Ускользающие тени - Лампитт Дина (книга жизни .TXT) 📗
В комнате слышалось только тиканье часов на каминной доске да потрескивание догорающих в камине поленьев. Тишина в Холленд-Хаусе внезапно показалась жуткой и угрожающей, и Сара напрягла слух, стараясь различить хотя бы слабый отзвук присутствия других людей. Испуганная девушка уже начала подниматься с кресла, чтобы лечь в постель, но вдруг увидела в зеркале, что дверь комнаты позади нее медленно отворилась. Слишком потрясенная, чтобы оглянуться, она уставилась в зеркало на отражение женщины, застывшей на пороге.
За плечом Сары виднелось прелестное суживающееся к подбородку лицо с высокими скулами и удлиненными искрящимися глазами. Губы были полными, немного великоватыми для лица и выглядели так, как будто на них всегда играла легкая улыбка. Но теперь они встревожснно приоткрылись, а глаза округлились от удивления и страха, смягченного неудержимым любопытством. На женщине не было ни чепца, ни наколки, поэтому, когда она слегка повернула голову, Сара заметила, что густые и блестящие волосы незнакомки, цветом напоминают шерсть рыжего сеттера или лепестки мака на длинных стеблях, которыми пестрят поля Ирландии.
Глаза обеих женщин встретились всего на секунду, а затем незнакомка исчезла так же мгновенно, как и появилась, оставив Сару гадать, кто из земных людей мог войти без стука в ее спальню в такой поздний час осенней ночи. Наконец она решила, что еще не так поздно и, очевидно, горничная ее сестры или леди Сьюзен ошиблась дверью. Да, но если так – почему она едва переводила дыхание, как будто от испуга или быстрой ходьбы?
«Мне показалось это от усталости», – наконец решила Сара, натянула поглубже ночной чепчик, задула свечи и забралась в большую, уютную постель.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Первое Рождество в Холленд-Хаусе, Рождество 1759 года, должно было оставить у Сары самые яркие воспоминания. Разумеется, праздники в Ирландии, которые лорд Килдер обычно устраивал в поместье Картон, расположенном в округе Килдер провинции Ленстер, тоже были запоминающимися и веселыми, но это Рождество было особым: девушка уже выросла и чувствовала важность событий, предшествующих расцвету ее юности.
Во вторую неделю декабря из Итона вернулись два старших сына леди Кэролайн. Посути дела, они приходились Саре племянниками, но незначительная разница в возрасте делала невозможными чинные отношения. И большой дом вновь наполнился смехом и шумом молодежи, которая танцевала, играла в карты и устраивала любительские спектакли, готовясь к Рождеству. Старшей в компании оказалась Сьюзен Фокс-Стрейнджвейз, которая уже отметила свой семнадцатый день рождения, следующим был Стефан Фокс, родившийся 20 февраля 1745 года, за ним – Сара, родившаяся на пять дней позже в том же году, и Чарльз Джеймс, который появился на свет 24 января 1749 года. Самым младшим был Гарри, родившийся на несколько лет позже.
Стефан, которого молодежь звала попросту Сте, к большой досаде его матери, уже выказывал признаки полноты, рано одолевшей его отца. У него было одутловатое лицо, толстые губы и густые черные брови. Сара считала его самым безобразным мальчишкой на свете. Но, вместе с тем, он унаследовал обаяние обоих родителей и искусство Генри Фокса вызывать интерес окружающих к собственной персоне.
Чарльз Джеймс был совершенно иным существом. В свои десять лет он являл точную копию собственной матери, и, что удивительнее всего, все отмечали поразительное сходство этого не по-детски серьезного и умного личика с лицом Карла II – особенно похожими были глаза. Отец, который обожал и баловал его, как и всех сыновей, прозвал Чарльза Мальчиком с Пальчик.
Сейчас Мальчик с Пальчик в особенно буйном настроении скакал по комнате в одном из платьев Сары, как маленький переодетый паяц, и пищал
– «Как поживаете, месье король? Как ваши дела, мой друг?» Ведь так ты хочешь сказать ему, верно, Сара? Правда?
