Украиский гамбит. Война 2015 (СИ) - Белозеров Михаил (библиотека электронных книг .txt) 📗
— Есть еще воинская часть слева от аэропорта. Но она, должно быть, захвачена, — предположил Марков.
— Это радиотехнический дивизион, — сказала Божко, который все знал. — Но вот в одном месте на Азотном, в низине у речки Вонючки, где до сих пор подземные склады РАВ, могут быть снаряды, ну а взрывчатка — точно.
— Ну что, смотаешься к ним? — спросил Марков.
— Конечно, смотаюсь, — согласился Костя. — За одно живой репортаж организуем. На Азотном кряж, удобное место.
— Ну и ладненько. К вечеру вернетесь?
— Надеюсь, — сказал Костя и поплевал три раза через левое плечо.
Он почему-то понял, что они не вернутся и что видят они друг друга в последний раз. Да ладно, подумал он, так не бывает. И тут же забыл о своих предчувствиях.
Игорь Божко куда-то сбегал и вернулся, в новом разгрузочном жилете, перепоясанный крест накрест пулеметными лентами, и с пулеметом ПКМ в одной руке и огромной винтовкой В-94 — в другой. На поясе у него висел остро заточенный охотничий нож. Костя невольно залюбовался — высокий, статный, с косичкой, Игорь был воплощением русского богатыря, правда, немного с попорченной психикой, но с этим можно было мириться. К тому же Игорь обладал таким звериный чутьем на всякого рода опасности, что один стоил десятерых. В общем-то, они с Саней к нему невольно прислушивались, во всем полагаясь на его военный опыт.
— Держите! — Игорь сунул Косте трофейную 'беретту' и обойму к ней, а Сане Тулупову — АК-74М.
— А зачем пистолет-то? — спросил Костя, малость обидевшись из-за того, что Игорь его так мелко оценил.
— Последняя надежда души, — объяснил Игорь, деловито поправляя ленты на груди и рассовывая гранаты в кармашки на лифчике.
— В смысле? — Костя заподозрил очередную хохму Игоря.
— Застрелишься, чтобы в плен не попасть, — объяснил Игорь с таким видом, словно предсказывал будущее, и в его глазах запрыгали чертики смеха.
— Типун тебе на язык, — ответил Костя, который уже привык к армейским шуткам Божко.
В плен он почему-то попадать не собирался. Не было у него таких намерений. Он собирался живым и здоровым вернуться в Москву.
— А 'снайперка' зачем? — спросил он.
— Чудак, — ответил Игорь, окая, как волжанин, — это наша артиллерия. Ты в эти дела не лезь. Не разбираешься — не лезь. Я сам!
— Ну ладно, — пожал плечами Костя. — Сам так сам. — Он заподозрил, что у Божко есть план, о котором он распространяться пока не хочет.
Сашка Тулупов в разгрузке с гранатами для подствольника выглядел примерно так, как корова под седлом, потому что Сашка был обычным, глубоко штатским тележурналистом, а оператором стал в силу необходимости, когда под Харьковом осколком бомбы убило Виктора Ханыкова — их оператора, а водитель Михалыч попросту сбежал. Их осталось двое, и они по-братски поделили обязанности: Костя стал шофером, а Сашка — оператором. Не возвращаться же, действительно, домой с пустыми руками.
Харьков бомбили даже усерднее, чем Донецк, потому как он оказался ближе к границе и там наносились превентивные удары на случай, если русские войдут в город. Разбили в пух и в прах университет, площадь перед ним и гостиницу 'Украина'. Да и вообще, весь центр попортили так, что он предстал перед Костей, который два курса отучился на журфакультете университета имени Каразина, горами кирпича. От былого кубического великолепия остались одни воспоминания. Могучие каштаны стояли, искромсанные осколками. Парки и улицы обезлюдили. Город казался мертвым. Летали одни вороны. Однако по последним данным Харьковский танковый завод работал во всю. Только вот танков нигде не было видно.
Они ушли сереющими сумерками через туннель, не опасаясь в предрассветные апрельские часы случайных снайперов.
