Мастодония - Саймак Клиффорд Дональд (бесплатные версии книг txt) 📗
Поймав Хайрама за плечо, я развернул его.
– Куда это вы собрались? Райла говорит, что ты еще слаб и не должен утомляться.
– Но, мистер Стил, – сказал Хайрам с большой рассудительностью, – я только повидаю Неуклюжика. Я должен сказать ему, что вернулся.
– Только не сегодня. Может быть, завтра. Мы возьмем машину и поглядим, если сумеем найти его.
Я погнал их обоих домой, и Хайрам всю дорогу протестовал.
– А ты? – спросила Райла. – Как ты провел день?
– В разговорах с Кошариком, – ответил я.
– И вы нашли о чем поговорить?
– Конечно, о многом.
Затем она снова вернулась к проекту дома, и я не пропустил ни слова. Она говорила о нем до тех пор, пока не пошла спать. Я никогда не видел ее такой счастливой и взволнованной.
Я решил, что расскажу ей о Кошарике утром, но так не получилось. Бен вытащил меня из постели, барабаня в дверь и крича, чтобы я выходил.
– Черт возьми, что происходит? – спросил я, когда шатаясь, раздраженный и неодетый, вышел к нему. – Что такое случилось, что ты не можешь подождать?
– Меня подталкивают эти молодчики из Сафари, – ответил он. – Они очень нервничают. Они настаивают, чтобы мы отправились в мел и посмотрели, что задерживает Аспинваля и его группу.
28
Бен очень беспокоился об этой опоздавшей группе. Он уже говорил мне об этом, так что мы были готовы к поездке.
– Этот проклятый Хочкисс, – рассказывал он, – открыл банку с чертями. Церкви и церковные организации уже наготове. Один писака из газеты недавно сказал, что ничего подобного не было со времен Реформации. Через неделю-две ожидается заявление Ватикана. Я собирался принести тебе утреннюю газету, но закрутился и забыл о ней. Циркулируют петиции, в которых предлагается запросить Конгресс и провести закон о путешествиях во времена раннего христианства. Конгрессмены начали скрываться. Они не хотят в этом участвовать. Они ссылаются на отделение церкви от государства, и поэтому, говорят они, у них нет власти провести какой бы то ни было закон, касающийся этого дела. Двое-трое из них указывают также, что Мастодония – не часть Соединенных Штатов. Я боюсь, что найдется довод, снимающий это возражение, если такое противостояние сохранится. Думаю, что здесь кто угодно бы запутался. Они не знают, являемся мы частью Соединенных Штатов или нет.
– Мы с таким же успехом можем это отрицать, как любой другой стал бы утверждать.
– Знаю, – сказал Бен, – но когда и это становится голосом во всем этом церковном хоре, приходится все принимать близко к сердцу. Мне не нравится это, Эйса, все это мне не нравится.
Мне тоже это не нравилось, но все же я не был так расстроен, как он.
Райла собралась идти в мел с нами, но мы оба энергично запротестовали. Она разгорячилась. Она была оскорблена. Она заявила, что у нее есть право идти.
– Нет, – сказал я ей. – Ты уже раз рисковала своей шкурой – и довольно. В тот раз мы должны были идти вместе, чтобы проложить дорогу, но сейчас все иначе. Мы ненадолго.
Пока мы решали этот спор, Хайрам ушел искать Неуклюжика. Райла хотела бы, чтобы я отправился за ним, но я сказал – черт с ним. Если я прямо сейчас пойду за ним, то вероятно, застрелю его – так он меня разозлил.
Итак, мы с Беном отправились в неизвестное с отвратительным настроением. Когда мы попали в мел, погода нас не обрадовала. Было жарко и ветрено, парило. Дул сильный горячий ветер, его прикосновение почти обжигало. Гигантские облачные массы поднимались в небе, быстро неслись по нему и каждое облако созревало и проливалось пятиминутным ливнем, таким теплым, что он едва не ошпаривал. Земля под ногами была скользкой, пропитанной влагой этих перемежающихся ливней, но четырехколесная машина Бена была хорошим вездеходом, и дорога не причиняла нам особых беспокойств.
