Помочь можно живым - Бачило Александр Геннадьевич (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT) 📗
Свирепень, отрешенно подумал Улисс. Ну, вот и все. Зверь приближался, двигаясь не прямо к нему, а немного в сторону, видимо, еще не заметил Улисса. Но у свирепня отличный нюх: Старый Дым, за которым зверь шел три дня и три ночи, мог бы подтвердить это, если бы на четвертый день, у самой стены Города, свирепень его не догнал.
Улисс замер, изо всех сил прижавшись спиной к дереву, словно пытался врасти в него, и, скосив глаза – страшно было даже подумать о том, чтобы повернуть голову, – не отрываясь следил за темной тушей, приближавшейся большими прыжками. Уж совсем близко это огромное черное пятно, и слышен храп, и кажется, что земля и дерево за спиной сотрясаются от прыжков чудища, и хочется вскочить и с криком броситься ему навстречу и бить, бить, бить копьем в тупую, равнодушную морду и в ненасытную пасть!
Но Улисс не вскочил и не закричал. Впишись ногтями в шершавую кору дерева, он продолжал неподвижно сидеть, лишь беззвучно шевеля губами.
И свирепень прошел мимо. Уже стих вдалеке его храп, а Улисс все не мог оторваться от дерева, он забыл, куда и зачем шел, и чувствовал лишь, как ползет по шее холодная капля пота. Как мог зверюга не учуять человека, пробежав мимо него в каких-нибудь десяти шагах? В такое трудно было поверить. Тревога снова охватила Улисса, ведь свирепень ушел в сторону Большой Ямы, как раз туда, куда и ему нужно было попасть. Ходить по пятам за свирепнем – не самое веселое занятие, но другого выхода нет.
Не спеша, словно бы нехотя, он снова зашагал, или, вернее, пополз по снегу и скоро приблизился к пропаханной зверем борозде. Идти здесь было немного легче.
Но что это? Совсем рядом со следом – ровная прямая полоса. Лыжня! Опять лыжня! И ведет, конечно, прямо в Большую Яму. Так вот почему зверь не заметил его. Он бежал по свежему следу человека! Уж не поселились ли в Яме какие-нибудь новые жильцы? Что ж, похоже на то. Может быть, они даже не из Города. Может быть, они оттуда. Из-за Мертвых Полей.
След привел Улисса прямо ко входу в Яму, однако лыжня исчезла раньше – свирепень затоптал ее. Самого его тоже не было, судя по следам, он покрутился перед входом, погрыз колпак и ни с чем убрался в лес. Маленькая круглая дверца оказалась незапертой, и Улисс протиснулся в тесный тамбур. Он отыскал вторую дверцу, ведущую в тамбур побольше – с горящей свечой на подставке и с крюками для одежды, где висело несколько старых, облезлых курток и тулупов. Улисс стянул свою куртку, хорошенько вытряхнул ее и тоже пристроил на крюк. Пришлось оставить и копье, бродить с ним по тесным, извилистым коридорам Ямы неудобно, да и непривычно как-то входить в дом с оружием, охотиться пришел, что ли?
В коридоре было пусто, но из старухиной кухни (Улисс хорошо знал, где она находится) доносилось позвякивание посуды и тихий стук ножа по доске. Улисс направился туда. Дверь в кухню была приоткрыта, и он увидел саму старуху Канитель, спокойно нарезающую какую-то зелень для супа. На плите перед ней стоял большой ворчащий горшок, чудный мясной запах наполнял всю кухню. Старуха искоса взглянула на гостя, но продолжала работать ножом.
– Ну, чего пришел? – наконец проворчала она. – Вниз ступай, нечего тебе тут делать!
– Бабушка Канитель, ты меня не узнаешь? – спросил Улисс.
– Улисс, сынок! – ахнула она, всплеснув руками. – Да это, никак, ты! Как же ты выбрался ко мне? Вот радость-то! А Ксаночка-то где же? – Она вдруг осеклась. – Ах, да...
Улисс промолчал.
Канитель пригорюнилась, словно что-то вспоминала. Выцветшие ее глаза смотрели куда-то вдаль.
– У тебя кто-нибудь живет? – спросил Улисс.
Старуха покачала головой:
– Нет. Кому тут жить? Одна я теперь осталась. И пора бы помирать, да все смерть не берет. Молодых, вон, берет, а меня – нет...
– Странно. А я видел, лыжня к двери подходит...
Старуха пожала плечами.
– Ну, как... Сама это я... За дровами ходила. Печку-то надо топить, нет? Ты лучше скажи, – она внимательно посмотрела на Улисса, – сам-то просто так пришел, проведать? Или по делу?
