Планета семи масок - Клейн Жерар (читать книги онлайн без .txt) 📗
– Разве вы не видите, какого цвета на мне маска?
Стелло вздрогнул. Голос был такой нежный и так походил на голос женщины…
– Зачем вам куда-то идти, чужестранец? Наши луны здесь, и маски тоже. Сбросьте же вашу маску, пока не поздно!
Стелло вдруг нестерпимо захотелось расхохотаться.
– Не знаю, что значат для вас ваши маски, – сказал он, – но это – мое лицо. В этой маске я родился, в ней и умру. И весь мой народ…
– Вы не шутите, чужестранец? – в голосе зазвучало недоверие и почти неуловимая нотка грусти – или ему показалось?
– Уйдем отсюда, – попросил Стелло. – Пожалуйста. Не знаю почему, но это место мне неприятно.
– Что ж, идемте.
Они пошли вдвоем по тихим пустынным улочкам, и свет становился то золотистым, то молочно-белым – словно две луны спорили за право светить им.
– Простите меня, если я вас чем-то обидел, – неуверенно начал Стелло, – но я действительно ничего не знаю о вашей планете. Не умею читать по маскам. Я даже не знаю, что это – признак касты, просто маскарадный костюм, или ваши настоящие лица?
– Вы не шутите, чужестранец? – повторил голос. – Вы, должно быть, и вправду издалека. Ваш народ еще очень молод, ведь правда? Насколько я знаю, эти маски старше нас самих, даже старше Древнего Языка, на котором вы так забавно говорите.
– Я учился ему на Земле, – сказал Стелло. – Мне пришлось говорить на нем повсюду – от Альтаира до Веги, я объяснялся на нем с приятелями-пилотами, ругался во всех космопортах галактики, употреблял эти слова в давно забытых значениях, я мешал их как хотел с сотней других языков. Быть может, вас это удивляет, но мой народ вообще тяготеет к разнообразию, и мы, рожденные на Земле, хоть и молоды, но уже давно странствуем по дорогам космоса, нас заносит в такие дали, куда рискнет отправиться не всякий, – и везде мы хотим быть не рабами, но повелителями, и повсюду стремимся к могуществу и власти… Но хватит, не стоит об этом, что для вас слава какого-то далекого мира?
Плащ снова затрепетал.
– Я не понимаю вас, чужестранец. В ваших речах столько горечи. Забудьте все… Вы на планете Семи Лун, в городе Семи Ворот, здесь живет народ Семи Масок. Но возможно ли, что все ваши собратья с самого рождения носят белые маски?
– Поверьте, так оно и есть, – кивнул Стелло. – Вам это не нравится? Или белый цвет означает для вас что-то недоброе?
Ему вдруг пришло в голову, что и на Земле существуют разные расы, есть люди с золотисто-желтой кожей, с кожей, черной как смоль; давным-давно на Земле Стелло заметил, что они все чем-то неуловимо отличаются от него, что в них чуть больше веселья, или, скорее, меньше грусти. Но к старости, вспомнил он, их кожа постепенно светлеет, становится сероватой или матово-бледной, и какой бы ярко-желтой, какой бы угольно-черной она ни была в юности – к старости они становятся похожи на белых.
Но об этом он предпочел промолчать.
– Нет, нет, – поспешно произнес голос, отвечая на его вопрос. – Не думайте так. Я вижу, вы совсем ничего не знаете. Но почему, почему тогда вы выбрали перламутровую маску?
У Стелло вновь вырвался смешок.
– Ее выбрали за меня до моего рождения.
– Разве так бывает? – голос стал задумчивым. – Возможно ли, чтобы целый народ предпочел смерть? Не потому ли все вы так неистовы в сражениях, не потому ли очертя голову бросаетесь из одной бездны в другую?
– Я вас не понимаю.
– Что же тут непонятного? Неужели до вас еще не дошло? Или это танец так поразил вас, что вы потеряли рассудок? Разве вы не слышите, что шепчет вам ветер? «Сбрось свое лицо… Сбрось свое лицо…»
Стелло содрогнулся. Что такое говорит ему маска? Его лицо! Как оно, оказывается, много для него значит. Как удобно спрятаться за этим живым покровом. На нем мог быть написан страх или радость, боль или восторг, но никогда, даже в кошмарном сне, не пришла бы ему мысль лишиться лица. А что же это за существа без лиц, целый народ, добровольно сбросивший маски из плоти и прячущий пустоту за этими – бескровными – масками, что за загадочные создания, которых больше ничто, даже собственная кожа, не отделяет друг от друга?
