Скажи «Сабикон» - Андронова Лора (читать книги .TXT) 📗
«Я действительно тут беспомощен, как ребенок. Если при попытке побега меня не сожрет этот крокодил, то наверняка, не успею я отойти и на пару десятков метров, как повстречаюсь с кем-то еще более обаятельным. Надо хорошенько подготовиться, все предусмотреть. Но и тянуть слишком долго нельзя — Литвинского необходимо найти до того, как им пообедают».
Поселок был довольно большим. На лугу, возле круглого синего пруда, стояло около сотни ветхих хижин, среди которых возвышалось каменное, похожее на хлев, строение. Как обычно, представление началось только после того, как Персель получил плату от деревенского старосты — несколько красивых, переливающихся камешков и причудливо изогнутый корень какого-то дерева. Корень был черным, очень твердым и пах корицей.
Еще немного поднакопим — и сможем обратиться к Зодчим, в Мастерскую рокоссо, чтобы подновил сцену и декорации, — прошептал один из жонглеров.
Дались тебе эти декорации! — ответил другой. — Пусть лучше палатку починит или новую сделает — а то этой уже рис просеивать можно. Не палатка, а сито какое-то.
Как же, держи карман шире, раскошелится он на такое.
Невозможно спать совершенно.
Будем под сценой спать и декорациями накрываться.
Или в фургон к уродцу попросимся.
Под бочком у иглубиана сон должен быть особенно глубок!
Каждый вздох, как последний.
Жонглеры захихикали. Олег задумчиво растирал по коже ароматное масло, разглядывая столпившихся возле помоста эльфов. Одеты все были одинаково — в небрежно сшитые куски коричневой ткани и деревянные сандалии на босу ногу. Редко кто щеголял хорошим плащом или шляпой, большинство закрывалось от моросящего дождя листьями лопуха. Однако, несмотря на общую неприкрытую бедность и даже нищету, селяне не выглядели голодными и истощенными. На лицах играл здоровый румянец, длинные шелковистые волосы были чистыми и ухоженными. Женщины вплели в косы гибкие цветущие побеги, повязали на шеи и запястья искусно сплетенные из трав ремешки, придававшие скромным одеяниям праздничный вид.
В первом ряду, возле самой сцены, стояла сгорбленная седая старушка в накидке с капюшоном, резко выделявшаяся среди сородичей неуверенными, угловатыми движениями. Она резко что-то выговаривала своему соседу, тот почтительно слушал, потупив взгляд.
Распущенность и полное отсутствие моральных принципов, — донеслось до Олега. — И куда только катится этот мир?
Тем временем, Персель вышел на помост, изящно поклонился собравшимся и объявил высоким, звучным голосом:
Драгоценные мои зрители! Позвольте предложить вашему вниманию превеликолепнейшее из всех зрелищ, которые когда-либо разыгрывались на этой сцене! Первым номером нашей программы выступят мастера художественного броска, повелители декоративных булав, непостижимо ловкие жонглеры-эквилибристы Бошуар! Попросим, попросим!
Публика приветственно зааплодировала. Олег присел на пол и стал смотреть. Представление разворачивалось по хорошо отработанной схеме: порхали в воздухе горящие факелы, перелетала из рук в руки стайка яблок. Следом за Бошуар вышла парочка клоунов, затем — дрессировщик с семейством медлительных и послушных неписов. После того, как площадку очистили от помета и шерсти, перед зрителям снова появился Персель.
Вот и настал самый знаменательный момент нашего вечера. Сейчас вы увидите нечто уникальное — монстра, сказочного силача, один вид которого внушает ужас, несчастная жертва магатониевых рудников, — эльф выдержал паузу. — Олегатор — могучий и жутчайший!
Сопровождаемый барабанной дробью, Олег выскочил на сцену. На мгновение зрители притихли, созерцая его, а потом разразились восторженными криками.
Ура! Ура!
Покажи нам свою мощь!
Какая силища!
Нельзя сказать, что Олегу было неприятно подобное внимание, но он видел, как поморщилась и с ужасом отвернулась хорошенькая синеглазая девушка, как заспешила прочь немолодая мамаша, увлекая за собой детей. Зато старуха в первом ряду буквально приклеилась к нему взглядом. По ее губам было видно, что она непрерывно что-то бормочет, довольно причмокивает и потирает руки.
