Цена познания - Алкин Юрий (электронная книга txt) 📗

Забыв о своем первоначальном намерении узнать имя Зрителя, я вчитывался в ровные строчки. После истории с Шинавом мне хотелось найти все крупицы информации, рассыпанные по этим запискам. Однако на страницах дневника царило спокойствие. Пятый писал о своих замыслах, работе, общении. Изредка появлялись его наблюдения за окружающим миром, по ничего нового или важного для себя я в них не находил. Драматические сцены ограничились выносом тела.

Шелестели страницы. Пятый размышлял об эксперименте. Определившись в своем отношении к его моральным основам, он думал о возможных результатах, об их последствиях. Его мысли были холодны, взвешены, порой циничны. Он допускал, что в случае удачи результаты эксперимента будут засекречены больше, чем само исследование. Он сомневался в том, что этот институт — единственный. Он прикидывал, сколько денег должно было стоить это мероприятие и кто мог являться потенциальным спонсором. А после этого он вновь возвращался к вопросу, который волновал его все сильнее и сильнее: удастся ли эксперимент?

К середине третьего года он выпустил четыре книги, был в хороших отношениях с Катру и спокойно смотрел в будущее, ожидая окончания срока, предусмотренного контрактом. И он упорно не упоминал имя Зрителя в дневнике, ограничиваясь словом «кролик».

Встретить себя на этих страницах я никак не ожидал. «Смесь наивности и любопытства». Лестный отзыв, ничего не скажешь. Хотел бы я поговорить с тобой сейчас. Думаю, что с тех пор мои приоритеты немного изменились. Впрочем, изменились ли?

Умник. А сам ты с какого раза сдал? Снова стихи. Ожидание выхода. Какие-то имена, выписанные столбиком. Записи становятся все более редкими и скупыми. И наконец…

На этом строка обрывалась посередине страницы. Я перевернул лист, затем еще один, еще… Все они были девственно чисты. Машинально я долистал до конца тетради, но не нашел ничего, кроме небрежных росчерков на предпоследней странице. Голос, говоривший со мной из прошлого, умолк.

Я потер глаза. Внезапно навалилась усталость, сделав голову ватной, а веки тяжелыми. Надежды не оправдались. Вместо того чтобы удовлетворить мое любопытство, этот дневник подсунул набор каких-то неприятных неожиданных фактов, оставив после своего прочтения неясное щемящее чувство. Все, что я хотел — это узнать имя Зрителя и, возможно, еще две-три занимательные детали. А достались мне газовые трубы под потолком да нормальный человек, доведенный до сумасшествия. И ни слова, ни строчки, ни намека об имени того, для кого мы все это разыгрываем!

А ведь он знал. Знал с самого начала. Знал каждый день, каждую минуту. Но для него это знание было настолько очевидным, что ему даже не пришло в голову упомянуть имя в своих записях. Точно также он не описывал свою комнату или обстановку в Секции Встреч. Эта информация была слишком будничной, слишком скучной для того, чтобы уделять ей место в дневнике. То ли дело творческие замыслы или впечатления, вызванные бедным шизофреником. Неожиданно для себя я обнаружил, что старое стремление узнать, кто является Зрителем, никуда не ушло. А ведь уже давно мне казалось, что я выше этого, что меня это не касается и не интересует. Не раз я спокойно думал о том, что никогда не узнаю, кто из окружающих меня людей считает меня Пятым, и с какой-то странной гордостью радовался своему безразличию. Но оказалось, что при первой же возможности все безразличие слетело, как шелуха. Потрепанная тетрадь всколыхнула застарелое любопытство, и желание узнать правду разгорелось с новой силой.

Надо было идти спать. Хмуро зевая, я побрел в душ. Подставив лицо под тугие струи, я думал о своей находке, оказавшейся настолько бесполезной. Мною владело чувство досады. Так ребенок огорчается, разорвав блестящую упаковку подарка и обнаружив вместо долгожданного набора солдатиков скучную книгу. Ну что ему стоило упомянуть это имя? Хоть вскользь, хоть не напрямую. Мне бы хватило и тонкого намека. Хватило бы? Я вспомнил шелестящие страницы, абзацы, мелькающие перед глазами, свою торопливость и нетерпение. Какое там чтение между строк — я даже толком не читал многие строки. Как гласит старая китайская пословица, «трудно найти черную кошку в темной комнате, особенно если не стараться ее найти». Или «…если ее не искать»? Нечто подобное. Но смысл один и тот же. Так что расстраиваться рано. Сначала надо по-настоящему прочесть дневник. Именно прочесть, а не просмотреть. Не может быть, чтобы он не обмолвился об этом ни словом за три года наблюдений.

И утром я начал читать заново. Благо подозрений мое уединение не вызывало — ведь это был официально одобренный творческий запой. На этот раз процесс чтения был иным. Я не позволял себе пропускать ни одной строчки, ни единого слова. Но — напрасно. И нельзя сказать, чтобы мое внимание совсем не было вознаграждено. Обнаружилось несколько весьма примечательных фактов, упущенных во время гонки по страницам. Было, например, любопытно узнать, что Пятый встречался с Катру — и не раз, и не два. Хотя о чем они говорили во время этих встреч, осталось неясным. И характеристики актеров оказались не такими уж скучными, а даже скорее наоборот — весьма поучительными. И довольно странные детали, такие как внезапно появившаяся и неделю спустя так же внезапно исчезнувшая бессонница, щекотали воображение. Одного лишь не было на этих страницах: имени или намека на него. Только невинное и раздражающее своей безликостью слово «кролик» выскакивало то тут, то там.