Рифы космоса - Пол Фредерик (книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Чувствуя, как кружится голова, Райленд облокотился о большую кристаллическую ветвь. Радужные птицерыбы взлетели стайкой и, мерцая, поплыли прочь.
— Однако, — с чувством пробасил Дондерево, — ты прав, Стивен, другого выхода нет. План может убить тебя за десять секунд — ракета всего в трех миллионах миль отсюда. Нажатие на кнопку и — пум! — транслируется твой кодовый импульс, и ты мертвец. А также я, — продолжал он чистосердечно, — и старый Куивера, и Донна. А поэтому ты совершенно прав, Стивен. Мы должны спасти тебя или погибнем все вместе.
— Что за операция мне предстоит, — спросил Райленд. — Я хочу знать.
Дондерево заколебался, потом начал объяснять. Его глубокий голос напоминал ворчание тигра, но руки были мягкими, как у девушки — Рон Дондерево, могучий Рон Дондерево произвел для Плана не одну операцию. Но на Земле, в орган-банке, объяснял он, имелось то, чего нельзя раздобыть здесь. Там были в достатке медсестры и ассистенты-хирурги (здесь он располагал только Донной и старым Куиверой). Склады были полны медикаментами и оборудованием. Здесь у него было только то, что удалось погрузить на пространственника. Этого хватит, конечно — если только все пройдет исключительно благополучно. Но резерва у них не было. Если выйдет из строя кровяной насос, заменить его будет нечем. Там, в орган-банке, в распоряжении хирургов имелся неограниченный выбор органов и частей тела. Здесь же их было только четыре человека, и лишних частей или органов у них ни у кого не было. Сначала, объяснил Дондерево, нужно будет создать асептическое пространство вокруг Райленда, которого перед этим подвергнет анестезии. Это будет довольно просто, учитывая почти полное отсутствие гравитации и микробов. Дондерево показал небольшую желтую металлическую трубку — распылитель полиантибнотического аэрозоля. Потом — скальпели, зажим, ретракторы, нити для швов. Уже стерильные и от самого их изготовления негостеприимные для какой-нибудь микроскопической жизни, эти принадлежности были извлечены из блестящих контейнеров по требованию Дондерево. Лицо Донны побледнело, но она продолжала внимательно слушать Дондерево, глядя на блестящие инструменты. Она вздрогнула, когда Рон описывал, как скальпель проведет первую кровяную нить на шее Райленда, как раз немного ниже кольца воротника, но тут же справилась с собой. Ткани эпидермиса и лежащая за ними плоть будут рассечены и оттянуты назад, как чулок на ноге. Красная плоть и белые мышцы будут быстро рассечены и ретрактированы. Большие трапециевидные мышцы придется рассечь, зажать и держать, — важно, чтобы они оставались под напряжением. Малый кровеносный сосуд шеи придется перевязать, большие сосуды — сонную артерию, яремную вену, сосуды спинного мозга — придется перевязать, перерезать и подсоединить к двухкамерному механическому сердцу. Не потому, что собственное сердце Райленда перестанет работать, а потому, что запас крови в камерах искусственого сердца поможет ему справиться с постоянной потерей крови из каждого сосуда или капилляра. Потом настанет черед нервов — они будут осторожно препарированы, рассечены и присоединены к пломбам из органического серебра, которое только и сделало пересадку органов возможной. Нервные клетки плохо восстанавливаются у высших позвоночных, если не оказать им помощи. Органическое серебро — это тот «припой», который в виде сплетений тонких проволочек позволяет нервам сохранить проводимость. Иначе, когда будут рассечены основные шейные ганглии, многие участки тела Райленда начнут конвульсивно сокращаться. Затем очередь костей. Ультразвуковая пила вопьется в третий шейный позвонок. Спинной мозг будет раскрыт, запломбирован, «запаян». Внутримозговая жидкость...
— Этого достаточно, — сказал Райленд, лицо которого уже превратилось в застывшую маску. — Я понял, больше не нужно объяснять. — Его глаза встретились с глазами Донны, он хотел ей что-то сказать, но не мог. — Начинайте, — сказал он. — Начинайте операцию.
