Киндрэт (Тетралогия) - Пехов Алексей Юрьевич (читать книги без txt) 📗
Фелиция спросила его, что слышно про Амира, и радужное настроение Якоба несколько подпортилось. «Ничего, — хмуро ответил он. — Они успели скрыться до того, как началось все это». — «Думаю, теперь весь оставшийся клан асиман — на территории Северной Африки в старом убежище, — заметила мормоликая. — Ты жалеешь, что остался?» Якоб поморщился: «Фелиция, не надо применять на мне ваши психологические приемы. Поберегите их для людей. Что сделано, то сделано». С этими словами он развернулся и ушел прочь.
Леди вновь вернулась мыслями к людям.
Они были самые разные — молодые, зрелые, небольшое количество пожилых. Незаметные, яркие, худые, полные, мускулистые, усталые, бодрые, озлобленные, равнодушные. Глядя на них, мормоликая невольно сравнивала это поколение с людьми из ее прежнего мира. Те были другими — сильными, смелыми, верными, открытыми, быть может, чуть более наивными. У ее соотечественников были широко расставленные глаза, светлые, часто кудрявые волосы, прямые переносицы.
Сейчас в залах она видела в человеческих чертах отголоски многих рас, смешанных самым причудливым образом. На широких плоских лицах — светлые славянские глаза и пухлые губы. Смуглая кожа, высокие скулы, золотистые или совсем темные волосы. И еще для людей из своего прежнего мира она была прекрасной богиней, а для этих стала жестокой тюремщицей.
Никто из пленников не мог самостоятельно попасть в город, и причины этого были понятны, но их не пускали и в сам замок, ограничивая свободу лишь несколькими смежными залами. Здесь не было окон, а единственную дверь большую часть времени держали на замке, и возле нее круглосуточно дежурили бетайласы.
На неизбежные вопросы людей даханавар отвечали, что это делается для их же безопасности. Но на самом деле никто из кровных братьев не хотел очнуться однажды днем в комнате с распахнутыми окнами или получить плохо оструганный кол в сердце.
Запасы крови, хранящиеся в Северной резиденции, подходили к концу. И пополнить их будет невозможно.
«Лучше бы асиман придумывали не лекарство от солнца, а создавали синтетическую кровь», — подумала леди отстраненно. У нее был Себастьян, гемофаг, который мог есть человеческую пищу и делиться с ней своей кровью так же, как она делилась с ним своей. Но как быть остальным даханавар, многие из которых нуждались в свежей пище практически каждый вечер?
Сколько времени продлится это заключение людей и самих вампиров? А человеческим организмам нужен солнечный свет, свежий воздух, свежая пища, движение, иначе при периодическом изъятии крови они начнут болеть и умирать. Личные доноры глав кланов тоже не продержатся долго: ни один из них не сможет поддерживать жизнь своего господина в одиночку, только на собственной крови.
Фелиция вновь окинула взглядом зал, уже зная, что общение и этим вечером пройдет по давно отработанному сценарию. Прежде всего к ней подойдет кто-нибудь из девушек с застенчивым вопросом о том, когда появится Ник, Берт, Артур или кто-нибудь еще из молодых даханавар. Затем срочно понадобится решать хозяйственные вопросы с немолодыми женщинами, взявшими на себя роль общих старших сестер и матерей. Затем мормоликая вновь поймает недоброжелательный взгляд одного из мужчин, которые, во-первых, не могут смириться с тем, что она — женщина — диктует им, что делать, во-вторых, желают начать активные действия по уничтожению неведомого противника, а в-третьих, чувствуют себя очень неуверенно в новом мире и от этого становятся еще более агрессивными. Лучше всех беседовать с ними получалось у Дарэла, а еще, как ни странно, у Босхета.
Бетайлас запанибратски клал руку на плечо одному из недовольных и на доступном человеку языке объяснял, что ему нужно или, вернее, не нужно делать: паниковать, требовать вернуть оружие, немедленно начинать исправлять положение в городе, а также призывать всех вампиров прекратить пить кровь.
Последнее оказалось еще одной причиной для яростного гнева. После того как поутихло смятение первых дней, люди более-менее освоились на новом месте, у них стали возникать претензии. Благодарность, которую они испытывали к спасителям, превратилась едва ли не в ненависть.
