Одежды Кайана - Бейли Баррингтон Дж. (лучшие бесплатные книги TXT) 📗
— Так говорите вы, — перебил второй офицер Борг, — но если поставить вопрос без обиняков — каким образом мы можем получить подтверждение этого? Зиодский Директорат потребует изрядное количество убедительных доказательств.
— Именно! — удовлетворенно согласился Калдерск. — Я рад, что вы спросили об этом. Мы просим вас самих убедиться, что наше общество —мирное, наша природа — неагрессивная. Чтобы продемонстрировать наши добрые намерения, мы даем вам свободу путешествовать по Кайану, как вам заблагорассудится. Вы можете проводить дальше свое социологическое исследование.
Амара уставилась на Эстру, не в силах скрыть своего изумления.
— Вы позволите нам вести «Каллан» куда угодно? Осматривать любую планету? Разговаривать с кем угодно…
Получать информацию от университетов, ученых-культурологов, военных специалистов? Без надзора за нами?
— Можете считать себя совершенно свободными исследователями, — сказал Калдерск. — Хотя ваш «карт бланш» ограничивается гражданской зоной. Что касается военных дел — это будут решать местные командиры.
— Но это замечательно…
Это как раз то, что нам нужно!
— У вас не было никакой нужды прятаться и подсматривать из-за кустов, так сказать, — пояснил Калдерск. — Вам нужно было просто обратиться к нам и попросить разрешения. И вы бы получили все. Мы — гораздо более открытое и легкое общество, чем Зиод.
— Нужно напомнить об одной вещи, — сказал Эстру. — Вы очень стараетесь представить себя как разумное и безвредное общество. Если это так, то как могут наши люди настолько в вас ошибаться? До такой степени, что готовятся к войне? Наши люди дома не считают вас столь безвредными. Далеко не столь безвредными.
Ему ответил Свет Траил:
— Как социологи, вы должны быть знакомы с теорией культурной несовместимости. Противоположные культуры взаимно отталкиваются. Не так ли утверждает теория? Фактически, плохие отношения между нами — это естественный эффект, результат недоверия и непонимания. Возможно, мы далеко не столь сильно от вас отличаемся, как вы всегда представляли. Например, вы верите, что мы маниакально привязаны к одежде. Это не так. Амара удивленно вздернула брови, словно готовая вот-вот захохотать.
— Я уверен, ваши последующие исследования покажут, что вы преувеличили нашу приверженность костюмам, — вставил Калдерск, заметивший выражение лица Амары. — В конце концов, очень немногие зиодцы изучали Кайан. Какими справочными источниками вы пользуетесь?
— «Путешествия в Рукаве Цист» Матт-Хелвера — это стандартный текст, —немного обиженно сказала Амара.
— О, да, Матт-Хелвер. Там полно ошибок и искажений. Очень забавная книга! Но в конце концов, Матт-Хелвер обосновался здесь и уже лучше смог нас понять, я надеюсь.
— Вы хотите сказать, что он был неправ, говоря о месте сарториализма в вашей жизни?
— Каждая цивилизация имеет свою типичную форму искусства. Правильно? Наша — это одежда. Это не имеет отношения к религии, как думают некоторые иностранцы. Это скорее прикладная психология, вот и все. Мы обнаружили, что наша наука одеяния способна давать человеку силу позитивного, прямого отношения к жизни. С нашей точки зрения это вы страдаете манией — манией эволюционно прошлого человека, который не в силах избавиться от недостатков одной-единственной случайно полученной человеком формы своей оболочки.
От зиодцев не ускользнуло, что несмотря на противоположные утверждения, Калдерск уже сейчас интерпретировал значение одежды в терминах, очень странных для зиодцев.
— Давайте остановимся на вопросе маниакальности, — предложила Амара. — Что значит маниакальность? Это занятость мыслей и устремлений чем-то одним, в ущерб всему остальному. Мы на Зиоде не имеем ничего против яркой, с выдумкой сделанной одежды. Но, соответственно, мы ничего не имеем против обнаженного тела. И то, и другое — равны для нас. Итак, кто же тогда маньяк?
Она заметила, как глубоко покраснели Калдерск и Траил при упоминании о наготе.
— Но вы отбрасываете одеяния и позволяете сознанию заниматься…
Вульгарной биологией. Это путь к упадку. Декадентство.
— Мы не декаденты, — возмущенно сказала Амара.
