Конкистадоры Гермеса - Мартьянов Андрей Леонидович (читаем книги бесплатно .txt) 📗
Вот, пожалуйста, очередная примета времени: на футбольном поле молодежь не гоняет мяч, а занимается военной подготовкой – курсы добровольные, никто не заставляет студентов ходить строем и изучать основы пехотного боя. Но вишь ты, таковых добровольцев записалось уже четыреста с лишним, а желающих хоть отбавляй. Преподавателей подобного профиля в колледже отродясь не было, но после запроса ректора военная администрация немедленно прислала два десятка германских и русских офицеров, которые и натаскивают мирную молодежь Квебека в хитрой науке смертоубийства.
Курсы предназначены не только для наших студентов, учиться может любой человек с улицы – приходят вполне взрослые и респектабельные люди, женщины... Еще одно свидетельство того, что население планеты изрядно напугано. Мрачноватые дяди в серо-сизой с серебром форме тевтонского Рейхсвера или черных комбинезонах российского ВКК внушают уверенность в завтрашнем дне. В конце концов, они свои – европейцы, а находиться под защитой двух великих Империй куда лучше, нежели надеяться на безвольное руководство ООН или родную Канаду, у которой и армии-то толковой нет, а Дальний Флот составляется из трех десятков плохо вооруженных транспортных кораблей.
Двухэтажное, с плоской крышей, логово Амели Ланкло и ее высокоученого супруга Жерара стоит в окружении могучих деревьев-эндемиков, очень похожих на земные вязы и дубы. Клумбы с яркими гермесскими цветами, справа, за живой изгородью, поле для гольфа. За домом обширная пристройка – лаборатория и вольеры для животных. Зверинец у Жерара немаленький, полторы сотни особей размерами от белки до бегемота. Работают здесь волонтеры из числа студентов биофака – Жерар платит им небольшое жалованье из своего кармана, колледж финансирует лабораторию лишь частично. Амели с ужасом думает о временах, когда полученные от Нобелевского комитета денежки закончатся и вновь придется существовать на редкие гранты от университетов Земли и выпрашивать подаяния у властей.
Подозреваю, что эти опасения в нынешние сложные времена ничуть не абсурднее детских страхов о «буке», по ночам вылезающем из шкафа. Амели до сих пор не в состоянии понять, что через год-полтора все лицевые счета частных лиц в банках Земли могут быть аннулированы, а о развитии фундаментальной науки выжившая часть человечества не вспомнит еще долгие десятилетия, если, конечно, исследования не будут касаться жизненно важных отраслей. Во всяком случае, ксенобиология окажется в загоне – это ясно как день. Изучать опасные инопланетные вирусы или хищников придется обязательно, но кому станут интересны безобидные зверюшки наподобие принадлежащего Амели Ланселота, мирно пасущегося перед домом?
– Ланс! – позвал я, и здоровенный грызун-кавиморф, напоминающий морскую свинку, повернулся ко мне, позабыв о копне свежего сена. Переваливаясь, подошел ближе, обнюхал. Узнал. Радостно свистнул. Затем, позабыв о госте, вернулся к самому важному в жизни занятию – еде.
По виду – натуральнейшая домашняя морская свинка с пушистой черно-рыжей шерстью. Одна беда: великоват наш Ланселот. В холке – мне по грудь, весит два с лишним центнера. Но, как и большинство травоядных грызунов, Ланс чрезвычайно пуглив, добродушен и глуповат. Идеальное домашнее животное, только слишком прожорливое.
– Привет-привет! – Амели обнаружилась на веранде. Сидит в плетеном кресле, попивает кофе и листает толстенный журнал «Земля-2281» – надо сказать спасибо капитану Казакову, одарившему Амели несколькими изданиями альманахов, описывающих события в Метрополии за минувшие годы. Политика, кино, мода, литература – словом, полный обзор. У нас на Гермесе жесточайший информационный голод. – Садись, наливай кофе! Ты позавтракал дома? Так я и думала. Луи, удивляюсь твоей беспечности, заработаешь язву желудка... В твоем нежном возрасте!..