– О, прекрати, Мальчик с Пальчик, – кричала его юная тетя, бросаясь за шалуном в притворном гневе. Тыведь прекрасно знаешь, что я буду вести себя достойно и согласно моему положению. Я низко присяду, вот так, – показала она, – а потом заведу с его величеством учтивую беседу
– Думаешь, он опять посадит тебя в вазу? – вслух осведомился Сте.
Как у многих полных мальчиков, у него был густой бас, и это замечание, высказанное совершенно серьезным тоном, заставило Сару и Сьюзен покатиться со смеху.
– Надеюсь, – наконец проговорила его юная тетя. – В таком случае обо мне в Лондоне будут говорить несколько недель подряд.
– О тебе и так будут говорить, – заметил сообразительный Чарльз. – Особенно из-за этих прекрасных глаз.
– Кажется, я буду выглядеть совсем незаметной по сравнению с леди Сарой, – с едва заметным неудовольствием проговорила Сьюзен.
– Ты – прекрасная роза, а Сара – тигровая лилия, – примиряюще объяснил Чарльз. – Как же ты можешь остаться незамеченной?
– Вот вам кавалер с серебряным язычком! – насмешливо заметил Сте. – Потанцуем?
И вся четверка встала в пары для менуэта, дружно рассмеявшись, когда Мальчик с Пальчик упал, наступив на подол своего импровизированного наряда.
В этот день все воспряли духом, и неудивительно: утром прибыл посыльный от самого Георга II.Леди Сьюзен и леди Сару в сопровождении супругов Фокс приглашали посетить Салон, который на этот раз устраивался в Кенсингтонском дворце, куда король выехал для празднования Двенадцати дней.
Салоном назывался еженедельный званый вечер, на который его величество приглашал только избранных гостей. Иногда такие сборища бывали многолюдными и скучными, но обычно превращались в хорошо спланированные элегантные увеселения для сливок общества. Теперь очередь появиться в этом обществе наступила для двух юных леди из Холленд-Хауса – этот момент считался началом их выездов в высший свет и он не мог пройти незамеченным.
– Думаешь, король меня узнает? – шепотом спросила Сара у Сьюзен.
– Конечно, глупышка.
– Но ведь я так изменилась…
– Ты стала красавицей, и ни один мужчина, даже такой старый, как король, не пожалеет об этом.
Отдаленный бой дедушкиных часов, стоящих в гостиной, перебил мелодию менуэта, который все четверо молодых людей напевали хором.
– Черт, – сердито воскликнул Сте. – Три часа! Скоро придется переодеваться к обеду.
– Еще одну фигуру! – умолял Чарльз, но его никто не поддержал, и все четверо неохотно разошлись по комнатам, чтобы переменить туалеты к главной трапезе дня, которая должна была состояться через час. Оказавшись в уединении собственной спальни, Сара с удовольствием отметила: за все годы, что прошли с тех пор, как грузный мужчина так по-детски играл с ней, визжал и ползал на четвереньках, он, оказывается, не забыл ее! Вместо этого его величество оказал ей честь, пригласив в гости, как только вернулся в Кенсингтонский дворец.
– Добрый старый король Георг! – умиленно проговорила она вслух и тут же вздрогнула: из-за полога постели появилась Люси, с упреком грозя хозяйке пальцем.
– Нельзя так говорить о короле, миледи.
– Почему же? Он и вправду добр, если вспомнил обо мне.
– Но к чему такие восклицания, миледи? Кстати, портниха наняла двух помощниц, чтобы успеть закончить платья вовремя.
– Мое будет из золотистой парчи с отделкой из кружева и шелковых лент.
– Знаю. Я украдкой посмотрела ткань. Хозяйка и горничная дружно посмеялись над таким любопытством, и Люси вспомнила:
– Госпожа, надо начинать ваш туалет, если вы хотите быть готовой к обеду. Садитесь скорее к зеркалу. Продолжая улыбаться, Сара смотрела на свое отражение в зеркале, вспоминая ночь, когда позади нее на пороге возникла странная женщина – женщина, которую она впоследствии не встречала среди прислуги Холленд-Хауса.
– В Холленд-Хаусе есть привидения? – беспечно поинтересовалась она.
Люси на время прекратила сложный процесс укладки локонов Сары в прическу и уставилась на хозяйку:
– Говорят, ночами по библиотеке бродит старик в одежде якобинцев. Однажды днем его видели в большой галерее.
