Свет в оазисе (СИ) - Дельта Марк (книги онлайн полные .TXT) 📗
Мануэль ходил взад-вперед, пытаясь понять, что же ему теперь делать. Бальтасар молчаливо ждал.
- Где бы ты стал их искать? - спросил Мануэль.
- Я бы расспросил цыган на других стоянках. Сначала в этом же районе, а если это ничего не даст, то можно попробовать в Кордове, в Севилье. Если бы, конечно, нашел время, чтобы добраться туда. Но должен вас предупредить, дон Мануэль, что порой и расспросы не могут привести к результату.
- Знаешь ли ты, как найти другие цыганские таборы возле Альхамы?
Бальтасар знал про одну.
- Едем к ним сейчас же! - воскликнул идальго.
- Дон Мануэль, я думаю, что, увидев дворянина, они ничего рассказывать не будут, боясь, что вы ищете цыган по приказу властей. Даже мне они могут ничего не сказать, ведь я солдат, хоть и цыган. Но у меня есть хотя бы возможность поговорить с ними на нашем языке и постараться убедить их, что я им не враг.
Мануэль молчал, не зная, на что решиться. Жажда действий толкала его на немедленную поездку к цыганам, но доводы Бальтасара были разумными.
- Разрешите мне сделать это одному, дон Мануэль, после того, как мы вернемся в Санта-Фе, - увещевал солдат.
- Нет, езжай к ним прямо сейчас!
Бальтасар, видя, что споры бесполезны, вскочил на коня и умчался.
Глядя ему вслед, Мануэль подумал, что еще не все потеряно: Бальтасар непременно разузнает, где найти табор Пако!
От нахлынувшей надежды стало легче дышать.
Мануэль прошел мимо домиков, добрался до холма, нашел вход в пещеру. На этот раз он даже не был замаскирован ветками и валежником. Идальго, торопясь поскорей оказаться внизу, поскользнулся на влажном выступе и чуть не упал.
Он шел по гроту, вспоминая каждое мгновение тех волшебных часов, которые провел здесь вместе с Лолой. Надежда куда-то исчезла. Здесь, где все напоминало Мануэлю возлюбленную, он вдруг осознал, что потерял ее, и прохрипел в муке, словно чья-то железная рука стиснула ему внутренности.
В эту минуту Мануэлю было бы легче, если бы пришлось отбиваться от многочисленных врагов. По крайней мере, он дал бы выход своему отчаянью!
Вот зачарованное место, превращающее шепот в грохот.
Вот выступ, за которым находится их ложе любви.
Вот "блюдце", куда Лола выдыхала их имена.
В этот день солнце пряталось за облаками, и сюда не проникали его лучи. Факела у Мануэля тоже не было. Поэтому он так и не разглядел на переговорном "блюдце" перстня с контуром черепахи, который Лола оставила здесь для него.
-
Глава 8
-
Как стучит чужое сердце!
Как кричит ночная птица!
Слышишь, заскрипели дверцы?
Что-то обещает сбыться...
Бланш Ла-Сурс
В ночь на 2 января 1492 года Мануэль и Гильермо находились в составе трехтысячного отряда, сопровождавшего из Санта-Фе в Гранаду казначея королевы Гутьерре де Карденаса, верховного кардинала Кастилии Педро Мендосу, и двух визирей эмира. Всадники проникли в осажденный город по малоизвестной горной тропе. Ворота открыла группа мавританских рыцарей, после чего оба отряда последовали к Вратам правосудия Альгамбры.
В таинственном полумраке занимающегося рассвета, словно перекликаясь со снежными вершинами гор, легендарная цитадель выглядела еще более волшебной, чем обычно. Под зазубренной башней, украшенной затейливыми арабесками, бежала надпись, сделанная витиеватой арабской вязью.
- Что здесь написано? - спросил старый королевский чиновник Карденас старого визиря Абдель-Касима.
- "Я сад, сотворенный прелестью первых утренних часов", - медленно перевел визирь, и в тишине каждое его слово было отчетливо слышно находящимся вблизи рыцарям.
Вот таким образом Мануэль де Фуэнтес еще раньше, чем король и королева, побывал в известной на весь мир цитадели сарацинов, оказавшейся внутри еще более впечатляющей, чем снаружи.
Вместе с другими участниками ночной встречи Мануэль шагал по ее огромным мраморным залам, где стройные колоны уходят в мглистую высь и раздается плеск фонтанов.
Ступал по отделанному золоченой лепниной мозаичному полу, восхищаясь миртовыми садами, водоемами и замысловатой сетью потолочных углублений, напоминающих пчелиные соты.
Любовался, не веря своим глазам, потолком в Зале двух сестер в Львиной крепости. В ячейки потолка были вкраплены тысячи кристаллов молочного кварца, таинственно мерцавшие, как капли росы на паутине.
Снаружи уже занимался рассвет, когда в Альгамбру прибыл эмир и вручил ключи от цитадели Карденасу и Мендосе.
- Идите, сеньоры,- мрачно и торжественно проговорил худощавый Боабдил, нервно теребя узкую черную бородку, - и владейте этими крепостями от имени ваших монархов.
Вскоре в город вступили войска графа Тендильи. Почти в полной тишине полумесяц ислама был снят с башни Комарес, и теперь на его месте над красноватыми стенами древней крепости, рядом со знаменем Сантьяго возвышался серебряный крест, и сияли золотом штандарты кастильского королевства.
Отсюда вся процессия, включая Боабдила со свитой из почти сотни всадников, выехала к воротам города, где на берегу реки Хениль, возле небольшой мечети, их ожидало сверкающее морем геральдических цветов, ликующее христианское воинство. Гранды обоих королевств облачились по этому случаю в самые роскошные доспехи. В переднем ряду всадников сидели верхом на великолепных конях король и королева - в коронах, в мантиях, в расшитых золотом длинных до пят плащах поверх доспехов. Рядом с ними пребывали инфанты и придворная свита, среди которых был и командир Мануэля, герцог Кадисский.
Когда кавалькада, в которой находился Мануэль, приближалась к месту встречи, он услышал заключительные слова гимна Te Deum laudamus.
- Miserere nostri Domine, miserere nostri, - пели тысячи голосов в сопровождении ревущих труб. - Fiat misericordia tua, Domine, super nos, quemadmodum speravimus in te.
Эмир сделал движение, словно намереваясь сойти с коня, но король показал жестом, что просит его оставаться верхом. Мясистое лицо дона Фернандо излучало благодушие.
- Я готов целовать руки ваших высочеств, - произнес Боабдил на неплохом кастильском.
- В этом нет необходимости! - великодушно откликнулся арагонский монарх. Королева кивнула, подтверждая сказанное. Ее белое одутловатое лицо никак не выдавало радости, которая должна была в ней кипеть.
Эмир приблизился к венценосной чете и вложил в правую руку дона Фернандо ключи от ворот Гранады.
По рядам сарацинов прошелестел горестный вздох.
- Эти ключи - ваши трофеи, - произнес Мухаммед Абу-Абдалла, называемый католиками Боабдилом, и голос его дрогнул, - так пожелал Бог. Получите же их с милосердием, которое ваши высочества обещали нам.
- В обещанном не сомневайтесь, - заверил его Фернандо. - Отныне наша дружба восстановит то процветание, которого вы лишились из-за войны.
Мануэль всем существом воспринимал торжественность исторического мига. Как обычно, его переживания звучали для него чем-то вроде музыки. На сей раз это был медленный, набиравший силу, многоголосый хорал с органом.
Боабдил снял с пальца золотое кольцо с крупным драгоценным камнем, который Мануэлю издалека определить не удалось, и отдал его графу Тендилье, назначенному верховным алькальдом Гранады.
- Этим кольцом управлялась Гранада, - сказал он, и на глазах его блеснули слезы. - Берите его и правьте. Пусть Бог сделает вас более удачливым, чем я!
В тот же день были освобождены христианские пленники, числом более пятисот, в течение многих лет томившиеся в темницах Гранады. Король приветствовал их в ходе торжественной церемонии. Затем Исабель и Фернандо ненадолго посетили Альгамбру и, оставив в ней крупный гарнизон, вернулись в Санта-Фе. Боабдил с домочадцами и свитой отправился в принадлежащую ему и оставленную по условиям капитуляции местность под названием Лаухар де Андарас, в Альпухарре.
