Немезида (пер. А. Андреева) - Азимов Айзек (мир книг TXT) 📗

— Ну и каков же конечный результат расчетов, Юджиния?

— Конечный результат таков: я считаю, что орбита Земли станет чуть более эксцентричной, чем сейчас, а ее главная полуось — немного меньше, чем сейчас.

— И что из этого следует?

— Из этого следует, что Земля станет слишком жаркой, чтобы на ней могла существовать жизнь.

— А что произойдет с Мегасом и Немезидой?

— Ничего существенного. Система Немезиды намного меньше Солнечной, поэтому составляющие ее небесные тела связаны гораздо прочнее. Здесь все останется по-прежнему, а на Земле изменится многое.

— Когда это произойдет?

— Немезида достигнет точки максимального сближения через пять тысяч двадцать четыре года плюс-минус пятнадцать лет. Влияние Немезиды продлится двадцать-тридцать лет, пока она не уйдет достаточно далеко от Солнца.

— Не следует ли опасаться столкновения небесных тел или чего-нибудь другого в этом роде?

— Вероятность такого события практически равна нулю. Столкновения между большими небесными телами вообще исключены. Конечно, какой-нибудь астероид Солнечной системы может столкнуться с Эритро или астероид системы Немезиды — с Землей. Это тоже маловероятно, но если такое произойдет, последствия для Земли будут самыми трагичными. Предсказать возможность столкновения Можно будет только намного позднее, когда звезды достаточно сблизятся.

— Но в любом случае население Земли необходимо эвакуировать?

— Ода!

— У них для этого еще пять тысяч лет.

— Пять тысяч лет — это не так много для эвакуации восьми миллиардов человек. Землян необходимо предупредить как можно раньше.

— А если мы их не предупредим, они сами обнаружат опасность?

— Обнаружат, но когда? И даже если это случится очень скоро, мы должны дать им и основы гиперсодействия. Оно им пригодится.

— Я уверен, что гиперсодействием они овладеют сами и, вероятно, в самом ближайшем будущем.

— А если нет?

— Кроме того, я убежден, что не позже чем через сто лет между Ротором и Землей будет установлена постоянная связь. Если мы смогли использовать гиперсодействие для переноса материальных объектов, то рано или поздно мы научимся применять его и как средство связи. Возможно также, что мы пошлем к Земле какое-нибудь поселение. В любом случае у землян останется достаточно времени.

— Ты рассуждаешь, как Питт.

— Знаешь, даже Питт не может быть постоянно неправ, — усмехнулся Генарр.

— Он не захочет никакой связи. Я знаю это.

— Его мнение тоже не вечно будет решающим. Построили же мы станцию на Эритро, хотя он был против. И даже если нам не удастся переубедить его, он тоже не вечен. Но, Юджиния, сейчас не время беспокоиться только о Земле. У нас есть более насущные заботы. Марлена знает, что ты почти закончила работу?

— А разве она может не знать? Очевидно, состояние моей работы точнейшим образом отражается в шуршании рукава моего платья и в движении расчески по волосам.

— Она становится даже более проницательной, не так ли?

— Да. Ты тоже это заметил?

— Заметил. Даже за то короткое время, что она провела на Эритро.

— Думаю, отчасти это связано с тем, что Марлена взрослеет. К тому же большую часть жизни она старалась скрыть свои способности, потому что не знала, что с ними делать, и потому что они причиняли ей одни неприятности. Теперь ей нечего бояться, и ее дар, так сказать, свободно развивается.

— Возможно также, что по какой-то неизвестной нам причине ее способности лучше развиваются именно на Эритро. Недаром она говорит, что здесь ей нравится.

— Я тоже думала об этом, Зивер. Не хочу утомлять тебя своими нелепыми домыслами, но меня все больше и больше беспокоят мысли о Марлене, о Земле, обо всем… Ты не считаешь, что на Марлену как-то действует Эритро? Я имею в виду, действует неблагоприятно. Не может ли быть, что ее возрастающая проницательность — это всего лишь одна из легких форм чумы Эритро?

