Фактор вознесения - Рэнсом Билл (первая книга .TXT) 📗
– Вы хотите сказать… Нам – плыть туда?! – заклекотал Зенц. – А как же атака на энергостанцию? А кто же будет командовать моими людьми?…
– Твои люди, похоже, не рассуждают о том, кто именно ими командует. Они сами разберутся, кого слушаться. Но если ты не согласен, я могу тебя прямо сейчас отправить наружу и еще радио дам в придачу!
Лицо Зенца побледнело, а затем его пухлые щеки вспыхнули от ярости.
– Я не трус! – задыхаясь, пробулькал он. – Но ведь в Теплице сейчас тревога, а я…
Его перебил сигнал личной связи директора, и тут же раздался знакомый голос:
– Господин Неви, у нас возникло несколько проблем, требующих немедленного решения и полного внимания. Что вы хотели мне сообщить?
– Мне необходима прямая связь с Контролем. Этот келп ведет себя как берсерк, и, если вы хотите заполучить Гэлли живой, его необходимо срочно усмирить или уничтожить!
– Я вижу, что он творит. По отношению к нему уже применили все, что можно. Правда, все суда уже выбрались на поверхность. Здесь у нас тоже несладко. Полчаса назад мой верхний офис взлетел на воздух. Погибли моя секретарша Рэйчел и охранник Элисон. Причем похоже, что он сам и приволок туда эту чертову бомбу. Выбирайтесь оттуда как можно скорее и гоните сюда на всех парах. Нам придется применить код «Брут». Что это такое, вам расскажет наш шеф безопасности.
И Флэттери прервал связь.
«Код „Брут“? – нахмурился Неви. – Ну что ж, выходит, началось. По крайней мере, теперь нам уже не придется выбирать, на чью сторону становиться».
Чью сторону возьмет Зенц, было ясно. Для него, бедняги, возвращение назад, к Флэттери, означало только одно – смерть. Слишком много ошибок, слишком мало стратегии.
«А может, он все же знал, что произойдет? Может, он сам спланировал переворот?»
Зенц уже связался со своим командным центром в Теплице и чавкал в микрофон какие-то важные указания. Но если переворот устроили секьюрити, то Зенц просто не мог быть в курсе.
Неви сосредоточился на изображении на мониторе. Похоже, за эти несколько минут никаких серьезных изменений там не произошло.
«Так что же опасней: вернуться или продолжить погоню?»
Он решил, что стоит продолжить. На Пандоре множество различных фракций, и все только и ждут, чтобы их объединил какой-нибудь мощный символ. Криста Гэлли годилась для этой роли идеально. И лучше, чтобы символ поднесли народу его руки, а не руки Теней. К тому же ему уже случалось проходить сквозь взбесившийся келп, и до сих пор он не сталкивался с проблемой, которая оказалась бы ему не по зубам. А если даже победят заговорщики, Неви в их глазах станет отважным героем, спасшим Кристу Гэлли и страшно любимого всеми Бена Озетта. Тогда вся пресса окажется на его стороне.
«Но от Лапуша все равно надо избавиться. Уж слишком давно он доставляет мне одни неприятности».
Но Неви вовсе не собирался становиться диктатором Пандоры (если только из-за этого началась нынешняя заваруха). Он предпочитал держаться в тени и лишь подхлестывать события, чтоб они складывались так, как ему нужно. Его неприязнь к Флэттери и его методам за все годы совместной работы превратилась в непосильную ношу. И все же он не собирался садиться на трон правителя.
«Код „Брут“, – повторил он про себя. – Переворот».
Нет, Зенцу затеять такую бучу не по плечу. К тому же у него превосходное алиби: когда все началось, он находился в открытом море один на один с личным агентом директора. Личным палачом директора.
Зенц уже закончил переговоры со штабом, а конфигурация спирали келпа так и не изменилась. Неви проверил наличие горючего: все четыре бака полны до краев. Он выключил мотор и перевел режим движения с подводного на воздушный.
– Возвращаемся? – встрепенулся Зенц. Но чего в его голосе было больше – страха или нетерпения, – понять было трудно.
– Нет, – с улыбкой ответил Неви, – Мы сейчас поднимемся в воздух, чтобы установить их точные координаты. А затем нырнем за ними. Горючего нам хватит как минимум на час.
