А.Беляев. Собрание сочинений том 6 - Беляев Александр Романович (библиотека книг бесплатно без регистрации .txt, .fb2) 📗
Игнат смотрел на пожарных.
— А знаете, о чем я думаю, — сказал Игнат, глядя на огонь. — Вы правы, тут всему переучиваться надо, все создавать по-иному. Вот и огнетушение. Тут надо придумать что-то иное. Надо горячей водой тушить. Да, да. Нагревать электричеством. Придется и об этом подумать. Эй! Эй! — закричал Игнат, вдруг заглушив гул голосов и треск пламени. — Давайте на этот склад больше воды! Растаскивайте доски! — И он рванулся в гущу копошившихся возле пожара людей.
— Ну, идем, что ли? Без тебя справятся, — сказал Верховский, дергая Игната за рукав.
— Куда идти? Зачем? — спросил он еще возбужденным, охрипшим голосом.
— Идем, говорю, — настойчиво повторил Верховский. — Я покажу тебе кое-что интересней пожара.
Игнат еще раз взглянул на догоравший штабель бревен — другие удалось отстоять, — сдвинул меховую шапку со вспотевшего лба и неохотно ответил:
— Ну, что же, идем, Дед. Но только, если не интересно…
— Интереснее ты еще никогда не видел, — уверял Верховский.
— Как для кого…
Верховский легко и быстро зашагал вперед. Они направились к брошенной строительной площадке, где была обнаружена в подпочве большая линза льда, сохранившаяся со времен ледникового периода. Электрические фонари ярко освещали площадку. Среди бугров земли и ледяных осколков двигались люди. Визжали буровые машины, скрежетали экскаваторы, ворочали длинными шеями, щелкали пастью ковшей, заглатывавших мерзлый грунт.
— Что это? — удивился Игнат. — Работа идет на полный ход. На линзе? Нет, видно, мерзлота свела с ума нашу Веру.
Верховский только посмеивался. Когда подошли ближе, он сказал:
— Тут уже не Вера орудует. Помнишь, нашел я кости, шерсть мамонта. Я тогда же телеграфировал о находке Академии наук. И вот, как видишь. Теперь тут палеонтологи работают. Докопались до двух мамонтовых туш. Одна целехонька. Ну, мамонты — это еще не диво. Наши ученые нашли здесь такое диво, что ахнешь. Идем сюда. — И Верховский махнул рукой в сторону нового иглу.
Сильно нагнувшись, они вошли внутрь куполообразного снежного здания. В зените потолка горела ртутная лампа, ярко освещая оледенелый «небосклон». Игнат оглянулся и увидал на снежной лежанке человека среднего роста, очень широкого в костях, с подогнутой левой ногой и откинутой правой рукой. Большой палец руки сидел значительно ниже, чем у современного человека. Смуглое лицо с широким носом и толстыми губами. Узкий, покатый лоб с сильно развитыми надбровными дугами, сливающимися над переносьем в большой надбровный валик. Большая крепкая челюсть со срезанным подбородком. Длинные густые паклеобразные волосы до плеч. На теле — звериная шкура. На ногах — грубо сделанные кожаные полусапоги. Часть обнаженных ног и грудь покрыты густыми волосами. Возле откинутой руки лежит каменный топор.
Игнат застыл от изумления.
— Так и нашли… с топором, — тихо, почти шепотом сказал Верховский. — Понимаешь? Человек ледникового периода. В полной целости и исправности, то есть в сохранности.
— Вот так находка! — с волнением произнес Игнат.
— Находка — первый сорт, — ответил Дед. — Когда-то один ученый, заведующий мерзлотной лабораторией Геологического института Академии наук, мечтал: «Во мне живет уверенность, что со временем мы обнаружим в вечной мерзлоте и неразложившиеся трупы людей, современных мамонтам. И если череп неандертальского человека возбудил интерес во всем научном мире, то какой же будет подъем научной мысли, когда мы обнаружим неразложившийся труп первобытного человека». И вот нашли, обнаружили. Представляешь, какой шум поднимется теперь во всем научном мире?
Молодой тунгус Ашихин учился; он уже настолько изучил электромонтаж, что был отправлен в шахты на работы по электрификации подземного курорта.
Пещеры сильно поразили воображение Ашихина. Он не мог представить, что под мерзлой, засыпанной снегом землей существуют такие обширные пещеры, где тепло совсем по-летнему. Там же, под землей, он встретился с черным человеком, которого в первый раз видел на лекции Пелькина.
