Русская Арктика 2050 (сборник) - Дивов Олег Игоревич (мир бесплатных книг .TXT) 📗
– Да. Вы, как государственный деятель… Пусть в опале, пусть!.. Это не важно. «Бывших», как и в нашей профессии, у вас не бывает. Вы мне скажете, чего хочет добиться человек, подстроивший крах экспедиции. Обдумаете и скажете.
Михаил Васильевич приметил, что вездеход будто следовал по линии графика, которая в учебниках наглядно показывает путь человечества сквозь эпохи. Команда двигалась в прошлое, наблюдая деградацию «туристов». Благодаря гусеничному ходу спасательная команда преодолевала дневной переход пеших полярников за час. От одного места ночевки к другому. Очень скоро «туристы» позабыли обо всякой экологии. На обочину летели обертки от шоколадных батончиков, пустые жестянки, одноразовые химические грелки, разрядившиеся на морозе «гаджеты». В экстремальной ситуации даже у фанатиков включилась система приоритетов: выжить – предпочтительнее всего. В конце концов, мусор можно когда-нибудь собрать, вручную или при помощи специальной машины. А вот без человека понятия «экология» и «защита природы» теряют смысл.
Важен каждый грамм ноши полярника. Избавишься от лишнего веса – увеличивается шанс прожить еще полвека. Если беречь рассортированный по категориям мусор, то у тебя, скорее всего, этих пятидесяти лет не будет. В итоге ratio берет верх.
На очередной оставленной «туристами» стоянке команда обнаружила переносные аккумуляторы. Прохор не поленился проверить каждый – они не давали даже остаточного напряжения. «Туристы» отступили в не знавшую электричества эпоху. Впрочем, пара у них тоже не было, а обстоятельства продолжали толкать прямиком в каменный век. «Оловянная чума» пожирала инструменты, которые внезапно оказались сработанными вовсе не из нержавейки. Лыжи и полозья санок коробились от мороза, быстро трескались и разрушались. Жидкость для керогазов отказывалась гореть, хоть и пахла бензином.
«Туристы» уже не хоронили своих мертвецов, не было сил – ни физических, ни моральных. Поначалу хранили верность своим покойникам и волочили за собой. Затем решили закапывать в снегу, складывая из ледяных глыб что-то вроде надгробия. Когда сил убавилось, только забрасывали снегом, причем сильный порыв ветра проделал бы эту работу лучше. В какой-то момент и вовсе стали оставлять тела неприкаянными.
Отставной сановник знал, рано или поздно команда найдет кости. Человеческие кости.
Он понял, что так будет, когда они наткнулись на сваленные горой консервные банки. Все до одной были вскрыты. Мороз не смог ослабить вонь протухшего содержимого: это был месячный запас еды для двух сотен человек. Теперь стало ясно, что «условный Джон Доу» вознамерился обхитрить спутников и судьбу заодно: когда обнаружилась порча консервов, он отделился от колонны и пошел обратно по собственным следам, чтобы отщипнуть кусочек от медвежьей туши.
Несколькими переходами дальше Прохор обнаружил на стоянке дюжину тонких косточек, причем одна была короче остальных. «Туристы» использовали их для выбора бедолаги на роль общего ужина. Многим эта пища внушала отвращение. Люди разбегались из экспедиции во все стороны, поодиночке и небольшими группками, надеясь спастись собственными силами. Команда Прохора не в состоянии была пройти по каждому следу и двигалась за основной колонной. Немалое количество драматических событий осталось за кадром.
Михаил Васильевич раздумывал вслух:
– Помните книжку «Два капитана»? Там феерический подлец замыслил погубить путешественника. Вызвался снарядить экспедицию. И ведь снарядил! Просто-таки образцово. – Михаил Васильевич принялся загибать пальцы: – Трухлявый корабль – раз. Одежда: истлевшие меха и сгнившая кожа – два. Протухшее мясо и зараженные жучком сухари – три. Похоже, а?..
Прохор ничего не ответил, только поднял брови.
Вездеход двигался по паковым льдам еще не один час и по всем расчетам нагонял «туристов». В какой-то момент Прохор завертел головой:
– Слышите? – Он хлопнул шофера по плечу. – Глуши мотор!.. Ась? Вот теперь? Слышите?
Снова раздался звук – будто колотили молоточком по горизонту, часто-часто.
– Ей-богу, пулемет!.. «Браунинг», что ли? Плотно кладет, собака!..