Их передавали по цепочки окопов 'гражданской самообороны'. Костя страшно удивился. Оказывается, за неделю боев город покрылся окопами и в них сидели вполне серьезные люди с самым разнокалиберным оружием. Откуда они все взялись, думал он с удивлением, ведь когда бомбили город, казалось, что он вымер. А теперь набежало. Его так и подмывало взять пару репортажей, чтобы удовлетворить собственное любопытство, но надо было ехать и искать эти чертовы снаряды. Не успел он об этом подумать, как со стороны перекрестка бахнул танк Шмалько, а потом раздались пулеметные и автоматные очереди. Видать дело было дрянь, раз Шмалько стал тратить НЗ. Впрочем, они уже были на месте и обнаружили, что перед школьным гаражом ходит боец с автоматом. Он тут же взял его наизготовку.
— Мы за машиной! — крикнул Сашка Тулупов, на всякий случай показывая редакционное удостоверение.
— Отойди на всякий подальше в сторону, — попросил Костя, — а то у тебя вид слишком.
— Какой? — спросил Игорь.
— Грозный, что ли? — пояснил Костя и переключился на часового, который не подпускал их к гаражу.
— Машина конфискована, — заявил он. — Бляха муха!
— Это наша машина. Московского телевидения.
— Правда, что ли? — спросил боец, не опуская однако автомата, и его ствол со срезом смотрел прямо в живот Сане.
— Ну конечно, — сказал Костя, — стали бы мы чужие машины воровать.
— Все равно не положено. Машина конфискована.
— Слышь, ты, хренов охранник, ноги повыдергиваю! — вдруг завелся Игорь Божко. — Государевы люди пришли за своей машиной, а ты?!
— Стойте, где стоите! — боец клацнул затворов. — Бляха муха!
— Стоим, стоим, — поднял руки Костя. — Игорь, отойди на десять шагов и посчитай до десяти. — Потом обернулся к часовому: — Позвони своему командиру.
— Не положено!
— Ну позвони, тебе говорят! Чего ты дуру валяешь?! — крикнул Игорь, расправляя свою широкую грудь, на которой, как цепи, звякнули пулеметные ленты.
— Еще чего! Буду я звонить для каждого, бляха муха.
— Что здесь за шум?
Костя оглянулся из-за магазина 'Тысяча мелочей' появился грузный майор из 'гражданской самообороны' с голубой повязкой на рукаве. Форма на нем была какая-то странная — с одной стороны непривычная, а с другой до боли знакома. Так это форма еще советской армии! — сообразил Костя.
— Есеня, убери оружие! Кто вы такие?
— Журналисты из Москвы, — показал Костя редакционное удостоверение. — Прятали от бомбежки здесь нашу машину. Сейчас едем делать репортаж.
— А… москвичи, — удовлетворенно протянул майор. — Это хорошо. А то мы уже думали, что машина бесхозная. Что там слышно? Когда наши-то придут?
Костя вдруг покраснел. Где бы он ни представлялся, ему задавали один и тот же вопрос о наших. Что он мог ответь? Что сам не в курсе? Как-то несолидно. Ну а с другой стороны врать было бессмысленно, потому что они сами ничего не знали.
— Понятно… — посмотрев на него, печально вздохнул майор несуществующей армии. — Значит, будем упираться. Хорошо хоть прикрыли с воздуха. А то, думали, конец. А откуда идете-то?
— Да на перекрестке неделю сидели, — в тон ему ответил Костя.
— У Саши Маркова?
— Да, у Александра Илларионовича.
— Ну так надо зайти к нему в гости, — обрадованно развел руки майор, словно кого-то заранее обнимал. — Ладно, я вижу, что вы спешите. В другой бы раз обязательно рассказал бы вам много всяких историй. Вчера, например, на том терриконе, — он показал себе куда-то за спину, — поймали натовского снайпера, радиста и автоматчика.
— Что они рассказали? — с интересом спросил Костя.
— Ничего. Не успели. Их даже не довели до меня. Мы так и не поняли, кто они такие. Народ обозлен. Судя по мордам — европейцы. Документов нет.
— Неужели пиндосы?
— А черт его разберет. Здесь теперь, как в ковчеге, каждой швали по паре. Сняли с радиста бронежилет, а он возьми и взорвись. Одного нашего бойца покалечило.
— Ну да, — вспомнил Костя свою эпопею, — в Грузии то же самое, в бронежилетах — система 'свой-чужой'. Как она работает, никто не знает. Американская штучка.
— Вот я о том же, — вздохнул майор. — Есеня, мать твою… да опусти ты автомат! — крикнул он. — Уходим! Здесь больше нечего охранять.
