Победители тьмы. Роман - Шайбон Ашот Гаспарович (серии книг читать бесплатно .TXT) 📗
- Об этом я знаю уже давно. Я не мог не заметить этого: ведь Елена - мое единственное дитя. Все, связанное с ее жизнью и счастьем, не может не интересовать меня…
- Не собираюсь опровергать вашу догадку. Вы правы, - ответил уже овладевший собой Абэк. - Но неужели то обстоятельство, что я неравнодушен к вашей дочери, могло быть причиной столь сурового решения?!
- Я пришел к заключению, что этот выход необходим для сохранения вашего покоя… вашего самолюбия.
- Вы сказали - «самолюбия»?.. Не понимаю вас.
- Да, именно самолюбия, повторяю это еще раз. Гражданка Елена Аспинедова очень далека от понимания ваших переживаний. Не будем прятаться за слова - она, как я вижу, попросту безразлична к вам… И я обязан предостеречь человека, перед которым поставлены задачи, связанные с процветанием нашей Родины. Думаю, что вы поняли меня… Присутствие Елены не может быть благотворным ни для ваших творческих исканий, ни для вашего душевного покоя. Подумайте сами, и вы поймете, что я прав.
Наступило молчание.
Абэк поднялся, чтобы уйти. Пожимая перед уходом руку старого конструктора, он сказал:
- Обещаю вам серьезно обдумать все, о чем вы сказали мне. Но должен вам сознаться - я считаю, что на этот раз и вы, уважаемый Николай Львович, неправильно истолковали отношение Елены Николаевны ко мне…
После ухода молодого инженера Аспинедов взглянул на часы: было уже девять часов. В это время суток на Таймыре должна была бы царить ночь, но над городом сияло ясное небо. Проведя рукой по лбу, Аспинедов позвонил Елене, попросив ее зайти к себе, и вновь подошел к окну.
Октябрь - один из самых молодых городов Советского Союза - был почти единственным в своем роде на всем земном шаре как по своей планировке, так и по высоте архитектурного искусства. Он был целиком выстроен из стекловидного сталолита, использование которого открыло исключительные перспективы для строительства.
Если бы в этот час кому-либо вздумалось рассматривать Октябрь издали, - оттуда, где свирепствовала на раздолье неописуемая стужа и где царил непроницаемый мрак северной ночи, - могло показаться, что из недр моря Лаптевых выброшен на берег исполинский алмаз, чтобы очаровать мир своим сказочным сиянием.
Аспинедов с восхищением и гордостью любовался панорамой чудесного города: ведь вскоре к этому чуду должно было прибавиться и новое чудо - гигантский комбинированный подводный корабль «Октябрид», в создание которого было вложено столько заветных дум и надежд советских ученых и конструкторов.
Всю свою жизнь Николай Аспинедов мечтал создать такую исполинскую подводную лодку, которая могла бы свободно опускаться на самое дно всех океанов и морей. И вот эта мечта его была близка к осуществлению.
Вероятно, мысли далеко бы увели старого ученого, если бы через раздвинувшуюся в стене планку в кабинет не вошла Елена. Аспинедов скорее почувствовал, чем услышал шум шагов дочери, и укоризненно произнес, не оборачиваясь:
- Пришла, наконец, да?
- Ты хочешь побранить меня, папа?.. Сама сознаю, что поступила нетактично, - виновато отозвалась Елена.
- Да, дочка, ты поступила и поступаешь с этим человеком некрасиво!
Лицо Елены затуманилось, она опустила голову.
- И знай, что ради спокойствия моего молодого друга я вынужден был поставить вопрос об исключении твоего имени из списка участников научного похода «Октябрида»!
- Я и сама об этом думала… Ты поступил правильно, папа.
После долгой паузы Аспинедов заговорил снова:
- Я вынужден был сделать этот шаг… Подумай сама, легко ли мне будет уехать без тебя - единственного близкого существа на свете.
- Ах, папа, хоть бы никогда не встретился он мне!..
- Не пойму - зачем тебе так терзать себя? Ну, скажем, не любишь - и конец. К чему эти трагикомедии? А сердце Абэка Аденца не к чему превращать в объект каких-то экспериментов.
- Ах, папа…
- Я уже поговорил с ним и сказал все, что нужно было.
- Что, что ты ему сказал?..
