Море и звезды - Бирюлия Гавриил Михайлович (читать книгу онлайн бесплатно без TXT) 📗
Но теперь мы, сумев построить пространственные модели, можем, правда с большим трудом, найти участки ДНК, командующие той или иной наследственностью. Найдя их, мы при помощи довольно сложной тепловой операции просто перестраивали ДНК так, как она устроена в интересующих нас животных. В результате мы переделываем животное в желаемом для нас направлении. Все это очень сложно и не всегда удается.
Павел и Ли, которые работали в этом направлении, были поражены успехами института. Собственные методы переделки растений показались им устаревшими. Они с благодарностью согласились поработать в институте, чтобы яснее представить себе новое направление в биологии. В тот же день они ознакомились с ультрамикроаккумулятором. Машина являлась соединением особого электронного микроскопа и счетно-логической машины. Она давала возможность проводить сравнения между генами и переделывать их в желаемых направлениях. Раньше это делала сама природа, затрачивая сотни тысяч лет – теперь то же делалось за сутки.
Павел и Ли жили в том здании санатория, где когда-то отдыхала Герда. У себя на островах исследователи работали, не считаясь со временем. Здесь же больше пяти часов работать запрещалось, за исключением тех дней, когда этого требовал эксперимент.
Ольга Александровна Гурьянова говорила:
– Творческая отдача человеческого мозга может продолжаться не больше шестой части суток, все остальное-насилие над нервной клеткой. Но зато время, выделенное для работы, не должно заниматься ничем другим.
Таким образом, у Павла и Ли оказалось непривычно много времени. Ли много читал, главным образом биологическую литературу. Павел писал книгу «Хлеб океана». Обычно после занятий в институте ученые располагались на террасе отеля: Ли – в кресле, Павел – за столом. Они просиживали долгие часы, изредка перебрасываясь короткими фразами.
Однажды Ли сказал:
– Странное дело, Павел Сергеевич, мы с вами уже десять дней на Большой земле, в центре современного мира, а живем точно так же, как на острове. Поедем в Москву, сходим там куда-нибудь, побродим по улицам столицы.
– Ну что ж, – ответил Павел, – я не против, давайте хоть сегодня отправимся.
Через два часа они уже гуляли по улицам Москвы.
Было время, когда эти прекрасные магистрали заполняли тысячи моторных машин., отравлявших воздух продуктами сгорания бензина. Этих машин в конце концов стало так много, что во многих местах они двигались тише пешеходов и воздух был синим от дыма.
Теперь широкие проспекты города были совершенно свободны. Для электромобилей оставалось достаточно места. Их встречалось не так уж много. Дело в том, что в свое время Всемирная Академия медицинских наук приняла решение о том, что любой человек расстояние до шести километров должен проходить пешком, за исключением срочных случаев; в связи с резким уменьшением рабочего дня, благодаря автоматике, господствовавшей во всех процессах труда, было признано необходимым рекомендовать больше гулять. Ходьба дополняла физическую культуру. На дальние расстояния люди добирались в метро, охватывающем своей сетью весь огромный город.
Был тот час, когда огни погасли и светились только стены домов и стекла витрин, мягкий полусвет окутывал город. Москва-река, как темное серебро, смутно блестела внизу, отражая далекие цветные огни.
Павел взглянул на звездное небо.
– Где-то там сейчас Герда…
– Я забыл сказать вам новость, – перебил Ли, – я слышал по радио, что вчера в космическое пространство ушел снаряд с релятивистской скоростью. Значение этого события расценивается так же, как в свое время люди оценили запуск первого спутника Земли.
– Слушай, – оживился Павел, – это действительно очень интересно. Надо узнать подробности.
– А подробности можно узнать в «Хронике». Мы наверняка там увидим все.
– Прекрасно, давайте зайдем, пока еще не поздно.
Театр был неподалеку, и через несколько минут они сидели в мягких креслах. Но время бы начинаться сеансу, а его все не было. Такого еще никогда не случалось. Спокойный голос произнес:
– Сеанс задерживается на 10 минут. Готовится экстренный выпуск.
