Вы, кажется, поругаться успели?
— Нет, нет, — поспешно ответила Татьяна, бросив на Лорку выразительный взгляд.
Соколов мельком взглянул на Лорку, а потом уже пристальнее — на жену.
— Федор предлагает тебе место в кикианской экспедиции. Вот мы и говорили об этом.
— Предлагаю, — подтвердил Лорка.
Облегчённо вздохнув, Соколов аккуратно вытер белоснежным платком своё розовое разгорячённое лицо и плюхнулся в жалобно вздохнувшее кресло.
— Я согласен, — бодро сказал он. — Мы давно все обговорили, правда, Таня?
— Правда, — отсутствующим тоном подтвердила его жена.
— Я согласен, — теперь с некоторой гордостью подтвердил Соколов и вдруг совершенно непосредственно засмеялся. — Хотя, честно говоря, совершенно не представляю, зачем я вам понадобился и что я буду делать на этой Кике.
— Дела найдутся.
Секунду они смотрели друг на друга, но потом, точно сговорившись, перевели взгляды на Татьяну.
— Что-то дети расшумелись, — сказала она, поднимаясь из кресла. И, уже выходя из гостиной, добавила: — Я буду в детской, если понадоблюсь.
Соколов проводил её виноватым взглядом, с некоторой укоризной посмотрел на Федора.
— Ничего, Александр Сергеевич. На то она и женщина, чтобы бояться за вас, переживать и беспокоиться.
— Не только женщина, — хмуро поправил Соколов. — Жена и мать.
— Понятно. Вы-то сами не трусите? — вдруг спросил Лорка.
— Есть немного, — признался Соколов и ухмыльнулся. — Сначала, после того разговора в бассейне, даже спал плохо — снилась всякая чертовщина. Потом притерпелся, привык — и ничего. Вы думаете, меня Кика пугает? Ошибаетесь! Что Кика? Такая же Земля, только в другом районе Галактики. — Соколов заговорщицки понизил голос. — Меня космос пугает, сам этот полет с гиперсветовой скоростью. И снились мне все время какие-то уродливые корабли — то на колёсах, то на гусеницах.
— Ничего, Александр Сергеевич, не боги горшки обжигают. Все мы побаиваемся, только страхи у нас разные: у одних от знания, у других от незнания.
— Серьёзно? — с интересом спросил Соколов.
— Вы знаете, кто такой Суворов? — вместо ответа спросил Лорка.
— Полководец, я не ошибся?
— Не ошиблись, так вот, этот Суворов, впрочем, как и все великие полководцы, отличался большой личной храбростью. В ходе одного жаркого боя он сказал, обращаясь к самому себе: «Дрожишь, скелет? Ты ещё не так задрожишь, когда узнаешь, куда я тебя поведу!»
— Как? — Соколов широко открыл свои маленькие глазки и вдруг захохотал. Хохотал он очень вкусно, отвалясь на спинку кресла и покачивая головой. — Нет, это великолепно… дрожишь, скелет? Куда я тебя поведу! Великолепно!
Федору показалось, что в гостиную заглянула Татьяна, но, обернувшись, никого не заметил. Отсмеявшись, Соколов поинтересовался:
— И все-таки, Федор, что я буду делать там, на Кике?
И опять Лорка ответил вопросом на вопрос:
— Вы знаете, что с Плутона угнали гиперсветовой корабль? Так вот, он сгорел в плотных слоях кики-анской атмосферы. Представляете, сколько здесь загадок и какой простор для следствия?
Глава 5
Чтобы повидаться с Виктором Хельгом, Лорке пришлось вылететь в Исландию. Виктор, как и другие космонавты, когда их пребывание на Земле по тем или иным причинам затягивалось, по рекомендации Совета подключился к работе на расположенной там крупнейшей геотермальной энергостанции. Разумеется, никто не обязывал космонавтов работать, просто сказывалась естественная привычка, да и практика работы в роли энергетика была нелишней.
