Воин Скорпиона - Балмер Генри Кеннет (читать книги онлайн регистрации TXT) 📗
Я посмотрел ему в лицо. Похоже, сан Юон полностью восстановил самообладание. Его согбенная спина выпрямилась. Свет факела озарял его худое лицо с темными, как вино, глазами, почти безгубым ртом и длинным носом, придававшим ему высокомерный и важный вид. Судорожно придерживая свои лохмотья, он пристально смотрел на меня. Наверняка старик прекрасно знал, с каким благоговением и суеверным ужасом относится простой народ к лахвийским чародеям.
Его и в самом деле окутывала аура какой-то странной силы, это всякому бросалось в глаза. Лахвийские чародеи не раз свершали такое, что любой нормальный человек назвал бы невозможными. А в чем могут заключаться их тайны мне и по сей день неизвестно. Они требуют от простого народа немедленного повиновения — и народ подчиняется им. А ведь среди народа, слава Зару, есть много сильных и стойких духом людей. А к мирским владыкам они относятся со своего рода спокойной, бдительной, циничной и не лишенной веселья терпимостью сторонних наблюдателей. Эти отношения напоминают вооруженное перемирие, когда ситуация под контролем и достигнут баланс интересов. Умгар Стро, например, мог пытать этого старика добиваясь от него каких-то услуг. Может его воины и роптали, но эти варвары воспринимают многое совсем не так, как жители Вальфарга, и потому их ропот ничем ему не угрожал.
А добившись своего, Умгар Стро должен был немедленно уничтожить старого чародея. Ибо в противном случае — судя по всем слышанным мной рассказам — на него пало бы страшное возмездие, столь же неотвратимое, как восход Зима и Генодраса.
Вот потому-то этот лахвийский чародей, этот Лу-си-Юон, и полагал будто он теперь мог без опаски диктовать как именно надо действовать.
Неровный свет факела освещал грязное и все же бледное лицо чародея. Какое-то время он глядел мне прямо в глаза. Потом отступил на шаг.
— Послушай меня, сан, — проговорил я. — Если ты говоришь правду, если здесь нет никакой пленницы, то поклянись в этом всем, что для тебя есть святого в Лахе. Потому что, если ты лжешь мне, Лу-си-Юон, то умрешь — столь же верной смертью, как все, что ты знаешь в своем мире!
Язык лахвийца прошелся словно рашпиль по наждачной бумаге его морщинистых губ.
— Это правда. Клянусь самой Хло-Хли и её семью аркадами. Я здесь единственный пленник.
Мы стояли, глядя друг на друга. И простояли так, как нам обоим казалось, целую вечность. Я едва осознал момент, когда острие меча опустилось, убравшись от его впалой груди.
— Отлично.
Я не мог сломаться. Только не сейчас. Я не мог позволить себе впасть в отчаяние и предаваться горю. Только не сейчас, когда верный Сег кружил снаружи, поджидая меня, подвергаясь смертельной опасности.
— Идем, старик. Молись всем своим языческим богам, чтобы твои слова оказались правдой. И все же… как бы я желал, чтобы ты солгал!
Мы покинули камеру, прошли по протоптанной в пыли тропинке и поднялись по винтовой лестнице мимо караульной на чердак. Право, это было недостойно меня, Дрея Прескота — красться вот так, обходить своих врагов стороной. Мне куда привычней вступать с ними в открытый бой.
Тельда сказала мне, что Делия упала в озеро и утонула. Сан Юон сообщил, что здесь её нет. Неужели и она и он лгали?
Я велел Лу-си-Юону подождать и, вернувшись в караулку, взял оба тунона. Их древки делали не из настоящего бамбука, а из похожего на него растения, произрастающего в болотах Барранакла. Я гадал, что скажет об этом оружии Сег. Мой мозг снова заработал.
Сег крайне обрадовался, увидев нас. Он с изяществом настоящего мастера подвел к нам корхов, и я взгромоздился на трапецию, держа подмышкой тщедушного чародея. Мы качнулись, уносясь от башни в крегенскую ночь. Свет выкатившихся из-за восточного горизонта близнецов уже озарял мрак, покрывая розовой глазурью башни, зубчатые стены и крыши рапской Пликлы.
Могучие похожие на ястребиные крылья корхов били по воздуху, мерно подымаясь и опускаясь, унося нас сквозь воздушный океан, прочь от крепости Умгара Стро. Так мы и летели пока не смогли приземлиться на поляне среди туффовых зарослей, где и приготовились лететь обратно в Хикландун уже не на трапеции, а в седлах.
Сег держался очень тихо и отмалчивался.