Теперь он ощутил настоящий ужас. Поднес руки к лицу и коснулся живого, теплого лба, щек, упруго прогнувшихся под его пальцами. Ладони скользнули вдоль носа вниз, к губам, к подбородку.
«Лицо… – подумал он. – Мое лицо. Маска… Нет!»
– Не знаю, – произнес он наконец. – Наверное, есть какая-то великая тайна, – может быть, для того, чтобы разгадать ее, я и явился сюда. Но я совсем запутался. Я чувствую, что должна быть какая-то связь между лунами, воротами и масками, но нить эта слишком тонка, и я не могу ее найти.
Маска негромко рассмеялась. Мелодичный смех походил на звук флейты.
– Хочется вам верить, но не знаю, что и думать. Мой путь лежал через золотые ворота, я ношу золотую маску, танец мой был обращен к золотой луне, и вот она послала мне странного спутника…
– Простите меня, – пробормотал Стелло.
– Вам не за что просить прощения. Но скажите, неужели эта маска вам так дорога?
Стелло помедлил с ответом.
– Не знаю. Я не понимаю вас, – выдавил он наконец.
– Вы не знаете, почему носите ее? Не задумывались об этом?
В голосе было искреннее удивление. И грусть.
«Это женщина!», – вдруг решил Стелло. Прежде им двигало только любопытство, но теперь пришло что-то другое. Он побывал на множестве планет, общался с самыми удивительными существами и нигде не отказывал себе в удовольствиях, задерживался на десятках миров, чтобы познать женщин каждого из них, если только близость с земным человеком ничем не грозила им – встречались ведь и такие бесплотные создания из дальних уголков Вселенной, для которых подобное приключение могло оказаться гибельным. Женщины с планет Альтаира были красивы, несмотря на непривычный холод, исходивший от их влажной, полупрозрачной кожи. Тех, что обитали на планетах Алголя, едва ли вообще можно было назвать женщинами, однако Стелло не пренебрег и ими, – и каждый раз, держа очередную из них в объятиях, он спрашивал себя: а есть ли абсолютная, высшая красота, красота для всех миров и на все времена, способная вызвать благоговейный трепет у любого разумного существа, или же красота – это лишь изменчивые образы, запечатленные в наших глазах, в нашем мозгу? И не находил ответа, несмотря на рассуждения философов и выкладки психологов, ибо красота, думал он, – это всегда случайность, она рождается случайно, и мы открываем ее волею случая, а случай не может быть абсолютным, абсолютно лишь его порождение, но как можно утверждать, будто что-то предрешено заранее, если не тебе дано писать Великую Книгу Судеб?
«Неужели это женщина?» – думал Стелло. Голос волновал его, а плащ и маска все сильнее влекли к себе. Есть ли там, под складками плаща, плечи, которые он мог бы обнять, есть ли под маской губы, которые он бы поцеловал, раздвигая их своим языком? Впрочем, что значат для него губы, плечи, тело? Зачем срывать покровы, если сама тайна волнует его куда сильней, чем ее разгадка?
– Семь лун глядят на нас, – продолжал голос, – семь лун дают нам все, о чем мы просим их, по древнему закону, начертанному на воротах города и запечатленному в звуках Древнего Языка. Нужно только носить маску и танцевать танец для своей луны.
– Понимаю, – задумчиво произнес Стелло, чувствуя, как тяжелеет пола плаща на его руке.
…Женщина? Или, по крайней мере, существо женского пола? Как определить это, какими словами выразить, в чем она – женственность? Всегда, на всех планетах он сталкивался с этой загадкой, и каждый раз приходилось разгадывать ее по-новому. Но здесь была не только загадка. Тупик. Вопрос без ответа.
– Каждая маска – это просьба, – услышал он. – Пурпурная маска просит одиночества и покоя. Изумрудная – знания. Золотая – любви. А перламутровая…
Голос произносил слова медленно, раздельно, словно учитель давал маленькому ребенку первый в его жизни урок. Да так оно на самом деле и было.
– Замолчи! – испуганно крикнул Стелло. Он начинал постигать. Но может ли он освободиться от своей маски, стать таким, как они, может ли оказаться по ту сторону, приблизиться, наконец, к этой тени, приподнять непроницаемую маску и прочесть недосказанные слова на незнакомом лице?
