Сын убийцы миров - Шатилов Валентин (электронная книга txt) 📗
Я вперила напряженный взгляд в малолетнего князя, но никаких перемен в нем не заметила. Да и вообще… У меня почему-то появилось ощущение, что я пропустила нечто важное. Приятное и значительное. Потому что когда я моргнула в следующий раз, то выяснилось – справа от трона стоит седобородый пожилой мужчина в длиннополом темном кафтане с развернутым свитком в руках. И что-то монотонно читает.
«Как дьяк, – подумала я. – Как пономарь.»
И принялась вслушиваться.
– …вышеозначенному князю Олегу Квасурову-Шагирову, сыну великого князя Михаила, а токмо сыну великой княгини Натальи, известной как «погубительница мира»…
– Это не правда! – звонко и решительно прервал чтение Олег. – Мама – не «погубительница»!
Чтец поперхнулся, царовы охранники взяли наперевес бердыши, придворные попятились в ужасе.
Олег был бледен и смотрел упрямо. Готовый и дальше отстаивать доброе имя своей матери. Но с ним, как выяснилось, никто дискутировать не собирался.
Чтец осторожно глянул в сторону царова величия, но тот сохранял непробиваемое спокойствие. Будто ничего и не произошло.
А по дворцовому этикету это означало, как видно, что и вправду ничего не произошло. Потому что бердыши тут же вернулись в вертикальное положение, придворные чуть подвинулись к нам от стенки шатра, а чтец кашлянул, возвращаясь к тексту. Только – как бы по рассеянности – пропустил сомнительное место:
– … князю Олегу Квасурову-Шагирову… э-э… высочайше дозволяется и повелевается: не медля и не мешкая отправиться в вотчину свою, в Киршагский кремль для наведения там должного порядка и всяческого исправления; повелевается: взять для сего помимо войска своего, челяди, домочадцев, тако же и лыцаров назначенных для того. А именно: Семена Бренькова, Федора Серкизова, Матвея Акинфовича со войсками их, челядью и домочадцами…
Я и до сих пор молчала, а теперь так просто онемела. Цар навязывал нам в спутники своего холуя – этого Акинфовича! Это уж ни в какие ворота!
Я быстро глянула на Олега, ожидая, что тут-то он скажет свое веское слово!… Глянул на него и царов чтец, сделав паузу. Но взрыва княжеского негодования не последовало. Теперь Олег сделал вид, будто его это не касается. Почти так же, как Цар за несколько минут до того.
Обнаружив столь полное безразличие, чтец не стал затягивать паузу, а бодро продолжил:
– Для сего дела даровать и выделить из царовых запасов: тележных возков – три штуки, меч булатный кованый – одну штуку, сапоги мягкие кожаные – восемь пар…
Дальше я слушать не стала. Цар сам снаряжает нас в экспедицию? Смешно! Все, что он нам «даровал», буквально все, поименованное в царовом указе, мы и сами спокойно можем взять по брошенным поместьям. Да и у цара эти предметы наверняка из того же источника. Здесь важно другое – политическое решение: царово величие официально объявило, что нам не препятствует. Ну и конечно собирается держать нас под контролем – иначе для чего слать с нами своего доверенного человечка? Олег протестовать не стал – наверно есть основания. Может еще и потому промолчал что теперь нам ничьи набеги не страшны – с нами будет царов человек.
– …быть посему! – торжественно завершил чтец и скромно отступил в сторонку.
Тут же пришел в движение глашатай, дежурящий около выхода и зычно провозгласил:
– Уединенция окончена!
И отодвинул полог, недвусмысленно указывая нам, что пора выкатываться наружу.
Как, а поговорить?…
– И это все, ради чего было столько шуму? – возмущалась я за ужином. – Троих лыцаров гнали, чтоб только нас не пропустить, нас самих чуть раньше вязали, проклинали – а закончилось ничем! С чем мы пришли, с тем, фактически, и уходим…
– Но ведь царово величие нас благословил! – объяснил мне Гаврила то, что я и так понимала. – Мы теперь не сами по себе – а по царовой воле!
– Мог бы и на расстоянии благословить, – фыркнула я. – Ты лучше растолкуй мне некоторые формулировки указа, ты у нас самый большой знаток придворной фразеологии? Что там про олегово войско и челядь говорилось? Ни того, ни другого я что-то не вижу!
