На берегу - Невил Шют (читать книгу онлайн бесплатно полностью без регистрации TXT) 📗

Из трех подарков, которые в тот вечер Питер Холмс привез жене, больше всего ее обрадовал манеж.

Новехонький манежик, светло-зеленый, с несколькими рядами нанизанных на проволоку ярких разноцветных колец. Еще не войдя в дом, Питер расставил его на лужайке и позвал Мэри. Она вышла, придирчиво осмотрела покупку, проверила устойчивость — не сможет ли малышка его опрокинуть, повалить на себя.

— Надеюсь, краска держится прочно. Ты же знаешь, Дженнифер пробует сосать все, что попадется. А зеленая краска такая вредная. В нее входит медный купорос.

— Я спрашивал в магазине, — успокоил жену Питер. — Это не масляная краска, это особенная. Чтоб ее слизнуть, ребенку нужна слюна пополам с ацетоном.

— Дженнифер почти со всех игрушек обсосала краску. — Мэри немного отступила, оглядела манежик. — Такой приятный цвет. Очень подойдет к занавескам в детской.

— Я так и думал, — сказал Питер. — Там был еще голубой манеж, но я подумал, что тебе этот больше понравится.

— Мне очень нравится! — Мэри обняла мужа, поцеловала. — Чудесный подарок. Ты, наверно, совсем измучился с ним в трамвае. Большущее спасибо!

— Ничуть я не измучился, — Питер ответил поцелуем. — Я так рад, что тебе понравилось.

Мэри пошла в дом за дочкой, усадила ее в манеж. Потом они понемножку выпили и посидели на лужайке возле манежа, курили и смотрели, как поведет себя дочка на новоселье. Крохотная лапка крепко уцепилась за столбик манежа.

— Смотри, ей теперь есть за что держаться, вдруг она слишком рано начнет вставать на ножки? — встревожилась Мэри. — Ведь без этого она еще не скоро научилась бы ходить. А когда маленькие начинают ходить раньше времени, они растут кривоногими.

— Думаю, можно этого не бояться, — возразил Питер. — Я хочу сказать, у всех детей бывают такие манежи. И у меня был когда-то, а я ведь не вырос кривоногим.

— Да, наверно, если б не манеж, она нашла бы другую опору. Держалась бы за стул, мало ли.

Когда Мэри пошла купать и укладывать малышку, Питер отнес манеж в дом и расставил в детской. Потом накрыл стол к ужину. Потом вышел на веранду и постоял, нащупывая в кармане красные коробочки, и спрашивал себя, как же, черт возьми, вручить жене еще и эти подарки.

Наконец вернулся в дом и налил себе виски.

Он вручил их в тот же вечер, незадолго до того, как Мэри, прежде чем им лечь спать, еще раз подняла девочку. Он сказал запинаясь:

— Пока я не ушел в рейс, мне надо еще кое о чем с тобой поговорить.

Мэри подняла на него глаза.

— О чем?

— Насчет лучевой болезни, которой сейчас люди болеют. Есть вещи, которые тебе следует знать.

— А, это! — с досадой перебила Мэри. — До сентября еще далеко. Не хочу я про это говорить.

— Боюсь, поговорить надо.

— Не понимаю, с какой стати. Когда придет время, тогда мне все и скажешь. Когда мы будем знать, что это близко. Миссис Хилдред говорит, ее мужу кто-то сказал, что в конце концов до нас не дойдет. Вроде оно движется все медленнее. Нас это не коснется.

— Не знаю, с кем там говорил муж миссис Хилдред. Но только это сплошное вранье. До нас дойдет, будь уверена. Может быть, в сентябре, а может быть, и раньше.

Мэри широко раскрыла глаза.

— По-твоему, мы все заболеем?

— Да, — сказал Питер. — Мы все заболеем этой болезнью. И все от нее умрем. Поэтому я и хочу тебе кое-что объяснить.

— А разве нельзя объяснить попозже? Когда уж мы будем знать, что это и правда нас не минует?

Питер покачал головой.

— Лучше я скажу теперь. Понимаешь, вдруг меня в это время здесь не будет. Вдруг все пойдет быстрей, чем мы думаем, и я не успею вернуться из рейса. Или со мной что-нибудь случится — попаду под автобус, мало ли.

— Никаких автобусов больше нет, — негромко поправила Мэри. — Это ты про свою подводную лодку.

— Пусть так. Мне куда спокойней будет в походе, если я буду знать, что ты во всем разбираешься лучше, чем сейчас.

— Ну ладно, рассказывай, — нехотя уступила Мэри.

Питер задумался. Заговорил не сразу:

— Рано или поздно все мы умрем. Не думаю, что такая смерть много хуже любой другой. Дело в самой болезни. Сперва мутит, а потом и впрямь начинает тошнить. И это не проходит, что ни съешь, тебя выворачивает наизнанку. В желудке ничего не удерживается. Понос. Становится хуже и хуже. Может немножко полегчать, а потом опять все сызнова. Под конец совсем ослабеешь… ну и умираешь.

Мэри выдохнула длинную струю дыма.

— И долго все это тянется?

— Я не спрашивал. Думаю, у всех по-разному. Дня два, три. А если на время поправишься, пожалуй что две-три недели.

Помолчали.

— Много пачкотни, — сказала наконец Мэри. — Наверно, если все захворают сразу, так и помочь некому? Ни докторов не будет, ни больниц?

— Думаю, так. Думаю, тут каждый воюет в одиночку.

— Но ты будешь здесь, Питер?

— Да, — успокоил он. — Я говорю просто на всякий случай, один на тысячу.

— Но если я окажусь одна, кто присмотрит за Дженнифер?

— Давай пока не говорить о Дженнифер. О ней после. — Питер наклонился к жене. — Вот что главное, родная. Выздороветь нельзя. Но незачем умирать в грязи. Когда все станет худо, можно умереть пристойно.

Он достал из кармана меньшую из двух красных коробочек.

Мэри впилась в нее взглядом. Прошептала:

— Что это?

Питер открыл коробочку, вынул пластиковый пузырек.

— Это бутафория, — сказал он. — Пилюльки не настоящие. Гоулди дал мне их, чтобы показать тебе, что надо делать. Берешь одну и запиваешь — чем угодно. Что тебе больше нравится. А потом ложишься — и конец.

— И умираешь? — Сигарета в пальцах Мэри погасла.

Питер кивнул.

— Когда станет совсем скверно, это выход.

— А вторая пилюля зачем? — шепотом спросила Мэри.

— Запасная. Наверно, ее дают на случай, если ты одну потеряешь или со страха выплюнешь.

Мэри молчала, не сводя глаз с красной коробочки.

— Когда придет время, об этом прямо скажут по радио. Тогда просто надо пойти в аптеку Гоулди и спросить у девушки за прилавком такую коробочку, чтоб была дома, у тебя под рукой. Тебе дадут. Их будут давать всем, кто захочет.

Мэри бросила погасшую сигарету, потянулась и взяла у Питера коробочку. Прочитала напечатанные черными буквами наставления. И наконец сказала: