Гнев Тиамат (ЛП) - Кори Джеймс (хорошие книги бесплатные полностью txt) 📗
– Я понимаю, адмирал, – ответила Элви. – Уже иду.
Сагаль коротко кивнул. Элви отстегнула крепления, мягко толкнулась и поплыла в прохладном воздухе. Фаиз уже летел по коридору к погружным амортизаторам. Элви ухватилась за поручень, приостановилась. Она сама не понимала, какие чувства переполняют ее – гнев, страх или горькая ирония. Но трясло, как от холода.
– Адмирал…
– Да, майор Окойе?
«Я же говорила», – повисло в воздухе между ними. Не было нужды произносить вслух. Он сам все понял, она видела.
На экране за его спиной ожил двигатель первого корабля, направляясь в кольцо врат. Иллюзия того, что все еще можно остановить – как будто случившее реально обернуть вспять, – была столь же сильна, сколь ошибочна. Мгновением позже включился двигатель корабля с бомбой, и он пошел следом.
А в маленьком окошке на том же мониторе, в самом сердце «мертвой системы» ослепительно сияла крошечная нейтронная звезда.
Переведено: grassa_green
Глава 17: Алекс
Прятать корабль в космосе – все равно что прятаться на школьной площадке. Найди что-то больше себя и поставь между собой и тем, кто тебя ищет. Даже если спрятаться не за чем, такое все равно возможно. Космос огромен, и летают в нем, в основном, холодные и темные вещи. Если найдешь способ не излучать тепло и свет, сможешь затеряться в общей массе.
Алекс прогнал карту системы Юпитера вперед во времени, потом назад. Луны шли вокруг газового гиганта, потом разворачивались и шли в обратную сторону к началу. Возможные траектории пронизывали воображаемое пространство как медные нити с прорисованными на них сложными отношениями тяги, температуры и невидимого механизма постоянно меняющихся гравитационных взаимодействий. Алекс манипулировал переменными – какие траектории откроются, если довернуть корабль еще на полградуса, какие закроются, если уменьшить время тяги – и нити то вспыхивали, то гасли. План начинал медленно оформляться.
Чтобы найти маршрут, которым «Шторм» сможет уйти с Каллисто до того, как лаконианский линкор войдет в пределы эффективного диапазона, нужно проложить такой курс, чтобы идти на тяге только когда громада Юпитера будет стоять между ними и внутренней системой, а потом, выйдя из его тени, лететь по инерции и оставаться темными и холодными. Это сильно сужало спектр вариантов. Но в общем ненамного усложняло задачу.
Ио, Европа, Ганимед – на всех стояли станции наблюдения под контролем Лаконии, которые могли засечь старт «Шторма» и пометить как подозрительный. Так что план должен был включать в себя старт в момент, когда Юпитер встанет между Каллисто, Солнцем и тремя остальными галилеевыми лунами. Алекс снова запустил орбитальную симуляцию вперед. Вот и решение. Окно, в котором Каллисто оказывался в одиночестве на темной стороне Юпитера и оставался в его тени достаточно, чтобы «Шторм» мог взлететь. Очень узкое окно. Может, даже слишком узкое.
Кораблю было что предложить. Обшивка «Шторма» возвращала крайне низкий по сравнению с другими кораблями радарный профиль. Его внутренние радиаторы могли собирать отработанное тепло много дней. А когда требовалось, капиллярные трубки в обшивке наполнялись жидким водородом, и температура на корпусе становилась всего на пару градусов теплее окружающего космоса. Когда корабль летел в скрытом режиме, он становился практически невидимкой. Если лаконианцы станут искать стандартный рудовоз или трофейный военный корабль, то профиль «Шторма» будет выглядеть для них слишком маленьким. Алекс проверил запас водорода, скорректировал температурную переменную и прогнал поиск по новой. Окно открылось пошире.
Они взлетят с Каллисто, когда спутник зайдет за Юпитер, затем пойдут на жесткой тяге, пока планета блокирует линию прямой видимости «Бури» и наблюдательных постов на внутренних планетах. Это не помешает другим кораблям и второстепенным постам засечь их шлейф – в системе слишком много глаз и от всех не спрячешься, как ни усложняй полетный план. Но благодаря системе охлаждения и бездействию основных наблюдателей они могут выиграть несколько часов форы. Потом они погасят привод и пойдут по инерции в скрытом режиме столько, сколько выдержат радиаторы. Когда отойдут на какую-никакую дистанцию от системы Юпитера, лягут на низкоэнергетическую гравитационную траекторию, из тех, что используют астеры и шахтеры, включат поддельный транспондер и на очень тихой тяге пойдут к вратам, надеясь, что выглядят всего лишь как один из десятков кораблей, делающих то же самое.
Как только отойдут достаточно, свяжутся с Сабой и поищут какой-нибудь корабль Союза, в котором хватит места, чтобы спрятаться и свалить к чертям из Солнечной системы.
План выходил чертовски ненадежным. Но и жили они в ненадежные времена.
Алекс гонял симуляцию туда и обратно, добавляя всевозможные варианты запуска и отключения тяги, пока не пришел к плану, который – и компьютер с ним согласился – имел наибольшие шансы на успех. Если Алекс ничего не упустил. Если значения всех переменных корректны. Если боги в этот день не обратят на них свою ненависть.
Он откинулся назад, а в черепе стучал пульс, словно мозгу назначили свидание в другом месте. Почесал шею. Каждая мышца ощущалась так, будто Алекса били. Когда-то он мог оттачивать полетный план часами. Да и сейчас мог, но давалось это гораздо большей ценой. Он хлопнул по столу, выключая голографическую карту. В комнате зажегся свет, осветив тесную, выцветшую рабочую комнату, которую он занял на время пребывания на Каллисто. Стол, подключенный напрямую к системе «Шторма», чтобы ни один запрос не просочился в широкое информационное поле Каллисто. Стеновой экран с доступом к паре тысяч разных информационных и развлекательных каналов. В углу совмещенный санузел с умывальником, унитазом и душем – запах плесени прилагался бесплатно. А на случай, если он решит не возвращаться в свой отель-гроб, здесь стояла раскладушка с плоской подушкой и вытертым одеялом. Весь набор неудобств холостяцкой берлоги на флотской базе. Вот уж по чему он точно не скучал.
Он мешал порошок анальгина в стакане с водой – гранулы лекарства кружились как звезды – когда терминал начал исполнять первые несколько тактов из его любимой песни «Пыльных вихрей».
– Принять вызов, – крикнул Алекс и одним глотком выпил лекарство. Вздрогнул, когда живительная горечь окутала его язык. – Йоу, Бобби. Какие дела?
– Встретимся в столовой в двенадцать, – сказала она и оборвала соединение раньше, чем он смог что-то ответить.
Слово «столовая» было лишь кодовым обозначением для небольшого хранилища в одном из редко используемых боковых туннелей – одной из полудюжины комнат, приспособленных командой для тайных встреч. Комнаты каждую пару дней проверяли на наличие прослушивающих устройств, а члены ударной группы Бобби, одетые в гражданское, следили, не заходит ли туда кто-то еще.
Вся служба Алекса проходила либо на кораблях, либо на базах в ожидании распределения на корабль. Он никогда не имел отношения ни к разведке, ни к спецназу, как Бобби. Оказалось, что паранойя, по умолчанию встроенная в окружающую секретные миссии жизнь, очень изматывает.
– Мне, наверное, надо купить еды, – сказал он в терминал.
Тот пикнул, принимая запрос, и отправил заказ в лапшичную в нижнем городе. Хозяин, член сопротивления, отправит уведомление о сборе Каспару. Еще один код. Алекс и голоден-то не был, но если кто-то услышит или скопирует сигнал, ничего подозрительного не услышит. В жизни Алекса больше ничего не было тем, чем казалось.
Через десять минут Алекс вошел в заднюю комнату лапшичной и нашел там ждущего его Каспара. Когда это место не использовали для тайных встреч, здесь хранили сухую лапшу, и коробки с ее запасом стояли почти у каждой стены. Каналы отопления со станции перекрыли, так что в помещении было градусов на десять прохладнее, чем в самом магазине, и Алекс мог видеть свое дыхание.
– Сколько времени тебе нужно? – спросил парень без вступлений.
