Инопланетянин (сборник) - Тупицын Юрий Гаврилович (серия книг .txt) 📗

Присутствие старика странно сковывало всех, хотя сразу было понятно, что его суровость всего лишь маска, которую он привык носить. После его ухода французы, да отчасти и Рене, оживились, если только это слово уместно в подобной ситуации. Приводя в порядок себя, свои костюмы и закусывая, они перебирали вполголоса детали операции, подтрунивали друг над другом и тихонько посмеивались. Французы пили сухое вино домашнего изготовления, наливая его в стаканы из большой оплетенной бутылки, Рене ограничился молоком, вино он только попробовал. Жак, который как-то незаметно и естественно взял на себя функции старшего, время от времени вставал из-за стола и заглядывал в гостиную — посмотреть, как и что с Шайе. Ученый спокойно спал, только переменил позу.

Луи вызвался первым дежурить возле Шайе, но Жак возразил: куда и как придется ехать утром — неизвестно, шофер обязан быть в форме, а поэтому ему следует хорошо выспаться. Луи спорить не стал, не стал спорить и Рене, когда Жак взял на себя первое дежурство. Луи улегся на кровать, Рене на диван. Спать как будто бы не хотелось, но это состояние было обманчивым, не прошло и пяти минут, как Рене провалился в глубокий сон.

Жак разбудил Рене на рассвете, когда первые лучи восходящего солнца легли на вершины деревьев.

— Как Шайе?

— Спит еще покрепче вашего. Он снова перевернулся на спину, и я смазал ему раны тетрациклиновой мазью. Надеюсь, не повредит?

Рене сладко потянулся:

— Не думаю.

С завистью глядя на него, Жак ткнул его пальцем в живот:

— Поднимайтесь! А я хоть часок вздремну.

Но вздремнуть ему не пришлось. Когда Рене, сполоснув лицо холодной водой, присел на стул возле дивана, ему показалось, что Шайе не спит. Хойл затаил дыхание и присмотрелся: поза Шайе была расслаблена, как и прежде, дыхание было ровным и глубоким, но веки закрытых глаз чуть-чуть подрагивали. Может быть, он не спал уже давно, но Жак не заметил его осторожного пробуждения. Шайе притворялся, стало быть, он по-прежнему не доверял своим спасителям и при случае надеялся удрать. Рене сделал знак Жаку, который, позевывая, лениво расстегивал куртку, и склонился к лежащему.

— Мсье Шайе! Вы ведь не спите. И уже утро!

Шайе открыл глаза, мельком взглянул на Рене и скосил глаза на окно.

— Да, уже утро, — встревоженно прошептал он и приподнялся на локте, теперь уже испытующе вглядываясь в лицо журналиста. — Кто вы?

— Ваши друзья, — улыбнулся Рене.

— Я это слышал, — нетерпеливо, даже раздраженно обронил Шайе, садясь на диван, и требовательно повторил: — Кто вы?

— Начнем с того, что для вашего освобождения я рисковал жизнью, — в свою очередь раздражаясь, сказал Хойл.

Шайе на секунду задумался.

— Это правда, — виновато согласился он и упрямо добавил: — Тем не менее, этого недостаточно.

— Мы расследуем дело Грейвса, — уверенно вмешался в разговор Жак. — Не из праздного любопытства, не по указанию частных фирм или отдельных лиц, а в интересах французской и мировой общественности. Мы не намерены причинять вред Вильяму Грейвсу, как не причинили его вам. Но у нас есть сведения, что у Грейвса имеется некое страшное оружие, которым он может распоряжаться по собственному произволу. Если это правда, надо оповестить людей Земли и принять меры, чтобы отвести грозящую им беду.

Видно было, что слова Жака произвели на Шайе сильное впечатление, более того, испугали его; он побледнел, на его смуглом лбу выступили крохотные бисеринки пота. Однако же, хмуря брови, он продолжал требовательно смотреть в глаза Жака.

— Но где гарантии, что это правда? Хотя… Мы не можем ждать! Может случиться большая беда! — Его блуждающий взгляд остановился на Хойле и загорелся надеждой. — Послушайте, вы говорили о Николасе Батейне, он здесь?

— Да, он командирован в Океанографический музей.

— Вы можете связать меня с ним?

Рене на мгновение задумался.

— Телефон вас устроит? Номер Батейна у меня есть.

— Прошу вас, не медлите!