Несколько секунд экипаж прислушивался. Затем Прохор скомандовал шоферу:
– Давай вперед, очень осторожно! Будто на пальчиках ступаешь!
Стрельба стала намного отчетливее. Теперь стреляли редко, по отдельным целям.
– Дальше только пешком. – Прохор проверил ракетницу и обратился к шоферу: – Увидишь в небе сигнал – гони прочь, нас не дожидайся. Собранные материалы должны быть доставлены на борт.
Михаил Васильевич повернул дверную ручку и толкнул, сбивая налипший снег.
– Куда?! – Прохор вынул из бардачка пакет с маскхалатами. – Без них снаружи – ни шагу!
– А оружие? – подал голос отставной сановник.
– Против пулемета мы – букашки. Лучше нам избежать боестолкновения.
Впрочем, Прохор прихватил с собой автомат из кодового сейфа, вделанного в борт.
В снегоступах Прохор и Михаил Васильевич совершили небольшой марш-бросок. Вскарабкались на бугор из напиравших друг на друга льдин и залегли, обозревая раскинувшуюся впереди ледяную равнину.
Они застали только груду разорванных крупнокалиберными пулями тел возле сужающейся во льдах трещины.
Прохор посмотрел в бинокль, что-то пробормотал неразборчиво и передал его Михаилу Васильевичу. Тот приложил прибор к глазам и увидел корму удаляющегося ледокола, на которой значилось название: «Imbrie». Рядом был тот же символ, который часто встречался на снаряжении экспедиции: проекция каркаса глобуса из желтых параллелей и меридианов. И надпись желтыми буквами: «Hereditas corp.».
– Своих добили, ироды, – констатировал Прохор. – Не пожалели людоедиков. Баста!.. Кончена история. Возвращаемся!
В санчасти ледокола «Ямал» судовой врач продолжал освидетельствование тела американца. Что-то не давало поставить точку в отчете: невыразимая особенность, трудноуловимое несоответствие известных признаков переохлаждения. Доктор захватил в холодильную камеру стакан кофе, но отвлекся и, чтобы потом не пить остывшее, завернул его в куртку американца. Однако напиток выстудился, будто и не было импровизированного термоса. Доктор решил провести эксперимент: сбросил свой пуховик и облачился в одежду покойника. Куртка практически не удерживала тепло человеческого тела. Это было все равно что стоять голым на морозе. Белье и поддевка в незначительном количестве сберегали тепло, отчего переохлаждение делалось незаметным. Гадкая, издевательская смерть тихонько подкрадывалась к обладателю куртки. Доктор отправился с докладом к капитану, тот самолично провел еще один эксперимент, с добровольцем из числа офицеров.
Открытие изменяло весь расклад, и капитан присоединил небольшую докладную записку к результатам вскрытия и видеокассете Прохора.
Радиосвязи по-прежнему не было, и на Большую землю с пакетом документов был выслан вертолет. Радар стабильно выделял светящуюся точку в мельтешении помех. А потом точка замерла в квадрате на самой границе отслеживаемой зоны и, прежде чем потухнуть, пробыла там столько времени, что можно было предположить некое ЧП. Скрепя сердце, капитан приказал организовать разведывательный полет. Для расчистки взлетно-посадочной полосы на лед спустили бульдозер. Одновременно техники собирали небольшой Як. В условиях разреженной атмосферы мотор никак не хотел заводиться. Наспех соорудили нехитрое улучшение из баллона сжатого воздуха, кожуха и шланга с форсункой, – и оно помогло.
Ориентируясь лишь по компасу и заправленной в планшет карте, пилот вел летательный аппарат сквозь шум радиопомех. И вот часы полнейшего одиночества, в которые раз за разом накатывался панический страх навсегда затеряться в ледяной пустыне. Не работает GPS, стрелка компаса запросто скачет на пару градусов – вокруг магнитные аномалии. Наконец, обозначенный квадрат: вертолет разлапился на льду, винты бессильно склонились к сугробам. Пилот и курьер лежат рядом, не подавая признаков жизни. Летчик решает сделать еще заход, чтобы рассмотреть детали. Внезапно откуда-то выныривает истребитель без опознавательных знаков, проходит над самой головой и уносится на запад. Сверхзвуковой поток воздуха подхватывает самолетик, бросает ввысь, закручивает бумерангом. В поле обзора мечутся небо, линия горизонта и лед.
