Имперская Звезда - Дилэни Сэмюэль Р. (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации txt) 📗
— Эй, Чарона! Придежжи их малеха!
Чарона подняла лысую голову и скорчила морщинистую физиономию, приглядываясь;
— Кто там?
3-пес гавкнул.
— А вона кто! — крикнул Джо, затем отлип от камня и выгнулся в воздухе. Падая, они с Дьяком выполнили ловкий перекат. Затем Комета легко вскочил на ноги и встал перед Чароной.
— Ну и ну, — рассмеялась она, засовывая оба кулака в большой карман своего серебристого комбинезона, который блестел от дождя. — Ты прямо, как ловкий эльф. А где ты почти весь месяц прятался?
— На страже в Но-Цикле, — ухмыляясь, ответил Джо. — Глянь на мне твой падарок.
— Рада, что ты по-прежнему его носишь. Ну, входи, пора и ворота закрывать.
Комета нырнул под наполовину опущенные прутья.
— Слышь, Чарона, — сказал он, когда они вместе пошли по влажной дороге, — а Имперская звезда эта чо такое? И где ана? И как туда добрасся? — По молчаливому согласию они свернули с дороги и стали пробираться по грубой земле долины в тени металлического языка под названием Бруклинский мост.
— Это, дружок, великая звезда, которую твои прапрапрадедушки на Земле звали Альфой Возничего, или Капеллой. Она отсюда в семидесяти двух градусах по ступице галактики на гиперстатическом расстоянии в пятьдесят пять и девять десятых, и тебе — если цитировать древнюю поговорку — «отсюда туда не добраться».
— Почему?
Чарона рассмеялась. 3-пес пробежал вперед и залаял на Дьяка, который тут же выгнул спину и начал было высказывать что-то в ответ на своем котеночьем, но затем передумал и гоголем отошел в сторонку.
— Кто-то мог бы вписаться на какой-нибудь транспорт и с этого начать; но у тебя не получится. И это самое главное.
Комета Джо нахмурился.
— Эта ищо пачему? — Он махнул ребром ладони по сорнякам и сшиб головки. — Я свалю с этой планеты — и пряма сичас!
Чарона приподняла голую кожу на том месте, где раньше были ее брови.
— А ты, похоже, серьезно настроен. За четыреста лет ты первый из родившихся на этой планете, кто мне такое говорит. Возвращался бы ты, Комета Джо, к своему дядюшке и жил себе с миром в Родной Пещере.
— Жлуп, — выругался Комета Джо и пнул камушек. — Хачу паехать. Пачему мне не паехать?
— Симплекс, комплекс и мультиплекс, — произнесла Чарона. И я тут же проснулся в сумке у Джо. Похоже, в конце концов появилась надежда. Если найдется кто-то, кто ему объяснит, путешествие станет проще. — Пойми, Комета, здесь симплексное общество. С космическими путешествиями оно не знакомо. Если не считать грузовиков с миназином и нескольких любопытных детишек вроде тебя, никто за эти ворота не проходит. А через год и ты перестанешь приходить, и все твои визиты в конечном итоге выразятся лишь в том, что ты будешь более снисходителен к своим детишкам, когда они станут приходить к воротам или возвращаться в Родные Пещеры с волшебными ерундовинами со звезд. Чтобы путешествовать между мирами, человек должен по меньшей мере иметь дело с комплексными существами, а часто и с мультиплексными. Ты запутаешься в том, где и как себя вести. Уже через полчаса межзвездного перелета ты передумаешь и решишь вернуться, отвергнешь всю эту затею как дурацкую.
То, что у тебя симплексный разум, в каком-то смысле даже неплохо, ибо так тебе спокойней на Рисе. И хотя ты проходишь через ворота, тебя скорее всего не «развратят» ни визиты в транспортную зону, ни случайное столкновение с предметами из других миров вроде тех сапожек и перчаток, что я тебе подарила.
Она, похоже, закончила, и я опечалился, ибо это определенно не было объяснением. А теперь я знал, что Джо наверняка отправится в путешествие.
Но тут Комета Джо сунул руку в сумку, отпихнул в сторону окарину и поднял меня на ладони.
— А эта ты, Чарона, видала?
Вместе они нависли надо мной. За остриями когтей Кометы, за их затененными лицами черная лента Бруклинского моста прочерчивала розовато-лиловое небо. Ладонь Джо под моей верхней частью была теплой. Прохладная капля упала на мои передние грани, искажая их облик.
