Течение Алкиона - Стэблфорд Брайан Майкл (книги бесплатно полные версии txt) 📗
Кожа моя начала пылать, когда угол атаки крыльев изменился, давая пыли возможность жестче врезаться в защитное поле. Неприятная боль появилась в спине и в паху. Но я ее игнорировал. Затем внезапным толчком, подобным порыву ветра, облако изрыгнуло нас плавно и без видимого усилия. Только секунды понадобились мне, чтобы выйти на траекторию.
Тщательно, стараясь не спешить, я вернул поле к его первоначальному положению.
Я отметил, что многие корабли могли бы проскочить облако, но ни один без тяжкого перенапряжения своих двигателей, и уж конечно, не на таких скоростях.
— Одно мы расколошматили, — прокомментировал я, когда смертельное напряжение отозвалось болью в моих мышцах. Я выпрямился и расслабил пальцы.
Но расслабляться было нельзя.
Мы сближались с «Гимнией», но Алахак все еще двигался очень быстро. Помня, что у него нет наших возможностей, я рассчитал, что нагрузки на его двигатель через несколько дней выведут его из строя. Он летел как сумасшедший. Какой бы ни была причина его бравады, она торопила его прямо в ад.
Я не мог видеть корабль Алахака, потому что даже с замечательными сенсорами помех для видимого спектра было достаточно. Но приборы, ловившие сигнал, доносили его громко, чисто и с каждым разом все ближе. Иногда я чувствовал волну искривленного пространства, которая рассеивалась в кильватере. Это тоже беспокоило меня — «Гимния» может быть отброшена, как пробка, если получит боковое повреждение. «Лебедь» мог это выдержать — если я буду достаточно быстр, — но «Гимния» нет.
«Если бы ты успокоился, — думал я, — у тебя было бы больше шансов попасть туда». Но что-то направляло его достаточно твердо, и, пока у него было чистое пространство, он испытывал пределы своего терпения. Он двигался словно вышвырнутый из пекла.
Минуты складывались в часы, а он начал еще прибавлять в скорости. Я не собирался рисковать и не стал копировать его действия, поэтому он начал отрываться. Затем он врезался в облако и вынужден был принять меры предосторожности. Облако было небольшим и узким, и я прошел через него без труда, не особенно мудрствуя.
Через семь часов нас вновь начало атаковать искривление. Алахак не замедлился, поэтому я предположил, что покоробленность пространства исходит из его движения. Я двигался на волнах, пока они не стали давить мне в грудь и в корму, тогда я снизил скорость и уменьшил нагрузку. Несмотря на это, мои занемевшие мышцы начала терзать тупая боль. Я взмок от напряжения и чувствовал невероятную усталость. Перед взлетом меня попытались подстрелить, и все это было десять-двенадцать часов назад. Даже для меня подобные перегрузки были великоваты.
— Что этот чертов идиот собирается делать? — злился я. — Это не скачки. Или он думает, что я обману его, и хочет достичь «Потерянной Звезды» на пару часов раньше?
Но дело было не в этом. Он знал, что я дал ему фору, — как и обещал Если он действительно предполагал гонки, то я знал, что выиграю. У меня была птица, а у него пуля.
Часы проходили
Напряжение усилилось. Как и каждый, я знал, что продолжать все это опасно, но не отважился на другую крайность, рискуя замедлением реакции и даже потерей сознания.
— Дайте мне укрепляющее впрыскивание, — сказал я дель Арко, — и снабдите внутривенным вливанием, полторы порции. Сам я не в состоянии провести эту процедуру, не отстав, — а я хочу приблизиться к Алахаку. Мне не хочется, чтобы мы влетели в расщелину пространства, по которой он сейчас движется.
Капитан пошел выполнять мою просьбу.
— С тобой все в порядке? — спросил я Ротгара.
— Я могу есть, — ответил он. — Джонни должен будет побыть при двигателях, пока я буду отдыхать.
— Прими впрыскивание, — сказал я ему. — Не оставляй это на Джонни; когда настанут неприятности, я хотел бы, чтобы ты был в форме и наготове. Джонни не умеет жонглировать плазмой.
Думаю, это Ив воткнула мне в руку питание, но я ничего вокруг не видел. Игла вошла хорошо, и захват придержал ее. Я почувствовал определенное неудобство, будто что-то прокалывало защиту с левого крыла, и прошло несколько минут, прежде чем я избавился от этого неприятного ощущения.
Пыль, пыль, все больше пыли. Теперь мы были в смертельном плазменном ореоле туманности, внутри канавы, которая излучалась из центра образования. Помня, что мы совершили, я не особенно удивился. Меня заинтересовало, каким образом Алахак продолжает гонку. Хормонцы не так сильны физически, как люди. Возможно, он принял какой-то стимулятор. Прежде я летал так для того, чтобы уложиться в сточасовой полет. Для здоровья вредно насиловать свой организм подобным образом.
Безумная погоня продолжалась дальше. Иногда скорость превышала обычную в шесть тысяч, хотя в основном была четыре—четыре с половиной тысячи. Для меня это было в избытке, и я не повторял его случайные порывы. В результате он оставался впереди на значительный период времени, но потерял всю выигранную дистанцию, когда сеть облаков вынудила его ползти. Позже он, казалось, переменил курс, который планировал, и я приблизился к нему еще, пока он решал, каким путем идти от некой неизвестной точки А к точке Б. Картографирование «Карадок» было достаточно совершенным, и то, что в конце концов он зашел в плывун, — это не их вина. Картографирование Течения Алкиона — задача для оптимистов.
Неприятный шторм, вызванный маневрами Алахака, вынудил меня отклониться влево. Хаотично движущийся пух начал закручиваться в воронку. Но прежде чем он коснулся корабля, я обнаружил его присутствие. Алахак поднял свою скорость до десяти тысяч, очевидно намереваясь отойти от этого чудища. Выбора у меня не было, и я последовал за ним. Корабли разделяло семь или восемь минут хода, но штормы были невероятными. Я поднял скорость «Лебедя» до восемнадцати тысяч, прежде чем убедился, что мы миновали область порожденной «Гимнией» стихии.
Высокая скорость наказывала нас. Волны искривления пытались вышвырнуть нас с трассы Алахака и трепали весьма жестоко. Птица, используя мои рефлексы, избегала давления, в то время как я подсчитывал наши шансы. Я крикнул Ротгару, чтобы он сконцентрировал внимание, и понадеялся, что он сумеет сохранить постоянство движения под жестким дождем. Я позволил силе тяготения уйти, чтобы прокатиться по пене на волне. Если в это время даже на мгновение изменится энергопитание в сочетании с короблением, мы не только можем потерять ход, но и будем серьезно искалечены.