Зал наполнили скорбные звуки траурного марша Шопена. На экране появилась девушка в черном. Она сказала:
– Человек все дальше проникает в космос, открывает его тайны. Только вчера в пространство ушло земное тело, наделенное скоростью, приближающейся к скорости света. Это – результат многолетних работ мирового содружества ученых. Значение этого события трудно переоценить. Все человечество будет радоваться и гордиться великим подвигом человеческой мысли и труда. Полет ракеты-корабля проходил в точном соответствии с намеченной программой. Но, товарищи, борьба за покорение космоса на благо человечества не обходится без жертв. Я обязана сообщить вам скорбную весть. Вчера в 3 часа 15 минут по московскому времени на расстоянии 258 тысяч километров от земли ракета-корабль HPI XI–I во время испытательного полета была пробита крупным метеоритом. В ракете находились ученый-космонавт Виктор Орлов и известная актриса Герда Орлова. Пораженная ракета в результате взрыва горючего получила третью космическую скорость и теперь уходит из солнечной системы. Прошу вас, товарищи, почтить память погибших вставанием.
Музыка… Вокруг девушки сгустилась тьма, и сама она застыла темным силуэтом. Все встали. Через минуту тьма исчезла, и перед зрителями стоял пожилой человек с указкой в руке.
Дальше Павел не мог смотреть. Он не слышал, что говорил ему в это время Ли, и механически пошел за ним к выходу, чувствуя себя так, будто видит кошмарный сон, хочет проснуться и не может. Они молча добрались домой. Деликатный Ли, понимая, что делается в душе Павла, не утешал его. Слова сейчас звучали бы фальшиво. Так он проводил Павла до его комнаты и молча крепко пожал руку. И это пожатие было как слова утешения.
На следующее утро Павел поехал в Москву и попросил руководителя Управления космических проблем академика Ивана Петровича Александрова принять его. Тот принял его в небольшой комнате, в которой имелись только стол, два кресла и несколько телевизионных и проекционных экранов. На столе стоял небольшой магнитофон. Он записывал все разговоры и распоряжения, по окончании разговора аппарат мог выдать до 25 копий лент с записью разговора. Эти ленты служили своеобразными записными книжками. Академик указал Павлу на кресло и попросил изложить суть дела. Павел ответил:
– Погибшие космонавты Орловы были моими друзьями. Более того, Герда Орлова – моя бывшая жена. Мне бы хотелось знать подробности.
– Понимаю, – сказал академик. – Конструкция новой ракеты HPI XI–I почти полностью повторяла конструкцию предыдущей серии. В нее был только введен электромагнитный внутренний пояс. Поэтому у нас не возникало никаких сомнений в безопасности полета, особенно с таким космонавтом, как Виктор Орлов.
В полете должен был участвовать человек, не имевший специальной подготовки. В этом заключался смысл предстоящего полета. Предложений мы, конечно, имели множество. Кандидатура обсуждалась в клубе космонавтов. Во время обсуждения слово попросила Герда Орлова. Она сказала… Впрочем, вы можете сами услышать ее, Иван Петрович достал из ящика стола рулончик пленки. Павел вздрогнул, услышав ясный знакомый голос.
– Товарищи, друзья, участие в таком полете – большая честь, и среди желающих есть, конечно, столь достойные люди, что трудно отклонить их кандидатуры. И все же я набралась смелости просить вас послать в этот полет меня. Почему? Как я могу выступать так нескромно? Я постараюсь ответить… Всю свою жизнь я посвятила тому, чтобы рассказывать людям о них самих, о их делах, радостях и огорчениях. Я стараюсь показать людям все хорошее и плохое, что в них есть, через танец. Язык танца – самый древний язык. Он понятен всем. Но хорошо это можно сделать только тогда, когда сама живешь интересами и думами окружающих тебя людей. А как рассказать о современном человеке, не имея представления о такой сфере его деятельности, как космические полеты?.. Я должна почувствовать беспредельность мира. Мне кажется, товарищи, что если я побываю за пределами земли, то наши танцы будут более богатыми. И значит – я доставлю людям больше радости. Вот от имени наших зрителей я и прошу вас послать в космос меня… И потом… Виктор Орлов – мой муж, это ведь такое счастье – быть с ним рядом в полете.
