Звезда бессмертия - Цокота Виктор Федорович (читать полностью книгу без регистрации TXT) 📗

Русские тогда разгромили фашизм. В том памятном году Фредерико нашел свою Дамиану. А потом у них появился сын Лубеанис. Удивительно счастливое было время. Край ацтеков и аймара, край инков и майя, край целой плеяды героев многовековой борьбы за освобождение от чужеземного владычества — Куатемока, Манко, Тупак-Амару, Кондорканки, Кауполикана, Лаутаро, Симона Боливара, Хосе Марти и многих других бессмертных имен обрел, казалось, долгожданную свободу. Исчезали колонии и доминионы. Государство за государством обретали самостоятельность. Даже надменные гринго — и те стали как будто бы мягче.

Но не минуло и десяти лет после большой кровопролитной войны, как в их родной Пареро, да и в соседних странах появились, словно черви после дождя, новые фашисты. Безусые молодчики — сынки богатых креолов, сначала забавы ради, одели коричневую фашистскую форму со зловещей свастикой на рукавах выутюженных мундиров. Нашлись и такие, кто не только восторженно аплодировал новоявленным проповедникам борьбы за чистоту “высшей расы”, но и всеми дозволенными и недозволенными средствами активно способствовал росту их рядов. Откуда-то всплыли на поверхность недобитые прихвостни бесноватого фюрера, нашедшие себе приют в странах Нового Света, вешатели, убийцы, палачи, чьи руки обагрены кровью тысяч и тысяч ни в чем неповинных людей.

Из тайных сейфов и складов для “забав” возродившихся на черной ниве мракобесья ультравандалов и проповедников шовинизма щедро потекло золото, добытое когда-то путем массовых грабежей, насилий и убийств, путем уничтожения целых народов, а также оружие — старое, припрятанное “на всякий случай”, и новейшее.

И новоявленные “наци” распоясались. Митинги и веселые пирушки сменились драками, массовыми избиениями индейцев и других коренных жителей. Дальше — больше: зверские убийства, поджоги, взрывы бомб, грабежи и насилие. И, наконец, прямые вооруженные выступления против народных правительств, убийства президентов, расправа с патриотами, захват власти путем переворотов и последующего массового террора.

Вот почему их путь к океану два десятилетия назад окончился трагической смертью сына. Схваченный в горах головорезами диктатора Чоло, Лубеанис был обвинен в шпионаже, в попытке подорвать устои государства и в тот же день без суда и следствия расстрелян на глазах отца. Роберто было тогда всего два месяца.

Все эти годы Фредерико как мог помогал Секстине растить детей. У Роберто были две старшие сестренки-близнецы — Мадлен и Дийяда, и одной невестке ни за что не поднять бы всех троих на ноги. Фредерико был им и любящим дедом, и кормильцем-отцом одновременно. Пока позволяли здоровье и прихоть хозяев, он работал машинистом подъемной машины на руднике, потом много лет пас овец и лам индейской общины, что арендовала земли у ранчеро в западной части плато. Все до последнего сентаво [8] отдавал Секстине, сам довольствуясь совсем немногим и в пище, и в одежде. Дома в больших картонных ящиках из-под пива разводил и выращивал морских свинок, в чем ему с явным удовольствием помогали и Роберто, и девочки. Вместе с подросшим внуком пасли они хозяйский скот, а в болотистых озерцах долин ловили проворных коипу, которых гринго называют нутриями. Они охотно покупали свинок и мягкие шкурки коипу. Именно вырученные за зверьков деньги дали возможность купить для десятилетнего Роберто форменную одежду, необходимые книги, пособия и заплатить за два года учения в начальной школе, открытой сравнительно недавно в поселке, который еще в годы большой войны разросся здесь же, на плато, неподалеку от медного рудника.