«Баба Яга заприметила меня для супа», — подумал Олег, механически перетекая из одной позиции в другую. — «Или для славного такого холодца с хрящиками и морковкой».
То, насколько его шутливое предположение оказалось верным, он узнал уже о окончании циркового действа. Непривычно серьезный Вапель привел его у фургону, возле которого проистекал оживленный торг.
Пятнадцать! — Персель азартно постукивал ладонью по коленке. — Уникум ведь! Другого такого не сыщешь.
Старуха басовито откашлялась.
Уникум-то уникум, а кушать, небось просит регулярно. И поболе, чем обычный си-суал, — проворчала она хриплым простуженным голосом.
Бабуленька! Так не покупайте! О чем речь! Наш Олегатор — существо дорогое, не всем по карману. Вот, доберемся до мест побогаче — авось там он кому и приглянется.
«Ну и паскуда», — подумал предмет спора. — «Продает меня, словно вешалку в прихожей». Словно угадав его мысли, Персель мигнул клоуну, и тот одним движением оплел Олегу руки и ноги, засунул в рот кляп. Заинтересовавшись происходящим, иглубиан подошел поближе.
Десять и ни одним больше!
Десять? Да это смешно! Я предложил пятнадцать только из уважения к вашему возрасту, на любой приличной ярмарке я получу за него не меньше двадцати!
Мошенник! Последнее отбираешь!
Вапель, уведи калеку.
Из капюшона послышалось возмущенное кряхтение.
Я сама уйду!
Отпихнув Перселя, она направилась прочь.
Ну погодите, зачем же сразу уходить? — засуетился владелец цирка. — Мы еще не обговорили все до конца.
Десять.
Берите за четырнадцать.
Ухожу.
Иглубиан входит в стоимость.
Зачем мне эта тварь? Можете оставить ее себе.
Персель обиженно скривился.
А как вы будете защищаться от нашего силача? Без надежной охраны тут не обойтись.
Старуха хмыкнула.
У меня свои методы. Будет у меня как шелковый. Горшок выносить, простыни стирать. Нужна же мне опора на склоне лет?
Тринадцать! Со всем глубочайшим уважением.
Хорошо, двенадцать для ровного счета.
Воцарилось молчание. Персель что-то сосредоточенно обдумывал, рисуя на земле ряды палочек.
Ладно, — сказал он. Забирайте.
Море было спокойно. Легкий, дувший с берега ветер лишь чуть-чуть рябил коричневатую блестящую поверхность, заставляя солнечные блики дробиться и отражаться, придавая воде сияющий праздничный вид.
Йозель Лотогар, рокоссо Фаибского материка, любил гулять по пляжу. Правителю нравился морской воздух — крепкий, соленый, напоенный запахами рыбы и водорослей, нравилось ощущать под ногами прохладный влажный песок. Здесь, на стыке трех стихий, он казался себе маленьким ребенком, прибежавшим к взрослым со своими смешными и безобидными проблемами. Он вглядывался в небо, в далекий горизонт, и на душе у него становилось тихо, бездумно и по-детски светло.
Властелин и повелитель огромного куска суши был смугл и черноволос. Черты его лица казались слишком тонкими и острыми, под кожей явственно проступали кости, что придавало его облику некоторую зловещесть. Волосы были небрежно заплетены в толстую косу, перетянутую на конце гранатовой заколкой.
А-суал Йозель, — голос и шелест чьих-то шагов вывел рокоссо из состояния умиротворенной задумчивости. — А-суал Йозель! Ир Керимон покорно просит вашей аудиенции.
Рокоссо отошел в сторону, придавая своему лицу надменное выражение.
Я занят, Пито. Я размышляю.
Кудрявый, совсем молоденький слуга присел в низком поклоне и, не выпрямляясь, попятился.
Ир Керимон говорит, что дело срочное.
Высокомерно поджав губы, правитель пробормотал:
Это мне решать, достаточно ли его дело срочное, чтобы отрывать меня от моих дум.
Конечно, а-суал Йозель, — на простодушной физиономии мальчишки отразилось раскаяние. — Я лишь поспешил передать вам его просьбу. Он сказал, что гирель снова плодоносит.