— Я был бы рад встретить врага, — проговорил он наконец с неожиданной яростью. — Нам нужна хорошая драка, Дрей.
— Да, — согласился я. И закрыл на этом тему.
Я не верил, что моя Делия погибла. Только не сейчас, после всего, что мы преодолели. Только когда я схвачу за горло Умгара Стро, и выжму из него правду — только тогда и поверю. И даже тогда… даже тогда, я буду по-прежнему надеяться….
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
«Это из-за моего Дрея! Ты домогаешься моего Дрея Прескота!»
В туффовой роще, где мы давали отдых корфам и пересматривали программу полета, я стал свидетелем проявления одной из странных и, если уж говорить правду, просто сверхъестественных способностей лахвийских чародеев. Ни словом не предупредив ни меня, ни Сега, Лу-си-Юон уселся на землю, и его лицо приобрело умиротворенное выражение. Прикрыв глаза руками с набухшими венами, он откинул голову назад и безмолвно застыл в такой позе, озаренный розовым сиянием лун-близнецов.
— Дрей, — прошептал Сег, — по-моему, он пребывает в лупу.
— О? — откровенно говоря, меня это мало волновало.
— Да. Говорят, так лахвийские чародеи могут прозреть будущее.
— Простая сказочка для простаков. Доверчивые простофили поверят в любую колдовскую чушь, а ловкие обманщики положат себе в карман пару медяков.
Сег искоса взглянул на меня. Челюсть у него отвисла. Потом он прикрыл рот и снова посмотрел на Юона. Он не произнес вслух того, что явно подумал, но его вид был красноречивее слов. У меня возникла мысль выражаться при нем поосторожнее — ведь он как-никак был уроженцем Лаха. Но я не стал. Делия! Я вспомнил муки которые испытал живя у кланнеров Фельшраунга, среди шатров, фургонов и стад чункр. Тогда я считал Делию погибшей. Мне вспомнилась моя тогдашняя решимость остаться в живых и стойко драться. Ведь если она не погибла — а в тот раз моя вера в это оправдалась! — я смог бы помочь ей всем, чем только будет мне по силам. И теперь, глядя на лахвийского чародея, занятого своим шаманством, я повторил ту торжественную клятву.
— Из башни я сегодня убрался, Сег, — тихо объяснил я товарищу, — и у меня были на то причины. Но я не могу поверить, что Делия действительно погибла. Я буду продолжать поиски до тех пор, пока не найду Умгара Стро, где бы он ни находился. Сегодня его не было дома. Его счастье… и в тоже время, тем больше ему не повезло.
— Как так, дэм? — без выражения спросил Сег.
— Сегодня я убил бы его сразу. Но чем дольше мне придется его искать, тем больше гнева во мне накопится. Равно как и решимости заставить его заговорить и… поплатиться!
Сег, до сих пор смотревший мне в лицо, отвел взгляд.
И тут Лу-си-Юон задрожал. Сначала содрогнулись его худые плечи, потом дрожь начала сотрясать все его тело, едва прикрытое лохмотьями. И, наконец, он медленно отнял ладони от глаз. Глазные яблоки у него закатились, показывая белки, а дыхание стало совсем незаметным. Сейчас он напоминал загаженную птицами мраморную статую.
— Это и есть лупу? — поинтересовался я.
— Да, Дрей. Он сейчас пребывает в лупу. Его посещают видения. Кто знает, где сейчас бродит его душа…
— Возьми себя в руки, Сег!
Сейчас в Сеге Сегуторио ожила вся склонность к мистике, присущая его расе. Темные тайные сказания гор Эртирдрина, его родины, пробудились, откликаясь на колдовскую ауру этого старика, этого сана, этого лахвийского чародея.
Струящийся розовый свет лун заливал запрокинутое худое лицо старика, и его невидящие глаза казались безумными желтыми провалами. Я обвел взглядом окружающую меня туффовую рощу. Три корха беспокойно копались в своих перьях. И я, Дрей Прескот с Земли, подивился пока ещё невиданным мной граням Крегена.
Из горла Юона вырвался нечленораздельный вой. Дрожь прекратилась. Пошатываясь, он поднялся на ноги, распростер руки крестом, растопырив застывшие в каменном напряжении пальцы. И завертелся, словно сорванное ураганом пугало, словно кощунственная пародия на распятие, словно кружащийся дервиш, который вот-вот истощит последние силы. А затем, столь же внезапно, осел на землю и вновь принял позу созерцания. Несколько мгновений он пребывал в неподвижности, потом оперся ладонями о землю, открыл глаза и посмотрел на нас.
