Подобно войне за веру - Модезитт Лиланд Экстон (книги бесплатно без онлайн TXT) 📗
Глава 26
– С чего это нам опять навязали эту чушь? – По пути в большой лекционный зал Джонни Скикки повернулся к Тристину. – Ты всегда в курсе событий. Может, знаешь?
– Нам поставили в расписание четыре семинара по «Культурной Этике и Ценностям». Пока что состоялось только два, – ответил Тристин, надеясь, что не придется изучать слишком много новых пособий. Он едва завершил чтение предыдущего набора, еле выбравшись из дебрей рассуждений отборных знатоков «Книги Торена».
– Оба были занудными, – добавила Судзуки Ямидори, откидывая короткие тяжелые волосы со лба. – И все – обязательными.
Майор Теканауэ первой вошла в дверь лекционного зала.
– Даже майор была на двух семинарах, – добавил Скикки. – Ей это должно казаться еще занудней.
– Она ни за что не покажет, что ей скучно, – заметила Судзуки.
– Она вообще мало что показывает, – заявил Десолл. Все трое заняли свободные места во втором ряду и принялись ждать. Тристин потирал нос, пытаясь не чихать. В носу неуемно зудело, то ли в воздухе какая примесь, то ли просто тончайшая пыль, которую не могут удалить из замкнутой системы рециклирования самые действенные фильтры. В лекционном зале пыли больше, чем в других помещениях, или тут она какая-то особенная?
Ровно в 10-30 седоволосый мужчина, крепко сбитый коротышка, вошел в зал и остановился в открытом пространстве перед десятком с чем-то занятых стульев. На нем была черная рубаха и штаны без знаков различия или украшений.
– Доброе утро, я Питер Уорлок. – Он оглядел сидевших перед ним десяток с небольшим офицеров с игривой улыбочкой, которая быстро угасла. – Хотя предмет семинара – Культурная Этика и Ценности, и хотя у вас было уже два занятия, я бы хотел начать со своего обоснования необходимости этих семинаров. Есть две великих заповеди для тех, кто на войне. Первая и величайшая заповедь – познай самого себя. Вторая подобна ей. Познай своего противника. – Уорлок непринужденно рассмеялся. – Прошу извинить меня за древнюю риторику. Отнесите это за счет моей собственной древности. На этих семинарах мы пытаемся следовать второй великой заповеди, познать нашего противника. В прошлом люди – увы, слишком часто – вели войны, коснея в невежестве, создавая упрощенные стереотипы своих врагов. Или даже в некоторых противостояниях двадцатого и двадцать первого по старому летоисчислению веков настолько сосредотачивались на постижении врага, что утрачивали мотивацию к борьбе.
Тристин попытался подавить зевок. Как и другие, этот семинар обещал быть длинным и, хотя кое-какой материал мог быть интересен, Тристин так утомлялся, что если слишком долго сидел в классе, на него накатывала сонливость.
– Слишком мало понимания или слишком много сомнительного сочувствия. Трудно сказать, что хуже. Они ведут к одной и той же проблеме. А именно: ослабленная мотивация и механическое исполнение нелегкого долга. Один несомненный итог механических действий – это смерть. – Лектор помедлил. – Как сказал один древний, теперь забытый автор: «Куда легче оплакивать мертвых». То, что имел в виду Левинсон, простирается за пределы значения слов…
Судзуки поглядела на Скикки и закатила глаза.
– …много проще сказать: «я скорблю о погибшем товарище или об уничтоженном корабле», чем засучить рукава и работать над пониманием, какая пружина стоит за ревячьим тиканьем.
– Что он такое несет? – прошептал Скикки. Игривая улыбка вернулась к Уорлоку, между тем продолжавшему:
– …почему ревяки согласны, чтобы их посылали с так называемыми военными миссиями? И набивали в корабли-астероиды, запасая в холоде на десятилетия вперед? Почему они избрали своей мишенью Коалицию? В нашем представлении, это бессмыслица. Но как насчет их представлений? Почему на их родных планетах фактически отсутствует преступность? И так малочисленна полиция? Система ценностей существует постольку, поскольку она действует. Как действует ревенантская система? Как она управляет поведением? Нравится вам она или нет, вам нужно ее понимать. – Холодные черные глаза Уорлока внимательно прошлись по лицам молодых офицеров, и Тристин ощутил дрожь, не вполне понимая, с чего бы. А действительно, стоит ли тратить время, чтобы понять чужую систему? Может, проще усвоить философию Квентара, что безопасный ревяка – только мертвый ревяка… Квентар мертв. Тристин прикусил щеку, пытаясь оставаться бодрым. Рядом с ним Скикки переместился на сиденье и зевнул.