В Рейкьявике Лорка выяснил, что Виктор дежурил на посту безопасности — истинно космическая работа, имевшая много общего с очередной корабельной вахтой. Лорка не без труда добрался до централи этого поста, посторонним вход туда был запрещён, и с огорчением выяснил, что труды его напрасны. На исландской энергостанции было два поста: восточный и западный. Лорка в соответствии со сведениями, полученными в Рейкьявике, прибыл на восточный, а Хельг дежурил на западном — его направили туда в самый последний момент в связи с болезнью одного из инженеров. Начальник смены безопасности, худощавый, седоголовый и очень смуглый мужчина — потомок коренных африканцев, сочувственно разглядывая огорчённого Лорку, спросил:
— Вы когда-нибудь были в нижнем отсеке машинного зала?
— В горячей зоне?
Седоголовый Узанги, чем-то напоминавший Ревского, с улыбкой покачал головой.
— В горячей зоне никогда не было ни одного человека. Там трудятся только роботы. Нижний отсек рядом с этой зоной.
— И рядом не был. Как говорится, не привёл Господь.
— Ну, уж если мыслить образно, так не Господь, а дьявол: там царство дьявола, Федор. — Узанги подумал и пояснил: — Дело в том, что самый ближний путь с одного поста на другой — через машинный зал. Я сейчас отправляюсь именно этим путём, а по дороге мне нужно заглянуть в нижний отсек.
— Согласен вас сопровождать, — поспешно сказал Лорка.
Помимо простого любопытства, Фёдором руководили и чисто деловые соображения: в сопровождении Узанги автоматически отпадали все формальности, которые неизбежны при посещении посторонними такого деликатного места, как пост безопасности.
Дорога оказалась сложной — с несколькими пересадками. Сначала скоростной лифт опустил их на глубину около пяти километров. Здесь они облачились в скафандры высшей защиты и пересели в вагончик магнитотоннельной дороги. Вагончик был рассчитан на шесть человек, но на сей раз, кроме Узанги и Лорки, в нем никого не было. Стремительно и бесшумно проскользнув километров двенадцать, вагончик плавно затормозил. Нижний отсек машинного зала был скупо освещён. Он весь был рассечён мощными круглыми колоннами, отстоящими друг от друга метров на пятнадцать. Это делало отсек похожим на старинный и мрачный египетский храм. Лорка знал, что все эти столбы полуметровой толщины — вовсе не опорные колонны, а трубы-термоумножители, которые забирали из горячей зоны магму, превращали относительно низкотемпературное тепло Земли в раскалённую до сотни тысяч градусов плазму и подавали её на магнитные входы ионных двигателей.
Уверенно шагая между термоколоннами по пути, обозначенному крохотными и весёлыми золотистыми огоньками, Узанги вывел Федора на небольшую площадку, огороженную перилами. Площадка была похожа на капитанский мостик старинного корабля, Она балконом нависала над дорогой, пролегавшей в траншее трехметровой глубины.
— Дорога роботов, — пояснил Узанги. — Сейчас в горячую зону пойдёт очередная смена.
Держась за перила мостика и глядя в сумрак, в котором постепенно растворялась дорога роботов, Лорка испытывал томительное и волнующее чувство. Скафандр высшей защиты, облегавший Федора, был противошумным и антивибрационным; такими же свойствами обладали и вязкие, композитные стены отсека, но все ухищрения людей оказались бессильными перед стихийной мощью планеты. Каждой клеточкой тела, каждым нервом Лорка ощущал могучий гул и рокот, лихорадочную дрожь и яростный трепет негасимого огненного лона Земли.
— Смена, — прозвучал глухой голос Узанги.
Следуя за скупым жестом его руки, Лорка повернул голову и увидел, как из серого сумрака на освещённую часть дороги выползает длинная вереница роботов: странная процессия, похожая на шествие чудовищ и призраков, рождённых кошмаром.