Через час пришлось приводниться, чтобы пополнить запасы водорода, но Неви уже знал: то, что они ищут, находится прямо под ними.
Высшая сущность любви в том, что она превращает объект любви в существо уникальное и не имеющее замены.
Т. Роббинс, «Литературная энциклопедии атомного века».
Беатрис быстро протащили по коридору и заперли в съемочном павильоне голостудии. Там же оказались и три техника из команды Бруда, которые не принимали участия в убийстве встречавших их охранников, но говорить с ними не хотелось. Они, впрочем, тоже молчали. За спиной журналистки на огромном разборном экране светилось то же лого, что было вышито у нее на груди, – огромный объемный глаз, зрачок которого висел черной дырой над сценой, а ресницы почти касались голов воображаемой аудитории.
Беатрис всегда любила живую природу и ненавидела стерильную атмосферу студии, наводившую ее на мысль о клаустрофобии. Именно поэтому они с Беном так отлично сработались – они предпочитали кровь и грязь живого мира клюквенному соку и пудре сцены. Последние репортажи Беатрис обеспечили ей отличный контракт и гарантированное эфирное время. Однако все это осталось лишь на бумаге. Теперь же она с тоской вспоминала о трудных, но таких интересных годах вознесения девчонки с островов на самую верхушку голоолимпа.
Здесь, на орбите, Беатрис снимала небольшую каюту, от которой до студии было больше километра по прямой. Засыпая и просыпаясь там, она видела сквозь огромное плазовое окно Пандору. Ее отец был рыбаком, и Беатрис частенько тогда думала: «Вот сейчас у него перерыв на обед, а здесь, на станции, нет ни дня, ни ночи».
Данные ей Брудом инструкции были сухи и деловиты: «Расслабьтесь и отдыхайте, а мы сделаем всю работу сами. От вас требуется всего лишь правильно прочитать в эфире то, что вам напишут в шпаргалке».
А сейчас за каждым ее шагом следил с колосников маленький злой глазок видеокамеры секьюрити – беспородного гибрида дилетантской «мыльницы» и благородного профессионального триангулятора. Да, с каждым годом аппаратура на головидении все больше приходила в негодность. Как Беатрис сейчас не хватало ее собственного диктофона!
«Лучшего у меня не было… – с грустью думала она. – Кстати, а ведь последняя запись вполне могла сохраниться!»
Интересно, а может, люди Бруда вместе со всем студийным барахлом и его притащили сюда?
«Рико смонтировал этот аппарат для меня своими руками. Как, впрочем, и все наши триангуляторы… Те, кто разбирается в камерах, всегда предпочитали его аппаратуру любой другой».
И в сердце Беатрис вдруг вспыхнула надежда: а ведь точно, ее собственная аппаратура не потребовалась внизу, и ее так и не распаковали, а значит…
«Значит, она здесь». – Беатрис была в этом уверена.
Ладно, записи сейчас дело десятое, главное – ее камеры.
И все же ей хотелось бы знать, что сделали с ее записями…
«Последнюю запись надо сохранить. Но если другого выхода не останется, буду писать поверх нее».
Что бы они там ни затеяли, вряд ли задействуют аппаратуру во всем объеме. Правда, если посмотреть с точки зрения логики, они взяли с собой трех операторов…
Ее камеры до сих пор лежат в челноке.
Беатрис очень не хотелось возвращаться в коридор, где только что на ее глазах убили троих человек, но…
Беатрис украдкой взглянула на следящую за ней камеру.
«Интересно, в каком режиме она работает: прямой трансляции или записи?»
Скорее, трансляция – вряд ли они станут переводить пленку. Техники занимались предварительной проверкой аппаратуры и тихо переговаривались между собой. На Беатрис они не обращали ни малейшего внимания.
«А вдруг это все же идет в запись и в данный момент за мной никто не наблюдает?»
Вспыхнул световой сигнал, означавший, что уже три часа. В это время обычно начиналась подготовка к шестичасовому выпуску новостей. Достать свои записи – это еще полдела, главное – исхитриться запустить их в эфир вместо того, что будет сниматься под носом техперсонала Бруда. Она знала, кто мог бы ей помочь это провернуть – тот, кого сейчас она хотела видеть больше всех на свете. Мак сможет перекодировать частоту передачи и запустить ее материал.