Роберто очень быстро выучился читать и писать по-испански, охотно рассказывал деду, матери и сестрам о разных новостях в своей стране и во всем мире, о которых писалось в газетах и журналах. И как-то сразу расширились горизонты их плато, сжатого со всех сторон седыми вершинами Анд. Фредерико узнавал о жизни в долинах и на далеком побережье. Снова услышал он забытые уже, но очень знакомые названия городов, где довелось ему побывать в годы большой войны. Лима, Андауайлас, Куско, Икитос, Мольендо… Где-то там, южнее Мольендо, высоко в горах, отвесные утесы которых шагают прямо в Великий Океан, схоронил он два десятилетия назад своего Лубеаниса. И не схоронил даже — просто завалил грудой тяжелых камней, так как нечем было вырыть могилу в вечно мерзлой каменистой земле.

От внука впервые услышал старый Фредерико удивительно звучные, наполненные большим смыслом слова “спутник”, “космос”, “лунник”. От него же узнал имена первопроходцев вселенной — космонавтов и астронавтов. С сомнением поглядывал он теперь иногда на старинный амулет аймара: не выдумка ли это все? Но потом отрицательно качал головой. Нет! Видел же он, как светились большие глаза незнакомого существа, как не сгорела в жарком пламени костра золотистая пирамидка. Вот еще лет пять, и подрастет Роберто. Пробьет тогда их час, и отправятся они с внуком в горы, к самим вершинам снежных Анд, к таинственной пещере у скалы Ау.

Он, конечно, наступит — звездный час племени аймара, час победы простых людей всей земли. Потому что хоть и называлась их многострадальная родина Пареро вот уже полтора столетия свободной республикой, а мало что изменилось здесь со времен испанских конкистадоров и португальских захватчиков. Правда, ушли с родной земли чужеземцы, но остались креолы — потомки первых поработителей, остались ненавистные гачупины, которым принадлежат и земли, и пастбища, и горы, и все, что скрывают в своих недрах: олово, медь, железо, уголь, золото, серебро, нефть, свинец… Даже гуано — горы помета миллионов птиц, выросшие за тысячелетия на скалистых берегах Великого океана, — даже оно принадлежало гачупинам. И они вывозили его из страны на кораблях, набивая карманы песо, крузейро, кетсалями, эскудо, долларами, фунтами, франками, марками и другой ходовой валютой.

Они жили в роскошных виллах на западном побережье, не утруждая себя даже обязанностью хозяйничать в своих обширных поместьях, назначая туда жестоких, бесчеловечных управляющих. Гачупины летали самолетами развеяться за океан, ездили в красавцах автомобилях, а аймара и кечуа, как и много столетий назад, возделывали каменистую землю предгорий и горных плато деревянной сохой и заступом. Страна оставалась голой, как нищий, и дети индейцев не могли учиться, хотя тянулись к знаниям.

Вот и Роберто всего два года ходил в школу. Едва исполнилось мальчишке тринадцать, пошел на рудник откатчиком. Фредерико хорошо знал, чего стоили пареньку ежедневные двенадцать часов каторжного труда под землей. И все же Роберто выкраивал время для книг.

Да, он заметно изменился за последнее время. Стал высокий, широкоплечий, какой-то уверенный в себе. Товарищи на работе с ним считаются, уважают. И не только безусая молодежь, но и взрослые горняки. Ему уже исполнилось восемнадцать. Был он общительный, веселый, жизнерадостный, добрый к друзьям и сестренкам. А сами девчушки! Когда только и успели! Из тоненьких черномазых птенцов в один год они как-то сразу превратились в двух грациозных красавиц, полюбоваться на которых приходили даже парни из долины. И к одной, и к другой по несколько раз уже засылали сватов, парни за ними табунами ходили, но девушки не торопились расстаться с родным домом.

С Роберто Мадлен и Дийяда были неразлучны. И когда случалось им с подругами в свободный вечерок пойти в поселок на танцы, всегда звали его с собой. Роберто охотно сопровождал сестер, хотя сам никогда не танцевал — стеснялся. Обычно он усаживался где-нибудь в уютном уголке и наблюдал за танцующими, либо вырезал ножом из дерева забавные фигурки индейских вождей и воинов, древних божков, различных зверей и птиц.

Но в то злополучное воскресенье Роберто с сестрами не пошел в поселок. Куда-то запропастилась давняя любимица всей семьи бурая лама, которую они вместе с дедом три года назад буквально вырвали из волчьих зубов. Животное быстро привыкло к людям, послушно таскало с поля стофунтовые вьюки с картофелем и кукурузой.