— Не знаю, можно ли вообще ответить на этот вопрос, но если развитие способностей Марлены — это влияние чумы, то придется признать, что чума вообще никак не нарушает функции ее мозга. И я должен тебе сказать еще кое-что: ни у кого из тех, кто заболел чумой за все время пребывания человека на Эритро, не наблюдалось ни одного симптома, хотя бы отдаленно напоминающего способности Марлены. Юджиния тяжело вздохнула.

— Спасибо, Зивер. Ты всегда успокаиваешь меня. И еще спасибо за то, что ты так хорошо относишься к Марлене, так дружелюбен к ней.

— Это вполне естественно. Она мне очень нравится, — чуть улыбнулся Генарр.

— У тебя это получается как-то очень естественно. А ведь Марлена не из тех, кого все любят. Я знаю, что говорю, ведь я — ее мать.

— Мне она кажется очень привлекательной. В женщинах я всегда считал главным качеством ум, а не красоту — если только эти два качества не сочетаются, как, например, в тебе, Юджиния…

— Может быть, двадцать лет назад что-то и было… — еще раз вздохнула Юджиния.

— Юджиния, я старею так же, как и ты, поэтому я не замечаю изменений. Но для меня неважно, что Марлена внешне некрасива. Она потрясающе умна, даже если не брать во внимание ее необычную проницательность.

— Да, она умна. Это меня утешает даже в те минуты, когда она мне уж слишком надоедает.

— Юджиния, если речь зашла об этом, я должен сказать тебе еще кое-что. Боюсь, что в ближайшее время она причинит тебе еще больше неприятностей.

Юджиния резко подняла глаза.

— Каким образом? — спросила она.

— Марлена совершенно недвусмысленно дала мне понять, что станция ей слишком тесна. Как только ты закончишь свою работу, она собирается выйти наружу и побродить по планете. Она настаивает на этом!

Юджиния с ужасом посмотрела на Генарра.

Быстрее света

Глава 37

Три года, проведенные на Земле, состарили Тессу Вендель. Она немного огрубела, прибавила в весе, тонкая талия ее исчезла, груди немного обвисли, стали появляться второй подбородок и темные круги под глазами.

Крайл Фишер знал, что Тесса на пять лет старше его, и, значит, скоро ей будет пятьдесят. Впрочем, она выглядела не старше своих лет. Кто-то сказал, что у нее прекрасная фигура зрелой женщины. Но, конечно, она уже не могла сойти за тридцатилетнюю, как тогда, когда он впервые увидел ее на Аделии.

Тесса хорошо знала все это сама; она горько жаловалась Крайлу всего лишь неделю назад.

— Это все ты, Крайл, — сказала она однажды ночью, когда они лежали в постели (очевидно, в такие минуты она особенно остро ощущала подкрадывающуюся старость), — ты во всем виноват. Ты продал меня на Землю. Ты говорил: великолепие, постоянное неисчерпаемое разнообразие, всегда что-то новое.

— Разве это не так? — осторожно возразил Крайл. Он знал, что именно раздражает Тессу, и хотел дать ей возможность выговориться в очередной раз.

— Не так. Возьми хотя бы гравитацию. На всей этой разбухшей до невероятных размеров невыносимой планете всегда и везде одна и та же сила тяжести. Поднимешься в небо, спустишься в шахту, там, здесь, где угодно — абсолютно постоянная сила тяжести. Только от этого можно помереть со скуки!

— Но, Тесса, мы привыкли и не знаем ничего лучше.

— Ты знаешь. Ты был на поселениях. Там ты можешь выбрать любую устраивающую тебя силу тяжести. Ты можешь заниматься гимнастикой почти в невесомости. Можешь регулярно давать отдыхать своему телу. Как вы живете без этого?

— На Земле мы тоже занимаемся гимнастикой.

— Конечно, занимаетесь. Только все в том же неизменном гравитационном поле, которое тяжким грузом давит на вас. Каждую секунду жизни вы боретесь с этим полем, вместо того чтобы дать своим мышцам возможность свободно поиграть. Вы не можете прыгать, не можете летать, не можете парить. Вы не можете упасть в область с большей силой тяжести или подняться туда, где гравитационное поле слабее. Это вечное гравитационное поле тянет, тянет, тянет каждую молекулу ваших тел вниз, поэтому вы так быстро сгибаетесь, сморщиваетесь и стареете. Посмотри на меня. Посмотри на меня!