Джим потряс руку Ашихина и сказал:
— Идем, я покажу тебе, где работать.
У большого мрачного подземного озера, отражающего черной поверхностью своды пещеры, освещаемые дуговыми фонарями, копошились люди. Свет и тени, черные и белые цвета. Словно картина на экране кино. Треть озера была покрыта плотами, на плотах возведены леса, поднимающиеся к высокому своду. На лесах работали люди, скалывая с «потолка» нависшие глыбы. В одной этой пещере могло разместиться одновременно не менее тысячи человек. По проекту Колосовой, вся пещера должна быть покрыта железобетонным колпаком, огромной полусферой, вполне гарантирующей от обвала. Игнат допытывался, какое будет небо — серое железобетонное или же выкрашенное в голубой цвет, но Колосова держала свои планы в секрете. Она заявила, что, когда начнут отделку, никого сюда не пустит, кроме рабочих.
Рядом с лесами возвышались огромные кучи песка. Игнат взял горсть и начал разминать, как муку.
— А песочек-то — красота. Золотой песок! — похваливал он.
Этот песок подвозился издалека. Он был найден под снегом у небольшой замерзшей речки Фомою Груздевым во время охоты с Джимом, Игнатом и Ашихиным. Игнат заявил, что этой находкой Фома утер нос геологам. И в самом деле, они долго и тщетно искали осенью песок в окрестностях «Ледяного города» и не нашли. А Фома нашел под снегом. Он шел с ружьем, балагурил, рассказывал о своих охотничьих приключениях, а сам незаметно присматривался к неровностям почвы. Фома рассказывал:
— Лежу я под тигром и думаю: капут пришел Фоме Груздеву. Вот здесь копнуть надо. — Фома прервал свой рассказ на самом интересном месте и остановился. — Вот здесь копнуть надо.
Спутники, заслушавшись, сразу даже не поняли такого перехода.
— Речушка должна тут быть под снегом. И песок, — разъяснил он.
— Ах, черт лысый! — воскликнул Игнат и, отстегнув от пояса саперную лопату, начал копать снег. Фома стоял с киркою наготове. Песок лежал на большом протяжении по берегам неведомой речки. Его запасов должно было хватить на все нужды строительства и даже для пляжа подземного курорта.
Фома хорошо знал почву тундры и тайги, не хуже геологов знал содружество тех или иных ископаемых, зависимость их месторождений от характера почвы. За долгую бродячую жизнь все это наметалось у него в глазу. Он слишком долго читал открытую книгу природы и научился читать ее лучше, чем буквы в печатных книгах.
Этот охотничий эпизод вспомнил сейчас Игнат. Песок есть, есть, значит, и бетон. На площадке будущей теплопадной станции уже пломбировали трещину, образованную в гранитной почве действием замерзшей воды. В подземелье к бетонному делу Вера приставила Джима. Вначале ему это показалось малоинтересным, не скоро он вошел во вкус. Теплота подземелья очень облегчала работу. Цемент схватывался очень быстро. Успевай только замешивать.
— Вот тебе и новая квалификация, — сказал Игнат, глядя на его работу. — Видно, что ты уже имел дело с бетоном. И пропорцию хорошо берешь, и замешиваешь. Вырастешь в инженера-бетонщика. Не хуже консервирования рыбы.
— Интересно, — сказал Джим улыбаясь.
Джим сам не мог разобраться в новых, сложных мыслях и чувствах, которые были связаны с его работой. Сама по себе эта работа — замешивание бетона — была почти так же однообразна, как и консервирование рыбы. Интереснее она, значит, была другим. Консервная банка уходила из рук Джима и больше не существовала для него. Она была и оставалась на всех стадиях работы собственностью хозяина. Не Джим и не его товарищи-рабочие будут есть эти консервы, не они получат доход от продажи. Здесь же, на его новой родине, все было иначе. Джим все больше проникался мыслью, что здесь он не только рабочий, но и хозяин, что он делает для себя и таких же рабочих, как он сам, что заработной платой не погашается его право на произведение его рук, не уничтожается связь с тем, что он изготовил. Он видит, как замешанный им бетон по транспортерам и лифтам движется, поднимается к своду пещеры и покрывает ее неприглядную поверхность ровным слоем. На его глазах неровный, бугристый свод пещеры превращается в правильную, гладкую полусферу. Это будет свод неба подземного курорта, предназначенного для отдыха самого Джима и других строителей Челюскина. Скорее бы заголубел небесный свод, взошло подземное солнце, зазеленели пальмы и бананы.