- Сказал, что ты не любишь его.
- Ошибаешься! - вырвалось у Елены. - Это он сам безразличен ко мне… он!..
Улыбка тронула губы Аспинедова.
- Но если это так, то вы оба показали себя в этом вопросе настоящими недотепами! И не стыдно вам, - заставляете меня, старика, интересоваться вопросом вашей взаимной симпатии и играть роль посредника? - проговорил он, от души рассмеявшись.
- Взаимной? Нет, папа, она не взаимная, далеко нет! Этот твой прославленный инженер - ледяной чурбан, вот кто он такой!.. Равнодушный, самонадеянный, слова из него не вытянешь. Словом - настоящий чурбан! - вспыхнув, воскликнула Елена. - И почему стал он мне так нравиться - сама не пойму…
- А потому, что он этого достоин, потому, что любит он тебя!
Елена рассмеялась, хотя глаза ее продолжали оставаться грустными:
- Ах, папа, напрасно ты так уверен в этом…
- Он сам сказал мне это, Елена. А я считаю его исключительно порядочным и честным человеком, и не верить его словам у меня нет никаких оснований. Именно на этом и закончили мы нашу беседу, и на этом же закончу я беседу и с тобой. А уж остальное - ваше личное дело, разбирайтесь сами. Пойми, Елена, - жизнь моя близится к концу, и мне хотелось бы, очень хотелось бы видеть тебя счастливой…
- Как странно ты говоришь со мной, папа… с такой безнадежностью…
- Нет, Елена, это - не безнадежность. Я вижу вещи такими, как они есть в действительности, не преувеличивая и не умаляя их значения. Меня волнует вопрос твоего счастья.
Елена молчала. Ее сильно тронули слезы, блеснувшие на глазах всегда крайне занятого, сдержанного отца. Всматриваясь в его лицо, она вновь обратила внимание на то, как изменился за последнее время ее отец.
Чавкан потянулся, встал и, подойдя к Елене, толкнул ее мордой в руку, выразительно глядя в сторону двери. Елена поняла его, встала, открыла дверь. Стуча когтями по полу, Чавкан радостно выбежал из кабинета. Прикрыв дверь, Елена молча вернулась к своему креслу.
Она догадывалась, что отец собирается о чем-то важном говорить с нею. Но о чем именно? Ведь Николай Аспинедов был не из тех людей, которые охотно говорят о себе. Елена невольно вспомнила покойницу-мать: ведь ей ни разу не пришлось видеть родителей задушевно беседующими. В то далекое время отец казался Елене человеком, не имеющим никакого отношения к дому и семье. Елена прямо диву давалась - как могла мать мириться с таким отношением. Бедная женщина, вся ушедшая в заботы о ребенке и хозяйстве, не замечала, что вместе с молодостью безвозвратно уходит и здоровье.
В детстве Елена относилась совершенно безразлично к отцу. Она ясно вспомнила тот день, когда мать впервые с оттенком укора сказала ей - уже взрослой девушке:
- Елена, твой отец - хороший человек! У него доброе сердце. Смотри же, не будь дурной дочерью!
Эти слова запечатлелись в памяти Елены. Но ей все же казалось, что мать ошибается, что Аспинедов неспособен сильно любить кого-либо. Лишь после смерти матери Елена убедилась в своей ошибке. Это произошло на второй день после похорон. Елене захотелось отнести цветы на могилу матери; кладбище находилось на одной из окраин Ленинграда. О своем намерении она не сказала никому. Но войдя в ворота кладбища, она еще издали заметила фигуру человека, склонившегося над свежей могилой. Это был Аспинедов, молча плакавший над могилой жены.
Сегодня Елена чувствовала, что слезы отца вызваны такими же глубокими, но неизвестными ей причинами. Что же это были за причины? Ведь она знала, что отец горячо желает ей удачи в жизни, что его заботит ее судьба. Она была уже вполне сложившимся, сознательным гражданином своей страны. Природа ничем не обделила ее - она была хороша собой, умна и трудолюбива. Сдав экстерном выпускные экзамены в университете, она за ряд удачных новаторских опытов в области ботаники была удостоена правительственной награды. За последние годы, благодаря именно ее усилиям, удалось добиться акклиматизации ряда субтропических растений на севере. Она же возглавляла и работы по озеленению полярных городов.