И так далее. Я немедленно получил стандартный набор обвинений в разгильдяйстве, бестолковости, неповоротливости и прочих смертных грехах, которые моя покровительница приписывает несчастному Луи Аркуру. На самом деле я не такой, но Амели не переубедишь. Она старше, мудрее, у нее большой жизненный опыт, она воспитала троих детей (причем все трое учатся в лучших университетах Земли!), а Луи как был, так и остается необразованным увальнем с ветром в голове, за которым нужен глаз да глаз со стороны серьезной и взрослой дамы.
Я привычно пропустил наставления Амели мимо ушей (странно, сегодня она не завела речь о моей женитьбе и не порекомендовала новую кандидатуру из «очаровательных и умных девочек, чьих родителей я хорошо знаю»), взял кофейник, положил на тарелку горячую булочку с топленым маслом, овощной салат и немного омлета. Уселся напротив.
– Куда Жерар подевался? – спросил я, отметив, что хозяин дома на обязательной церемонии семейного завтрака отсутствует. – В лаборатории?
– Его вызвали к восьми утра в консульство России, – пожала плечами Амели. – Официальное приглашение и записка от Беньямина... Что-то срочное.
– Гильгоф? – ахнул я, едва не подавившись. – Доктор снова на Гермесе?
– Насколько я поняла, он прилетел на «Франце-Иосифе» минувшей ночью.
– Один?
– Не имею ни малейшего представления. Я тоже хотела бы повидаться с Анной и Николя, а особенно узнать о здоровье мсье Крылова... Прошло почти два месяца, они должны были выяснить, что произошло.
Коленьку спешно эвакуировали на Землю восьмого июля на том же самом «Франце» в связи с очередным ухудшением состояния – у него опять поднялась температура, через два часа Крылов впал в кому, был незамедлительно помещен в реанимационную капсулу корабля и переправлен в Военно-медицинскую академию Санкт-Петербурга (по крайней мере, так нам сказал доктор Гильгоф, а у меня нет оснований ему не доверять). С тех пор никаких сведений о Крылове не поступало – Вениамин Борисович и Аня через пять дней после «блицкрига» были вызваны в Метрополию и с той поры на Гермесе не появлялись.
– Значит, грядут события, – заключил я. – После июльских событий мне стало окончательно ясно, что доктор не так прост, как кажется. Не спорю, он отлично разбирается в биологии и медицине, ученую степень заработал честно, однако... Как бы это сказать?
– Говори прямо, – бросила Амели.
– Гильгоф очень милый человек, отзывчивый, добрый. Но иногда мне становилось очень неуютно в его обществе. Двойное дно, понимаешь? Он прекрасно играет свою роль, но изредка за этой ширмой проскакивает некая тень.
– Что еще за «тень»? – сморщила носик Амели. – Луи, у тебя паранойя! Жерар знает мсье Гильгофа много лет, они встречались раньше на конгрессах ксенобиологов, мой муж бывал дома у доктора в Калуге, это недалеко от Москвы... Он самый обычный ученый! Не следует искать скелет в шкафу, особенно если нет ни скелета, ни шкафа!
– Думай как хочешь, – огрызнулся я. – Но я не верю, что «обычный ученый» может пользоваться таким влиянием в среде военных! Скромный очкастый ботаник владеет государственными секретами исключительной важности и командует губернаторами, будто собственной прислугой? Ты смеешься?
– Значит, у него есть полномочия.
– Амели, ты старше меня на двадцать лет! Нельзя быть настолько наивной! Веня Гильгоф – большая шишка, это ясно как день. И «полномочия» у него самые обширные.
– Хватит, – посмурнела мадам Ланкло. – Неприлично за глаза дурно отзываться о человеке!
– Где это я дурно отозвался о докторе?
– Напридумывал... всякого.
– Амели, ты же сама видела!
– Ну и что? Не забудь, благодаря мсье Гильгофу ты смог обеспечить себе достойную жизнь и возможность учиться дальше!
Я горько вздохнул. Интересно, как такое состояние называется в психиатрии? Несмотря на события минувших полутора месяцев и достаточно внятные объяснения того же Гильгофа, подробно обрисовавшего грустные перспективы, Амели убеждена – «все обойдется». Она не хочет верить, что такой знакомый и уютный мир рушится на глазах и никогда уже не будет прежним. Амели предпочитает ничего не замечать, пребывая в святой уверенности, что Господь Бог и на сей раз не попустит...