— Ну… по-моему… нет, не может быть. Где ты его нашел?
Джо пожал плечами.
— Да нашел. А чо эта?
— Клянусь всеми лучами семи солнц, это похоже на кристаллизованного тритонца.
Чарона, разумеется, не ошиблась, и я тут же понял, что она была немалого опыта космолетчицей. Кристаллизованные, мы, тритонцы, не так уж часто попадаемся.
— Наа к Имперской звезде его подвесси.
За сморщенной маской лица Чароны тихо работала мысль, и по обертонам я смог понять, что разум ее был мультиплексным, с образами космоса и звезд, увиденных в черноте галактической ночи, с волшебными пейзажами, незнакомыми даже мне. Четыреста лет в качестве стражницы у ворот в транспортную зону Риса разровняли ее разум почти до симплексного. Но мультиплексность уже пробудилась.
— Попробую тебе, Комета, кое-что объяснить. Скажи мне, что самое важное на свете?
— Жлуп, — охотно ответил Джо, и тут же увидел, как она хмурится. Парнишка был в недоумении. — Миназин, то ись. Без грязных славечек, извиняссь.
— Меня, Комета, никакие слова не трогают. Честно говоря, мне всегда казалось немного забавным, что у вашего народца есть такая вещь, как «грязное словечко» для миназина. Хотя, наверное, становится не так смешно, когда я вспоминаю «грязные словечки» в том мире, откуда я родом. Там, где я выросла, запретным словом считалась вода — ее было совсем мало, и про нее нельзя было упоминать иначе, как по технической формуле в технологической дискуссии, и никогда перед твоим учителем. А на Земле, во времена наших прапрапрадедушек, о пище, съеденной и прошедшей через тело, в приличной компании вообще не упоминали.
— А чо грязнаво в пище и ваде?
— А что грязного в жлупе?
Комету не на шутку удивило то, как легко Чарона пользуется обычным жаргоном. Хотя, подумалось ему, она постоянно общается с водителями и грузчиками, которые славятся своим сквернословием и недостатком уважения ко всему на свете — так, по крайней мере, дядюшка Клеменс говорил.
— Не знаа, — наконец ответил он.
— Это органический пластик, который вырастает в цветке злака мутантного штамма, который распускается только в условиях радиации, проникающей во тьму пещер из самого сердца Риса. На этой планете он используется только как уплотнитель сплава других пластиков, и все же единственное назначение Риса во Вселенском плане — обеспечивать миназином остальную галактику. Все мужчины и женщины на Рисе заняты на его производстве — возделывании или транспортировке. Вот и все, что он из себя представляет. Нигде во всем описании я ни разу не упомянула о грязи.
— Ну, када ево мешок рвесся или рассыпаесся, он вроде как… ну, не грязный, а неприятный.
— Пролитая вода или просыпанная пища тоже неприятные. Но по природе своей они не таковы.
— Проста с парядочными людьми кой о чем не талкуют. Так дя Клем грит, — Джо наконец нашел прибежище в своей выучке. — И раз ты гришь, жлуп самое важное из всего, значить, нада… ну, малеха ево уважать.
— Я ничего такого не сказала. Это ты сказал. И именно поэтому у тебя симплексный разум. Если ты пройдешь через вторые ворота и попросишь капитана одного из транспортов тебя подвезти — а тебя скорее всего подвезут, потому что там таких много, — ты попадешь в другой мир, где миназин значит всего-навсего сорок кредиток за тонну и куда менее важен по сравнению со сквернием, шматенциями, хлопотопами и сикось-накосем, каждый из которых стоит больше пятидесяти кредиток. И ты можешь кричать все эти названия где угодно, но ничего, кроме пустого шума, никто в этом не усмотрит.
— Я и не думаю нигде ничо кричать, — заверил ее Комета. — И из тваго базара пра «симплекс» мне ясна тока то, шо я знаа, как ся вести, даже есси куча народу пра эта не ведает. Может, я ищо не такой вежливый, как нада, но как ся вести, я знаа.
Чарона рассмеялся, и пес прибежал назад и потерся мордой о ее бедро.
— Возможно, я сумела бы объяснить это чисто в технологических терминах, но с прискорбием понимаю, что пока ты сам не увидишь, ты этого не поймешь. Поэтому остановись и посмотри наверх.