Он принялся рассказывать ей, куда идет и что случилось с ним сегодня. Старуха только качала головой, слушая его. Затем, ни слова не говоря, подошла к плите, налила большущую миску супа с мясом, поставила на стол и вручила Улиссу деревянную ложку. Жадно прихлебывая и обжигаясь вкусным горячим варевом, он продолжал рассказ.
Проход через Мертвые Поля не произвел на Канитель особого впечатления. Гораздо больше заинтересовал ее тот факт, что Улисс собирается завтра утром покинуть Яму и идти дальше.
– Ну, правильно, – сказала она, как показалось Улиссу, обрадованно, – раз уж пошел, чего здесь сидеть? С утра-то, за целый день, можно далеко-о уйти! А лыжи я тебе найду, не беспокойся. У меня хорошие есть, от сына еще остались.
На ночь Канитель устроила Улисса в одной из комнат второго подземного этажа.
– Ну вот, – говорила она, растапливая маленькую железную печку, – тут тебе и лежанка, и одежа кой-какая, холодно будет – подкинь полешко-другое, а я пока соберу в дорогу что-нибудь поесть...
Она направилась шаркающей походкой к двери, но, выходя, обернулась, словно хотела и не решалась что-то сказать.
– Утром я тебя разбужу, – заговорила, наконец, старуха, – а ты вот что... Тут на двери защелочка есть, так ты ее накинь... Я когда приду, постучусь вот так – ты и откроешь...
– Да зачем все это? – удивился Улисс.
– Ну, как зачем? – пожала она плечами. – От сквозняка, понятное дело. Тут иной раз бывает так дунет, что еле на ногах устоишь.
Улисс что-то не помнил таких случаев из прошлых посещений Большой Ямы, но спорить не стал. Теперь, после сытной еды, ему больше всего на свете хотелось спать. Поэтому, закрыв дверь за старухой, он повернул защелку и, повалившись на лежанку, сразу уснул.
Его разбудил шум в коридоре. Что-то тяжелое прокатилось по полу и, ударившись о стену, со звоном раскололось. Послышались быстро удаляющиеся шаги, и все стихло, но из-под двери потянуло вдруг едким противным запахом. Улисс поднялся с лежанки, зажег в печи от еще тлеющих углей короткую свечку и, приоткрыв дверь, выглянул в коридор. На полу возле двери он увидел лужу темной маслянистой жидкости и осколки стеклянного сосуда. Улиссу редко доводилось видеть настоящее стекло, поэтому он опустился на корточки и с интересом стал рассматривать эти удивительные осколки, прозрачные, как льдинки, и острые, как нож. Но испарения темной жидкости нестерпимо били в нос и заставляли слезиться глаза. Улисс закашлялся и отошел от лужи. Кто-то здесь все-таки есть, подумал он.
Неожиданно в глубине коридора, со стороны лестницы, ведущей в нижние этажи, раздался раскатистый, с хрипотцой хохот, послышались неуверенные шаги по металлическим ступеням, затем тяжелый удар, грохот падения и новый взрыв хохота – уже откуда-то издалека.
Подняв свечу повыше, Улисс направился к лестнице. На площадке никого не было, но снизу доносились отдаленные звуки и голоса. Улисс стал осторожно спускаться по ржавым ступеням и вдруг увидел на одной из них глубокую свежую вмятину. «Ого!» – подумал он, наклонившись над ней. Головой такую выемку не сделаешь, нужно жахнуть изо всех сил дубиной, окованной железом, или, на худой конец, камнем. Улисс пожалел, что не прихватил чего-нибудь в этом же роде, но продолжал спускаться. Он твердо решил выяснить, что за люди обитают в Большой Яме. Старуха Канитель сказала ему неправду, но, как казалось Улиссу, не для того, чтобы его обмануть, а для того, чтобы уберечь от чего-то. От чего? Похоже, сейчас это станет ясно.
В коридоре третьего подземного этажа тоже было пусто и тихо, только капала где-то вода. Порыжевшие железные двери с болтами, рукоятками, иногда с наружными запорами, тянулись по обеим сторонам коридора. Интересно, почему во время войны здесь так никто и не поселился, подумал Улисс. Целый город погиб в двух шагах от Большой Ямы, и никому из жителей не пришло в голову спастись. Может быть, они не успели? Или ничего не знали о Яме? А может быть, их просто не пустили сюда? Дед как-то рассказывал, что Яма была закрыта, когда охотники наткнулись на нее неподалеку от развалин Города. Не один месяц пришлось повозиться, прежде чем удалось в нее проникнуть. Но никаких припасов в Яме не оказалось, наверное, перед войной их не успели завезти.