Калдерск сделал хороший глоток из бокала с шипучим желтым напитком. Траил еще раз взял нить беседы в свои руки:
— Что такое человек, когда он рождается? Ничто. Его сознание нейтрально, не включено. Только начав взаимодействовать с окружением, в нем просыпается настоящая жизнь. Такое взаимодействие означает, что его переходная граница, которой он контактирует с миром, должна быть активной. Он должен облачиться в соответствующий психологический инструмент. Только уныло одетые погружаются в депрессионную однообразность. Искусство наших сарториалов, в противоположность этому, обеспечивает здоровый оптимистический контакт с внешней реальностью.
— Да, мы, обитатели Кайана, наслаждаемся жизнью благодаря Искусству Одеяния, — сказал Калдерск. Улыбаясь, он повернулся к Амаре. — И вы говорите, у нас нет индивидуальности? Разве похож я на «одежного робота» в ваших глазах?
— Нет, не похожи, — признала Амара.
Он наклонился поближе:
— Позвольте прислать вам сарториала. Испытайте на себе преимущества нашего искусства. Богатый хуппеланд, может быть? Или грациозный пелиосс? Очень скоро вы почувствуете разницу.
— Нет, спасибо, — сказала она твердо.
Эстру смотрел вокруг, на живописно одетых людей, пирующих за банкетным столом. Есть ли зерно истины в словах Траила и Калдерска? Был ли Кайан местом экзотического социального безумия, как он всегда считал, или кайанцы развили определенное свойство человека, утерянное на Зиоде? Его взгляд остановился на двух женщинах, сидевших по другую сторону стола, немного дальше от него. На одной было платье, состоящее из взаимопересекающихся кусков бриллиантовой ткани, отчего торс ее выглядел как кристаллический взрыв. На голове у женщины был фонтанж — веерообразная прическа. На другой женщине был полонез, более простое, гибкое одеяние, сделанное из материала кремового цвета, украшенное свободно змеящимися нитками жемчуга. Ее прическа, тем не менее, была экстравагантной фантазией на историческую тему: это была модель трехмачтового парусника, гордого, с поднятыми парусами, режущего волны, сделанные так же из волос.
Заметив внимание Эстру, женщина с прической-кораблем улыбнулась ему. Эстру получил внутренний удар. Улыбка была одновременно привлекательная, обаятельная, гордая и неукротимая, волнующая Эстру даже против его собственной воли.
Амара тоже почувствовала, что она подвергается умной пропаганде. Все легче становилось позволять слабым, но предательски коварным сомнениям соревноваться с основополагающими идеями зиодского воспитания. Были ли результаты, получаемые кайанцами из практического употребления их искусства, действительно вредными? На стадион входило все больше людей, создавая атмосферу праздника. Амара смотрела на юную девушку, застенчиво семенившую по толстому меховому ковру, покрывавшему дно чаши стадиона. На ней было легкое воздушное платье, называемое флиман, хотя эта версия явно именовалась по названию какой-нибудь птицы. Девушка даже шла на манер птицы, делая аккуратные нервные шажки, словно в любую секунду, испугавшись, могла упорхнуть прочь, затерявшись среди башен и террас.
— В конце концов, искусство Одеяния только лишь придает жизни цивилизованную природу, — заметил Калдерск и поманил слугу, который дал ему фиолетово-лиловую коробочку-пульт. — Но довольно разговоров на тему вашей маниакальной идеи о нашей маниакальной идее. Ваша поездка по Кайану должна показать вам, что у нас в самом деле есть другие интересы, кроме интереса к собственной наружности. А пока, как насчет небольшого развлечения?
Следующий час зиодцам пришлось посвятить зрелищу экстравагантной пьесы, калейдоскопическому спектаклю на тему разнообразных, документально представленных сторон жизни кайанцев. Калдерск явно не пожалел сил и средств, чтобы устроить это представление с информацией, ибо, как он подчеркивал настойчиво, его соотечественники имели гораздо больше, чем одну сторону экзистенции. Гости увидели драматический спектакль, балет, стратосферные гонки, спортивные и научные мероприятия. За всем этим не всегда легко было уследить. Калдерск объяснил, что некоторые сцены —записи, другие — прямая передача с Берража и других планет. Программу он мог по своему желанию модифицировать с помощью миниатюрного пульта-коробочки, включая сигналы, приходящие из тысячи разнообразных мест.
