К вопросу о природе семейного счастья - Шумилов Павел Робертович (читать книги без сокращений .txt) 📗
– Очень интересный эффект. Конфликт главной и второстепенной установок, – размышляю я. Как оказалось, вслух.
– Ник, ты что-то знаешь! Расскажи!
– Знаю. Женишься, салага, таким же психом станешь! Так что мужайся, – увожу я мяч от ворот.
– Угу, – обиженно бормочет салажонок. – Сначала он мужался, а потом женился…
Славный парнишка. Голова на месте, и интуиция имеется. Со временем станет неплохим эндером.
Когда я вернулся, Лань все еще была в моей каюте. Сидела на койке, смешно скрестив ноги. Подумал, что медитирует, но по щекам пролегли две мокрые полоски.
– Ты домой хотя бы заходила?
– Чего я в своей каюте не видела? Четыре стены да вещмешок под койкой. Ник, у меня к тебе серьезный разговор.
Не люблю, когда женщина подгребает с серьезным разговором и с мокрыми полосками на щеках. Особенно, когда голос абсолютно спокоен.
– Перестань кукситься. Разговор не обо мне. Собственно, это тайна, и тебя не касается. Но я подумала, что тебе нужно знать.
– Может, не нужно?
– Ты же эндер!
Еще одно суеверие. Считается, что эндер должен знать все о тех, кого вытаскивает. Тогда сможет предугадать, как десантник поведет себя в критической ситуации. Зачем мне это знать? Если десантник может двигаться, он идет в круг. А если не может, лежит пластом. Ноги бы лучше подгибали, когда падают за кругом.
– Говори.
– У Меты не прижился психопрофиль. Понимаешь, она сама собой осталась. Во всем.
– Это кое-что объясняет… Сегодня в диспетчерской…
– Я знаю. Она рассказала.
– Как раз то, чего опасался Бор. Сильная личность может блокировать внешнее воздействие. Какого черта она тогда придуривается? Сделала все, что могла. Ну, не получилось…
– Глупый ты. Цель – не себя показать, а Бора в десанте удержать.
– Он же заметит.
– Не заметит. Мета сильная. Мы несколько простеньких приемов придумали. Задача в общем-то простая. Не портить друг другу нервы. Несколько раз, как только он сделает замечание – чуть демонстративно: «как скажешь, милый», «слушаюсь, милый», «будет сделано, милый». Он запомнит, и все будет тип-топ. Мужчины, как правило, легко поддаются дрессировке, если это не выпячивать.
– Зря ты мне это рассказала. Умножающий знание умножает печаль. Экклезиаст.
– И последняя новость. Я через неделю – в драйв.
– Отдохнуть не успеешь. Это вместо Меты?
– Ага.
Сижу за пультом, отлаживаю программу опознания местности под сферой. Свою собственную. Уникальную по замыслу и сулящую сказочные перспективы. Вплоть до полностью автоматического захвата и возврата десантника. Сейчас отличное время для отладки. Спокойное. Все четыре маяка удаляются. В первые сутки редко что случается. Ребята еще свежие, реакция хорошая, боезапаса полно. Вот на обратном пути… А мне для отладки много не надо. Только чтоб там хоть один маяк был, t-координату фиксировал.
Вот оно! Глупейшая ошибка. Для ускорения вызова процедуры засунул параметр в глобальные, а счетчик скорректировать забыл. И поплыл стек… Сейчас моя программулька пойдет… Кисонька, лапонька, звездочка моя ясная… Сейчас координаточки обсосет, и держать будет мертвой хваткой. Сейчас, только сферой захвата по местности поползает, территорию ощупает…
Зараза! Как же вертикаль стабилизировать???
В общем, ясно. Мордой об стол. Раза в два лучше старой, но привыкать к моей надо с нуля. Старые навыки удержания сферы не помогут. Скорее, даже наоборот. А вот глобальный мониторинг местности у меня намного лучше. Нужно будет мою программульку в режиме мониторинга на второй терминал пускать. Но это – для зрителей. Не для эндера. Чтоб лучше видели, как эндер десантника пополам режет.
Вот дерьмо!
Как и весь наш проект.
– Том, подежурь за меня. Надо мозги проветрить.
– Ты сегодня вернешься?
– Не знаю. Наверно, нет.