Он шагнул вперед, лег на импровизированный операционный стол и терпеливо ждал, пока Дондерево и Куивера привязывали его. Потом Дондерево кивнул, и Донна шагнула вперед. Лицо ее вздрагивало, она едва сдерживала слезы. В руках она держала мягкую гибкую маску анестезатора, которая закрывала рот и нос. Он быстро отодвинул голову в сторону.
— Прощай, моя единственная, — прошептал он. — Но не навсегда. — Потом он позволил уложить маску налицо.
Кристаллические деревья поплыли на него. Маленький риф сложился, как бутон, и сам он оказался в сердцевине этого бутона, в жидком золоте, как в одном из странных цветков космического рифа...
И потерял сознание. Но мозг его продолжал лихорадочно работать. Ему снился сон. Память его вдруг прояснилась. Окутывавший ее туман начал рассеиваться. Этот туман преследовал его с самой Земли. И сейчас он окутал все вокруг, холодный безмолвный, липкий. Он покрыл Рона Дондерево и Донну, исказил их фигуры и лица. Все вдруг переменилось, вывернулось наизнанку. Он больше не лежал в походной хирургической палатке. Теперь его держали ремни кушетки тераписта. Над ним склонились доктор Трейл и генерал Флимер.
— Признайтесь нам, Райленд, — хрипел настойчивый голос Флимера. — Мы знаем, что в дверь к вам постучали, а телеграфистка вышла из кабинета за бутербродами и кофе. Мы знаем, что вы оставили свои бумаги на столе и пошли открывать дверь. Признайтесь, кто там стоял.
И вдруг он вспомнил. Каким-то образом анестезия восстановила утраченное звено. Это была не Анджела Цвиг! И это была не полиция Плана — они действительно пришли только в следующий понедельник. За дверью стоял худой мужчина в запятнанной кровью рабочей форме, сгибаясь под тяжестью набитого испачканного саквояжа, типичного полетного саквояжа космонавтов...
— Хоррок...
— Т-с-с!
Райленд впустил его в комнату и запер дверь. Хоррок бросил саквояж и тяжело оперся о стол. Он дышал с трудом. На губах выступила розовая пена, брызги сукровицы падали на желтую телетайпную ленту на столе Райленда.
— Вы ранены, — сказал Райленд. — Я вызову врача...
— Это может подождать, — прошептал Хоррок. — У меня для вас сообщение... очень срочное. От... старого друга.
Райленд усадил его в кресло и выслушал сообщение. Хоррок задыхался, иногда было трудно разобрать слова. Его старым другом был Рон Дондерево. Хоррок виделся с ним в маленькой колонии на ненанесенном на карты астероиде, где корабль полковника Лескьюри сделал остановку для пополнения запасов реактивной массы. Само сообщение потребовало от раненого Хоррока больших усилий и долгого времени для пересказа, а еще больше времени ушло, прежде чем Райленд разобрался в нем. В начале говорилось о Рифах Космоса и особой форме жизни — о фузоритах, которые эти рифы построили. Самым основным сообщением были сведения о пространственниках и их способе передвижения.
— Дондерево хочет, чтобы вы знали, — в пространстве тоже есть жизнь, — с трудом прохрипел Хоррок. — Это новый край для освоения, живой и бесконечный. Но с помощью ракет его не освоить... Нам необходим... двигатель... без реактивной тяги...
Во сне Райленд попытался объяснить раненому, что нереактивная тяга невозможна в соответствии с Третьим законом Движения.
— Неправильно... — прохрипел Хоррок. — Пространственники — они ведь летают! Дондерево велел... чтобы вы это знали... и еще одно. Ваш отец ему рассказывал... Эффект открытого края... — Хоррок закашлялся, обрызгав Райленда кровавой слюной.
— Простите! — прохрипел он. — Это означает, что замкнутый край освоения — замкнутое общество, как в Плане. Открытый край — это Рифы... — Он снова закашлялся, с трудом отвернувшись в сторону. — Это свобода, навсегда!
Райленду понадобилось некоторое время, чтобы осознать, что все это значит, но когда он освоился с сообщением, он начал понимать, что случилось с его отцом. План существовал для управления замкнутым обществом, дошедшим в развитии до пределов дальности полета ионных ракет. Отец Райленда видел бесконечные возможности развития в освоении межзвездного пространства — но даже мечта об этом была предательством в замкнутом мире Плана.