Волнение ученого было столь неподдельным, что невольно передалось окружающим. Пока журналист набирал номер, Жак привел в порядок свой костюм и разбудил Луи. Телефонная трубка прогудела раз шесть, прежде чем в ней послышался недовольный, хриплый и заспанный голос Батейна.

— Это Рене Хойл беспокоит вас в такую рань.

— А-а! — голос Батейна определенно подобрел. — Доброе утро! Что там стряслось?

— С вами хочет поговорить Нед Шайе.

— Шайе?

— Друг и сподвижник Вильяма Грейвса. — Произнося эту фразу, Рене с некоторым запоздалым беспокойством подумал, что телефон Батейна может прослушиваться. Но тут же отбросил эту тревогу, интуитивно почувствовав, что теперь это уже не имеет большого значения: стремительно разворачивалась какая-то новая игра, о масштабах которой можно было лишь догадываться.

— Нед Шайе? — удивился между тем Батейн. — Он у вас? Какими судьбами? Впрочем, во-первых, это не существенно, а во-вторых, я догадываюсь. Дайте ему трубку.

Рене зажал микрофон ладонью, рука Шайе так жадно тянулась к трубке, что журналист вынужден был взглядом остановить его.

— Терпение, мсье. Я хочу предупредить вас, что Батейн знает лишь меня, Жак и Луи с ним незнакомы. И прошу вас, никаких адресов и тому подобное.

— Я давно не мальчик! — Шайе почти вырвал трубку из рук Хойла, но заговорил почти весело, с улыбкой — крепкая воля была у этого маленького смуглого человека. — Ник, это вы?.. Да-да, собственной персоной…

Между ними завязался оживленный разговор, и Рене опять поразился выдержке ученого: в ходе праздной болтовни Шайе ловко вставил два-три вопроса, которые помогли ему убедиться, что говорит он именно с Батейном, а не с подставным лицом. Очевидно, ответы удовлетворили его, потому что лицо Шайе вдруг потеряло деланную оживленность.

— Ник, вы можете подтвердить личность журналиста Рене Жюльена Хойла? Это очень важно!

Шайе покивал головой и перебил:

— Простите, Ник, а вы бы не удивились, если бы узнали, что он сотрудничает с коммунистами?

Неизвестно, что ответил ему Батейн, но по губам ученого скользнула бледная мимолетная улыбка.

— Понял. Простите, что перебиваю. Ник. Убедительно прошу, никуда не отлучайтесь из номера и ждите моего звонка. Дело очень серьезное, и вы можете понадобиться. Да-да, ждите. Но при первых признаках землетрясения срочно бегите из гостиницы и выбирайте открытое место — подальше от крупных зданий.

У Луи вытянулось лицо, он многозначительно присвистнул, Рене и Жак тревожно переглянулись.

— Я объясню потом. Ник… Да, это ужасно, но что можно поделать? Помните, при первых признаках!

Шайе положил трубку, глубоко вздохнул, на секунду прикрыл глаза и спросил:

— Машина у вас есть?

— Есть, — ответил Жак, — но, может быть, проще воспользоваться телефоном?

— У Грейвса давно отключены все телефоны.

Этот ответ сразу снял с повестки дня другие вопросы и до предела ускорил события. Уже в летящей по улице автомашине Рене спросил:

— Грейвс может взорвать бомбу?

— Может, — тихо ответил ученый, мысленно он был уже далеко, в доме своего друга и сподвижника.

— Апейронная бомба? В каком районе? Может быть, есть смысл предупредить полицию?

— Да нет никакой апейронной бомбы! — с тоской ответил Шайе. — Но в далеком Габоне, в Окло, есть целое устройство, размещенное в глубокой шахте. И если Вильям заставит его сработать, произойдет глобальная катастрофа!

Жак, сидевший теперь рядом с шофером, обернулся:

— Какого тогда черта вы волынили и теряли время?

— Откуда я знал, что это не очередная ловушка террористов, которые только и мечтают о том, чтобы наложить лапы на кодовую радиостанцию Грейвса? — с не меньшей экспрессией ответил Шайе.

— Он прав, Жак, — тихонько проговорил Луи.

Рене заставил себя помолчать, чтобы успокоиться и сосредоточиться.

— Как велика вероятность катастрофы? — спросил он после паузы.

— Пятьдесят на пятьдесят.

— Чет-нечет, — невесело прокомментировал Луи.