Плохая погода, видимо, сделала животных неактивными. Большинство их, вероятно, пряталось в рощах деревьев. Те, кого мы побеспокоили, бросались от нас прочь, в том числе и один маленький тиранозавр. Мы далеко объехали стадо трицератопсов, которые стояли, опустив головы, не трудясь пастись и ожидая хорошей погоды.
По следу, оставленному сафари, ехать было легко. Колеса тяжелого грузовика оставили в почве глубокую колею. В нескольких местах недавние дожди заполнили ее или смыли след, но потом не составляло большого труда разыскать его снова.
Место первого лагеря мы нашли в пяти милях ниже по реке. Казалось, сафари оставалось там в течение нескольких дней. На месте костра был толстый слой пепла, а вокруг лагеря все было вытоптано. После недолгих поисков мы нашли след, оставленный группой при отъезде: на запад, через хребет, через реку, затем, пересекая прерию, он тянулся на двадцать миль или что-то около того.
В конце этих двадцати миль местность внезапно обрывалась, спускаясь вниз, к долине реки Рэкун. След, по которому мы шли, змеился и петлял вниз по склону. Обогнув выступ скалы, мы оказались в лагере. Бен затормозил, и с минуту мы сидели, не в силах вымолвить ни слова. Палатки. Многие из них упали, другие хлопотали по ветру. Один грузовик был повален на бок. Другой был в глубоком овраге, что так характерны для мела. Его нос зарылся в стенку оврага, а задняя часть была срезана под острым углом.
Кроме хлопающих остовов палаток – никакого движения. Нигде ни дымка, костры не горели. То тут, то там на земле, беспорядочно разбросанное, валялось что-то белое.
– Боже милосердный! – только и вымолвил Бен.
Он медленно снял ногу с тормоза и подал машину вперед. Здесь все было в полном беспорядке. Кухонная утварь валялась на погасших кострах. Разорванные одежды были втоптаны в землю, ружья лежали где попало. Белые пятна были костями – обглоданными добела человеческими костями.
Бен затормозил, и я вышел, держа на сгибе локтя тяжелое ружье. Долгое время стоял я там, оглядываясь вокруг, пытаясь осознать ненормальность увиденного. Мой мозг упрямо отказывался принять очевидность во всей ее полноте. Я слышал, как с другой стороны машины хлопнула дверца, выпустив Бена. Когда он обходил машину, чтобы встать рядом со мной, под ногами у него что-то хрустнуло.
Он заговорил резко, словно боялся, что голос ему изменит:
– Это, должно быть, случилось неделю назад или даже раньше. Пожалуй, на следующий день после того, как они тут остановились. Погляди на кости. Обглоданы дочиста. На это нужно время.
Я попытался ответить, но не смог. Оказалось, я плотно сжимаю челюсти, чтобы не лязгали зубы.
– Никто не ушел, – продолжал Бен. – Как же это вышло, что никто не ушел?
Я заставил себя говорить:
– Может быть, кто-нибудь и спасся. Где-нибудь в тех холмах.
– Если бы это было так, они попытались бы по следу вернуться домой. Мы бы на них наткнулись по дороге. В одиночку или раненые, они бы не имели и шанса. Если их не сцапали в первый же день, это бы случилось на следующий. Обязательно на следующий же день после разгрома лагеря.
Бен оставил меня и пошел в лагерь. Минуту или две спустя я направился за ним.
– Эйса, – сказал Бен, уставившись на что-то на земле, – посмотри сюда. Вот на эти следы.
След был размыт дождем. В глубоких отпечатках стояли лужицы воды. Он был огромен. По ширине в две ступни, если не больше. За ним, немного слева, был еще один похожий след.
– Это не рекс, – сказал Бен. – Он крупнее рекса. Крупнее всех, кого мы знаем. И посмотри-ка туда. Следов гораздо больше.
Теперь, когда Бен нашел первый след, мы уже видели, как здесь натоптано. Земля была покрыта отпечатками лап.
– Трехпалая рептилия, – сказал Бен. – Двуногая тварь.
– Никакого сомнения, – заметил я, – что их здесь было много. Один или два не оставили бы такого множества следов. Помнишь нашу пару тиранозавров? Мы думали, что они охотятся парами. А еще раньше мы воображали, что они охотятся по одиночке. Может быть, они охотятся группами? Носятся по земле, как волчья стая, хватая все, что поймают. Группа соберет больше добычи, чем одинокий охотник или даже пара.