— Вы спасли нас только для того, чтобы питаться нами, — зло выговаривал Фелиции два дня назад один из спасенных при молчаливой поддержке остальных. — Вам нужна только наша кровь.
Себастьян, находившийся в отдалении, вопросительно посмотрел на нее поверх голов собравшихся, но она взглядом велела ему не вмешиваться.
— Нам нужна ваша кровь, — невозмутимо согласилась леди, стоящая в кольце хмурых людей, — а вам нужна наша защита. Я понимаю, трудно смириться с нашим существованием. Но, чтобы выжить, нам всем необходимо помогать друг другу.
— Мы ничего вам не должны! — яростно выкрикнул кто-то за спиной мормоликаи.
Его поддержали невнятным, но угрожающе-одобрительным ропотом, несколько человек приблизились. И не нужно быть телепатом, чтобы угадать их желания. Маленькая женщина, почти на две головы ниже многих мужчин, окружающих ее плотной толпой, кажется хрупкой и беззащитной. Не человек. Внешне этого незаметно, но каждый из них знает, что она чужое, враждебное существо. Опасное. И на него очень хочется выплеснуть страх, ненависть и отчаяние. Она кажется слабее, их больше…
Фелиция незаметно вздохнула, уже зная, что может последовать дальше. Если бы они могли, убили бы ее, утолив жажду мести, почувствовали мгновенное удовлетворение, а затем, испугавшись содеянного, забились бы по углам, ожидая расплаты. А быть может, попытались сопротивляться, устроив маленькую революцию в надежде сместить хозяев замка, и погибли бы все.
Второй вариант — сейчас она применит свою силу, и они отойдут от нее, оглушенные, успокоенные, даже счастливые, и забудут о своем недовольстве до следующего дня.
И третий…
— Эй, она-то вам что сделала?! — расталкивая толпу, к Фелиции подошел высокий светловолосый мужчина.
Его пыталась удержать за рукав встревоженная миловидная девушка, но он бесцеремонно сбросил с себя ее руку и встал рядом с гречанкой.
Внимание толпы тут же переключилось на него.
— А тебе какое дело?!
— Защищать ее будешь?
— Понравилось, как она у тебя кровь пила?
— Ничего она мне не делала, — хмуро отозвался он. — Кроме того, что вытащила из дома, где меня чуть не сожрали эти твари. Вам всем вроде тоже помогли?
Его звали Влад, как вспомнила мормоликая. И, конечно, спасла его не она, а кто-то из кадаверциан.
— Им жрать нечего, вот они нас и вытащили, — буркнул мужчина с перевязанной ногой, опирающийся на палку.
— Нам тоже будет нечего жрать, если они не будут возить нам еду из города.
— Вот из-за таких, как ты, мы тут и сидим, — неопределенно произнес кто-то из толпы.
— Я тут при чем?! — огрызнулся Влад.
— Бегали все за ними, угождали. И сейчас в ногах у них ползаете.
Это утверждение сопровождалось одобрительным ропотом. Недовольство вампирами переключилось на недовольство некоторыми людьми.
— Хватит, — произнесла Фелиция ледяным тоном, всегда очень хорошо остужающим горячие головы и нездоровые страсти. Он подействовал и сейчас. — Это пустой спор. Мы все знаем, что, если не будем взаимовыгодно поддерживать друг друга, не выживем, так что давайте не будем тратить время на бессмысленную вражду.
Люди стали расходиться, недовольно ворча, а через несколько минут, когда Леди окинула взглядом зал, вновь уловила неприятное ощущение, усилившееся за последние несколько дней. Уныние и апатия. Внезапная вспышка агрессии закончилась полным опустошением. Они сидели, стояли, лежали, меланхолично переговариваясь, или просто молчали. Им было нечем заняться, они покорно глотали энергию, щедро вливаемую в них даханавар, и ее требовалось все больше. У них не было цели и не было будущего.
Не у всех, конечно.
— Извини, — услышала Фелиция, оглянулась и увидела, что вступившийся за нее все еще стоит рядом. — Мне бы поговорить с тобой…
— Ты напрасно вмешался, пытаясь защитить меня, Влад, — сказала мормоликая, а он пожал плечами, нахмурился:
