Последний Иггдрасиль: Фантастические произведения - Янг Роберт Франклин (книги полностью .txt) 📗
— Пытались. А когда я отказала, вырвали из волос гребни, чтобы предъявить в качестве доказательства. Свиньи!
Вряд ли девушку планировали вернуть целой и невредимой. В благородстве похитителей Робин сомневался. Так или иначе, выход один — доставить пленницу в Сарды и желательно до того, как Крез заплатит выкуп.
Робин поделился намерениями с Манижей. В ответ та уперла руки в бока и ехидно поморщилась:
— Плыть в Сарды? Ха! Ты ведь не знаешь, в какой они стороне. Эти мерзавцы, — она кивнула в темноту, где скрылись похитители, — сами заблудились в тумане. Уверена, обратной дороги с этой окаянной горы им точно не отыскать. А тебе и подавно.
Робин даже обиделся.
— Ошибаешься. Мне известно, как попасть в Сарды. А главное известно, на чем. — Он указал на недостроенный плот, хотя в нынешнем виде тот не впечатлял. — Закончу и сразу верну тебя домой. Но от тебя требуется помощь.
Манижа расправила плечи, в янтарных глазах зажегся высокомерный огонек.
— Не знаю, из какой дыры ты родом, но такое платье носят горные пастухи в Мизии, а твои манеры под стать свинопасу с окраин Фригии. Дочь царя Креза никому не нанималась в рабыни. За дерзкие речи тебе следует проткнуть язык раскаленным шомполом.
Бедняга Робин растерялся. Вопреки логике, он и не подумал рассердиться, и вместо того, чтобы осадить нахалку, отчаянно захотел взять свои слова назад.
Сам виноват — зря не послушал отца. Держись пособия по безработице — и сохранишь достоинство, поучал Фини-старший, и был прав. У профессионального иждивенца есть своя гордость, он никогда не позволит богатой сучке помыкать собой. Да, доходов у иждивенца мало, зато не нужно ломать голову, как заработать на хлеб — в отличие от Робина, для которого независимость дороже денег. Хорошо, если у вольной пташки есть талант к торговле или денежной профессии. В противном случае приходится побираться и расплачиваться гордостью за независимость. Можно, как Робин, день и ночь зубрить языки, потом устроиться на корабль — и выяснить, что судовой лингвист, в придачу обладающий навыками превосходного механика, по статусу и заработку стоит чуть выше юнги.
Робин тяжело вздохнул. Не зря десять сестер и восемь братьев считали его паршивой овцой. Но сейчас выпал шанс реабилитироваться. Пусть он беден, как церковная мышь, а дочь Креза богата, как наследница сети супермаркетов, здесь она в первую очередь Пятница. Пора показать зазнайке кто в доме хозяин.
— Я проголодалась, — заявила Манижа. — Принеси мне поесть.
Решимость Робина как ветром сдуло. Спохватился он лишь на полпути к «Макдугалу», но было уже поздно. Да ладно — выше головы не прыгнешь. В закусочной он приготовил кофе, картофель-фри, гамбургеры (запасов в морозильных камерах хватило бы островитянам на год), взял два подноса и посеменил в контору, умом понимая, что фастфуд — неподходящая пища для девушки из шестого века до нашей эры, наверняка побрезгует. Но вышло иначе. Манижа опустошила поднос, глазом не моргнув.
Судя по ее виду, красавице претило сидеть за одним столом со свинопасом, но она промолчала.
В лучших традициях Джеймса Кервуда Робин хотел сообщить, что уступает Маниже раскладушку в конторе, а сам переночует на стоянке, но девушка его опередила.
— Ступай прочь. Я ложусь спать.
Робин уныло поплелся в закусочную, выбросил пустую посуду в мусорный бак, а после вернулся к «Добряку Джорджу». Отыскав более-менее просторный салон, устроился на ночлег.
Похитители объявились утром. Держась от забора на почтительном расстоянии, зловеще размахивали саблями. Робин и бровью не повел, задернул брезентовую ширму и с наслаждением шагнул под прохладный душ. Для полного счастья не хватало только бритвы (за несколько дней Робин успел порядочно обрасти). Он уже собрался выходить, как вдруг на пороге конторы, зевая, возникла Манижа. Робин поспешно оделся — благо, вещи висели неподалеку.
— Зачем ты льешь воду на голову? — полюбопытствовала Манижа.
— Старый обычай свинопасов, — огрызнулся он.
Девушка сдвинула ширму и с интересом заглянула внутрь.
— Смотри, поворачиваешь этот краник, и душ включается, — пустился в объяснения Робин. — Поворачиваешь в обратную сторону — выключается. Встаешь под емкость с дырочками. Вода, правда, холодная, и нет… нет (он так и не сумел подобрать анатолийский синоним к слову «мыло»)… В общем, попробуй — очень освежает.
— Ха! — фыркнула она. — Дочь царя Креза никогда не станет лить себе воду на голову.
Кто еще из них свинопас!
— Принеси поесть, — распорядилась Манижа. — Я голодна.
Робин сварил свежий кофе, поджарил гамбургеры и отнес завтрак в контору.
— Где же те дивные хрустящие галеты? — нахмурилась принцесса.
Галеты?
— Ты про картофель-фри? Сделаю на ужин. А пока мне пора за работу, — многозначительно произнес Робин.
Он убрал со стола и занялся плотом. Пираты по-прежнему толпились за забором и на каждый взгляд в свою сторону отвечали взмахом сабель. Потом забава им наскучила, и они скрылись за горными грядами Миноса.
Наступил полдень.
— Я голодна, — крикнула Манижа из конторы. — Принеси поесть.
Робин скрипнул зубами. Хороша Пятница! Хотя спас он ее в субботу, значит и звать надо Субботой.
Фини всегда везло как утопленнику.
Он чистил картофель, как вдруг краем глаза увидел Манижу, с любопытством посматривающую ему через плечо.
— Так готовят галеты?
— Это только первый этап. Давай покажу.
Он сунул ей в правую руку специальный нож, в левую вложил клубень.
— Смотри, поворачиваешь картошку и счищаешь кожуру.
Покончив с чисткой, Робин объяснил, как класть картофель в резку, а потом в проволочной корзине опускать в заранее разогретый фритюр. Затем настал черед гамбургеров и кофе. Манижа радовалась как ребенок, хлопала в ладоши, а когда кипящая вода из нижней сферы кофеварки таинственным образом перекочевала в верхнюю, у девушки вырвалось благоговейное «Ах».
Обедать решили в закусочной. После еды Робин показал, куда складывать грязную посуду, и снова занялся плотом. Жара усиливалась. Вскоре раздался плеск воды. Робин покосился на душ. На кольце, удерживающем брезентовую штору, болталось золотое платье. К ужину медные пряди еще не просохли, но были аккуратно расчесаны (Манижа явно утаила один гребень от мародеров) и влажной пелериной спускались на плечи, мягко переливаясь во флуоресцентном свете закусочной.
Подобно своим собратьям, «Добряк Джордж» оказался тепловой ловушкой. Утром еще более-менее, но к полудню температура поднималась выше тридцати градусов, с моря временами дул разве что легкий бриз, да и тот не проникал через силовое поле. Словом, спрятаться от зноя было негде. Лишь на закате наступала заветная прохлада. Впрочем, прохлада — громко сказано. Единственную тень (не считая жалкого подобия от конторы и закусочной) отбрасывал могучий дуб, росший на границе Ясной поляны и забора.
Робин о прохладной сени мог только мечтать, поскольку трудился на самом солнцепеке, изредка прерываясь на перекус и отдых. Чего не скажешь о девушке Субботе. Та часами сидела под дубом в самодельном шезлонге из двух стульев и полировала свои драгоценности старым кусочком замши, найденном на стоянке. Утомившись, она с озадаченным видом бродила среди машин, бросая на них недоуменные взгляды.
Пару раз на дню объявлялись пираты. Тогда Манижа забавлялась тем, что показывала им язык. Оставив бесплодные попытки проломить невидимый кордон валунами, которые они скатывали с Холма 29, неудавшиеся похитители коротали время где-нибудь в тенечке и наблюдали, как Робин трудится в поте лица. Как будто на СУШЕ не было других развлечений.
Поначалу Манижа не проявляла к плоту ни малейшего интереса. Но когда тот начал приобретать ясные очертания, равнодушие сменилось любопытством. Однажды, когда столбик термометра перевалил за тридцать пять, она подошла и спросила Робина, что именно он строит.
