Жестяной бор - Лазарчук Андрей Геннадьевич (полная версия книги .txt) 📗
– Может быть, до этого не дойдет, – сказал Линдерман. – Может быть, действительно выдохнется…
– Какая-нибудь очень плохая копия – десятая, двадцатая?.. – пробормотал Юсуф.
– Я делаю, – сказала Марина. – Именно двадцатую.
Странно, подумал Андрис, ведь обвал, все рушится и вот-вот накроет – а эти четверо сидят и решают задачку, на которую им бы надо плюнуть – и спасаться, спасаться… Он вздрогнул и открыл глаза.
Все как-то странно изменилось, хотя Марина по-прежнему сидела за пультом, позади нее стоял Линдерман, а Юсуф как сидел, так и сидел верхом на стуле, опираясь подбородком на кулаки. Лицо его показалось Андрису страшным: обтянутые оливковой кожей тонкие кости, черные глазницы, в которых нет глаз, черные прилипшие ко лбу волосы – мелкие капли пота…
– Юсуф, – позвал он. – Что с тобой?
– Что? – Юсуф повернулся к Андрису, и наваждение пропало: лицо как лицо, а что глаза впали и вокруг чернота, так это от кромешной усталости…
– Ты как-то…
– Взрыв вспомнил, – сказал Юсуф.
– Да. Это, конечно…
– Если бы ты пришел на две минуты раньше…
– Именно. Что было, кстати, вполне вероятно.
– У тебя не бывало ощущения, что сходишь с ума?
– Бывало. И не так уж редко.
– Я ведь, собственно, не полицейский. Я всегда занимался информатикой.
– Я знаю.
– Поэтому мне часто мерещится разное…
– Ты меня подозреваешь?
– И это тоже. Нет, я знаю, что – чушь.
– Вполне в рамках.
– Я хочу ее спросить…
– Марину?
– Да.
– О чем?
– Сейчас они закончат…
– Собственно, уже все, – сказал Марина, оборачиваясь. – Спрашивайте.
– Скажите, что вы знаете об «эльфийских играх»?
– Кажется, какой-то цирковой номер. А что?
– Нет, цирковой – это Икарийские игры.
– Тогда не знаю.
– Но ведь вы – «эльф».
– Впервые слышу.
– Пожалуйста, не надо так… Мы с вами в одинаково невыгодных условиях…
– Я поняла. Не знала, что так называется.
– Странно, что не знали.
– Может быть. Красиво.
– Тогда, если не трудно…
– А вот это никого не касается… – у Марины внезапно сел голос. Она кашлянула и повторила с хрипотцой: – Никого не касается.
– Не уверен, – сказал Юсуф. – Видите – все так переплелось. Самое личное может оказаться важным… жизненно важным… для всех. Для всех, понимаете?
– Подождите, Юсуф, – сказал Андрис. – Что все это значит?
– Когда я делал документы, – сказал Юсуф, – я наткнулся… все перемешалось, поэтому поисковая программа собирала вообще все, что было как-то связано – в данном случае с фамилией Сомерс… и наткнулась на некий список из тридцати восьми имен, где фамилия Сомерс имелась… список так называемых «эльфов». Потом я нашел все остальное. «Эльфийские игры», Андрис, – когда вот эти тридцать восемь – все они молодые, от пятнадцати до двадцати пяти лет – дважды в неделю собираются в Жестяном бору, ночью, и устраивают… э-э…
– Оргию, – подсказала Марина.
– Оргию, – согласился Юсуф. – На это не стоило бы обращать внимание, если бы именно в эти часы активность управляющего комплекса Жестяного бора не превышала повседневную в сто – сто пятьдесят раз. Дважды, исчерпав операционный резерв, комплекс подключался к городской сети… что с вами?
Марина медленно встала и так же медленно начала валиться назад – и упала бы, если бы Линдерман не подхватил ее.
– То есть подозрения у вас стали появляться уже давно… – пробормотал Линдерман, глядя куда-то мимо Марины – в пространство.
– Не подозрения, – поправила его Марина. Голос ее звучал ровно и бесцветно. – Это была ирония, черный юмор… страшная сказка, может быть… Видите, ли, игры, – поклон и полуулыбка в сторону Юсуфа, – давали очень сильный эмоциональный заряд, и требовалось как-то снизить все это… отстоять себя. Очень трудно объяснить…
– Что вы, это как раз понятно, – сказал Линдерман. – Как раз очень по-человечески.
– Если по аналогии с голотеатром – ну, не парным, он все-таки просто зрелище, – а когда партнеров много… я несколько раз участвовала в квинтетах, говорят, делали и больше, но это опасно, слишком большая нагрузка на психику… так вот, по аналогии с голо я создала концепцию «эльфийских игр». То есть черную концепцию… контрконцепцию… Допустим, в том же голоквинтете ты как-то можешь сознательно воздействовать на изображение только в первые секунды – дальше от тебя уже ничего не зависит, изображение тебя использует… высасывает из тебя то, что ему нужно… именно высасывает – оно может быть безобразным, прекрасным, омерзительным – но оно всегда нечеловеческое – изображение… ни один человек – сам – никогда… И тем не менее ты всегда помнишь, что это только изображение, игра лазерных лучей, проходящих через кювету с жидкими кристаллами… А в бору – сильнее… все происходит внутри тебя, но – ярко, мощно, реальнее самой реальности… если бы могли существовать такая реальность… то есть она существует, но ее невозможно охватить вот так сразу всю – охватить… и главное – она пластична, ее можно творить. Непрерывный творческий экстаз. Именно творческий.
Марина замолчала. Никто не нарушал тишины. Смотреть на Марину было страшно – она постарела лет на двадцать. Линдерман протирал свои очки, Юсуф смотрел в пол. Андрис не чувствовал себя. Надо было пошевелиться, чтобы ощутить свое тело, сказать что-то, чтобы проверить мысли – нельзя было делать ни то, ни другое…
– Концепция же состоит в том, – новым голосом, голосом лектора, продолжала Марина, – что мы, «эльфы», – опять полуусмешка, – составляем с управляющим комплексом бора некий коллективный разум, синтетический интеллект, киборг, преследующий свои корыстные цели: с одной стороны, расширение своей территории, с другой – отбор из массы людей своих, «эльфов». То есть тоже количественный рост. Каждый «эльф» выполняет роли – поочередно – процессора во время «игр» и эффектора – в остальное время, среди людей. Эффектором является также зеленая масса бора – воздействие может быть электромагнитное, химическое… про подключение к городской компьютерной сети я почему-то не подумала, хотя это на поверхности… Этот киборг – система высочайшей степени сложности, и действия его проконтролировать невозможно… ни проконтролировать, ни предсказать… идентификация их возможна только «пост-фактум»…