Разминаю затекшие мышцы и иду к выходу. В «лягушатнике» салажата тренируются в удержании сфер. Здесь собраны все виды пультов, придуманные эндерами. Вижу один новый. Сажусь, и моментально оказываюсь в центре внимания. Пульт оказывается детской поделкой. Икс и игрек на правой руке, а на левой только вертикаль и финиш-контакт. При параллельных штормах за таким пультом нечего делать. Одной рукой не компенсировать суперпозицию двух разнонаправленных волновых помех. Спрашиваю, кто его изобрел, сажаю парня рядом и подробно объясняю недостатки. Потом хвалю мягкий, плавный ход. Салажата смотрят мне в рот. Кажется, я становлюсь гуру.
Направляюсь в бассейн, по дороге вспоминаю шрамы на боку Меты. Никак не мог понять, почему она не признавала купальники бикини.
Техники сняли стенную панель и возятся с трубопроводами. Проходя мимо, уворачиваюсь от ударившей струи воды, левой рукой ловлю падающий сверху газовый ключ, а правой удерживаю от падения стремянку.
– Тебя, сам бог послал. Ну, блин, с меня бутылка, – слышу сверху. Протягиваю наверх ключ.
– А нахрена он мне теперь? Не видишь, мля, трубу прорвало. Стась, дуй на третий уровень, перекрывай холодную с пятой по восьмую. Это, блин, одна из них.
Второй техник убегает.
– Ты из десанта? Я, блин, сразу понял. Счас, думаю, лечу, и обязательно вниз.
Фонтан воды слабеет и на глазах утихает. Техник стучит ключом по трубе и слезает со стремянки.
– Видал, что делается, – жалуется техник. – Трубы, мля, насквозь прогнили. Ты их хоть изнутри, хоть снаружи парапластом обтяни, держать не будет. Ржа одна. Мля.
– А на складе?
– А что, мля, на складе? Новых-то никто не делает. Лет на пятьдесят хватит, потом надо снимать поле и выходить наружу. Успеете вы, не успеете, а запасам кранты. У нас еще ничего. В других службах хуже. Это вы в десанте как сыр в масле катаетесь.
Мы в десанте катаемся как сыр в масле… Не за себя обидно, за ребят. Подставляю ладонь под струйку и медленно декламирую:
Шесть сотен тысяч равных порций
Воды живой в одной горсти…
Но проживали черногорцы
Свой долгий век до тридцати.
И жены их водой помянут,
И спрячут их детей в горах
До той поры, пока не станут
Держать оружие в руках.
Дошло, мля. Понял, блин, на что я намекаю.
Помогаю техникам заменить двадцатиметровый кусок трубы. В самый неподходящий момент, когда сосу ободранный палец, сзади подходит Бумер.
– Ник? Какого черта ты здесь? Ты же дежуришь.
– Я сменился.
– Я из-за тебя график дежурств перепахал, а ты здесь? Кто за пультом?
– Том.
– Руку повредил? Влез в чужое дело и повредил руку. Забудь о премии.
– А ты забудь о том, что я работал в десанте. У меня переработки как раз до пенсии хватит.
– Да куда ты, на хрен, денешься? Лань до круга не дойдет, а ты смотреть будешь?
Садимся на поваленную стремянку и лениво переругиваемся. Бумер знает, что я не уйду из десанта, а я знаю, что премия от меня не убежит.
– Береги руки, дурилка картонная, – неожиданно заканчивает Бумер, поднимается и уходит.
– Блин, строго у вас! – с уважением комментирует Стась.
Ушли четверо, вернулись трое. Усох молодой парень, для которого это был пятый драйв. Лань дошла до круга, но вернулась с царапиной на щеке и разорванным пополам ухом, злая как мегера. И в одном ботинке. Ухо ей заштопали аккуратно, но шрам, конечно, остался. Две недели она пряталась от меня, пока врачи повязку не сняли. А я сутками пропадал за пультом и пытался довести свою программульку. Парень усох, но маяк его все еще давал сигнал. Больше мне ничего и не надо.
Мордой об стол. Каких только алгоритмов я не перепробовал. Математике эта задача не по зубам. Компьютер не может удержать сферу. Но я могу! Любой эндер может! Почему? Интуиция? Как загнать интуицию в машину?
– Ник, шел бы ты домой. Послезавтра группа Бора уходит.
– Я как огурчик, Бумер.
– Вижу. Позеленел и весь в пупырышках. Не идет?