Глава 27
– Отлично. Мне нужно, чтобы вы завели корабль за эту скалу. Никелево-железную. И поставили его так, чтобы защититься от ЭМИ-обнаружения идущего вовне системы солярного поисковика. – Субкомандир Фолсом кашлянул и добавил: – Затем вырубите тягу и отключите корректировку позиции. Полностью закройтесь. Чтобы корабль пребывал точно в коконе.
То есть, для камуфляжа оставалось только десять градусов широты по обе стороны маленького обломка, и Тристину требовалось укрыть корвет за астероидом и оставить его там без постоянной корректировки курса или позиции. После шести месяцев отработки навыков при полетах через систему Шевела такого рода аккуратность расценивалась как норма, но в настоящем испытательном полете приходилось обычно тяжелей.
Тристин изучил астероид. Не больше ВСТ-15. Конечно, в этом и суть: посмотреть, насколько точно он пилотирует в реальных условиях. Он рассчитал углы по сторонам неровного камня.
Для того чтобы защитить учебный корвет согласно командирским спецификациям, он должен подвести судно сбоку на расстояние четырех метров. И делать это надо осторожно, ибо слишком большой напор из позиционных дюз либо отбросит малый астероид от корабля, либо приведет к столкновению.
Тристин нахмурился, затем кивнул себе, медленно подавая энергию в двигатели. Корабль пополз к астероиду и почти замер. Теперь лишь самые чувствительные датчики заметили бы движение – слишком уж далеко от солнца.
Затем Тристин подал корвет вперед. Детекторы указали расстояние в восемь метров, когда нос корвета прополз мимо металлической массы. Тристин задал едва уловимое усилие бортовым дюзам, заставил себя выждать, затем последовал тормозной толчок, такой ничтожный, что приборы его даже не отметили.
Расстояние семь метров. Шесть. Пять. Миллисекунда на каждый толчок. Пять. Четыре с половиной…
Тристин ждал, проверяя пространство перед носом и за кормой, но корабль казался неподвижным. Четыре и треть…
Тристин решил не делать новых попыток, хотя продолжал проверять расстояние, которое лишь чуть-чуть превышало четыре метра. Пот струился по его лбу.
– Мы закрыты, сэр.
– Закрыты?
– Да, сэр.
Тристин ощущал присутствие командира в сети, но по-прежнему сидел и ждал. И ждал. И потел. И ждал. И ждал…
– Отлично, лейтенант. Мы можем сидеть здесь целыми днями и не двигаться, судя по всему. Но мне не нравится, что столько никеля и железа чуть ли не царапают корпус. Отойдите на более безопасное расстояние.
Вновь, проверяя расстояние, Тристин вывел корвет на позицию в добрых двухстах метрах от астероида и сверился с датчиками. Они ничего нового не регистрировали.
Тристин вытер лоб и стал ждать. Би-ип!
Он насторожился, запросил детектор ЭМИ, затем репрезентативный экран. Ряд стремительных линий возник на экране, они подтвердились по ЭМИ, но общая картина заметно отличалась от всего, что он когда-либо видел, красным отливом.
– Приближается корабль, сэр. Не могу определить тип.
Прошло мгновение.
– Это фархканы. Один из их быстрых курьеров, полагаю, – пояснил субкомандир. – Никогда прежде такой след не видели?
– Нет, сэр.
– Мы их видим время от времени. Они все более-менее вроде этого. – Фолсом помолчал. – Не связывайтесь с ними. Молва гласит, что фархканы однажды взяли и подцепили целый корабль, полный ревенантского отребья, осмотрели всех и каждого до последней клеточки и отпустили, уничтожив все их торпеды.
– Зачем?