– Ну, так положено говорить… Князь же не может в поход один-одинешенек выступать? И потом. У нас все есть. Войско – это я.
– Негусто…
– Челядь – это Сергей.
– Как это? Почему? – удивился тот.
– Ну а как же иначе? – спросил Гаврила. – Кто ж ты тогда? Если гривну князь тебе дарует – тогда другое дело. А сейчас…
– Хорошо хоть меня ты челядью не объявил, – порадовалась я.
– Вы, княгиня, тоже в указе были поименованы. Там же говорилось: домочадцы.
– Значит теперь я под этим грифом прохожу в царовых бумагах? Забавно. Но все-таки, почему цар не изволил с нами поговорить? Ведь он о нас так ничего и не знает!
– Знает, – задумчиво произнес Олег, глядя на язычки пламени, пляшущие в костре. – Более чем достаточно. Он уже выудил из нас информацию: кто мы, что мы. Ты разве не заметила? Пока мы молча стояли перед троном.
– Не заметила! – сердито сказала я, вспоминая застывшие лица Гарилы и Сереги. – Из меня он по крайней мере ничего не выудил!
– Выудил, – сообщил Олег. – Он и меня собирался распотрошить, но мне удалось как-то вывернуться. Я ему сказал: мол, чего нам мешать? Хуже чем сейчас все равно в вашем царстве уже не будет!…
– Сказал? – не поверила я. – Когда это ты успел? Тебе ж и слова вымолвить не давали!
– Пока он меня щупать пытался.
– Мысленно что ли сказал?
– Да.
– А он услышал?
– Да. Он, наверно, немножко телепат.
– Ух ты! И вы с ним это?… Телепались? Общались мысленно?
– Чуть-чуть. Я – скорее на уровне ощущений… Но все-таки основное понимал…
– Своих ощущений? Или его? – заинтересовалась я. – И что же он ощущает? Что чувствует?
– Боится он.
– Что его убьют? – я много читала про дворцовые интриги и знала – убийство самодержца – самая обыкновенная вещь при дворах государей.
– Нет. Что он окажется последним из здешних царов. Вот он и готов на все, лишь бы избавиться от такой мрачной перспективы.
– Тогда я тем более не понимаю смысла «уединенции»! Если он так боится, если все было решено заранее и указ подписан…
– Было подписано целых три указа. Они так ярко горели в царовых мыслях, что я их почти увидел! Первый объявлял нас врагами трона и государственными преступниками. И по оглашении этого указа нас должны были незамедлительно казнить. Технологию казни я не разобрал, но если руководствоваться его ощущениями, то это должно было быть не заурядное умерщвление, а нечто особенное. Утонченно-мстительное. Как бы пикантный подарок, привет великой княгине. Второй указ тоже объявлял нас преступниками, но к немедленной смерти не вел. У цара в его основном стане, под Скарбницей, имеется уютный казематик, в котором нас и предполагалось держать до упора. А когда наступит тот упор – никто не знает. И только третий указ… Ну его вы слышали.
Я сидела, боясь шевельнуться. Костер потрескивал так по-домашнему. А мы, оказывается, буквально чудом избежали мученической смерти. И даже никакие олеговы чудеса нас не спасли бы. Может сам он и смог бы уйти живым, но нас бы точно не вытащил…
Я знобко передернула плечами в теплом ночном воздухе. Ну и дела!… Хорошо, что я раньше не знала о двух указах – там, на уединенции. Иначе… Да ничего не иначе – что бы я смогла сделать? Вцепиться цару в его мерзкую бледную рожу? И то вряд ли – зарубили бы бердышами еще на подступах к трону!
Но Олег… Как он-то выдержал?
– Это ты его уговорил?… Цара? Не казнить нас?…
– Не уговорил. Таких как он – ни уговорить, ни разжалобить… Для них государственная целесообразность важнее любой отдельно взятой жизни. Чьей угодно. Подозреваю – важнее даже своей. Поэтому я и не пытался уговаривать. Только убеждал. Все по тому же принципу: хуже не будет, хуже – уже некуда! И одновременно пытался внушить доверие к себе. К своим намерениям. С трудом, но получилось…
