Влюбленный призрак (Фантастика Серебряного века. Том V) - Мирэ А. (книги txt) 📗
Однажды между ними произошел по какому-то поводу маленький спор. Отстаивавший свою правоту муж предложил жене пари. Минни согласилась.
— На что спорим? — осведомился муж.
— Ты обещал мне сделать порядочный подарок, — ответила жена. — Ну вот и сделаем так: если я выиграю — ты позволишь мне распорядиться ассигнованными на подарок деньгами по своему усмотрению!
— А если ты проиграешь?
— Ну, так ты этого подарка мне вовсе не купишь! Идет?
— По рукам!..
Пари было выиграно молодой женой. Муж передал в ее распоряжение условленную — опять-таки — очень скромную сумму в десять долларов. Минни принялась соображать, что ей купить на эти деньги… Желаний было, конечно, много: можно купить красивую шляпу, а то — усовершенствованный кофейник, вещь полезная в хозяйстве, или шелка на кофточку, или…
Словом, думала и передумывала — и в решительный момент раздумывала.
Бродя по Сан-Франциско, — одному из интереснейших городов в мире, — супруги попали в китайский квартал. Там внимание Минни Дэвитт было привлечено живописной выставкой всякого старья у дверей лавки какого-то купца-китайца.
Муж нетерпеливо тянул молодую женщину от лавки:
— Я уже проголодался! Да и на выставку опять опоздаем! И что тут интересного? Старье — и только!
— Ах, да подожди же минутку! — упрямилась Минни. — Конечно, для тебя это не представляет интереса. А посмотри, какая оригинальная материя! Вот сшить бы себе капот!
— Опомнись! Ткань для обивки диванов, а ты хотела бы сшить себе капот! Ну и вкус же у тебя, знаешь ли!
— Ах, тут ожерелье!
— Из поддельного янтаря! — пренебрежительно фыркнул муж.
— А ты почем знаешь, что из поддельного? Может, и из настоящего! Зайдем, посмотрим?
— Да на что тебе это ожерелье? Неужто станешь носить?
— А почему нет?
— Такие крупные бусины? Да теперь разве только какая- нибудь негритянка согласится нацепить на шею такую тяжесть!
Но Минни настаивала. Мужу пришлось подчиниться. Они зашли в лавку. Торговец-китаец с лживо-любезной улыбкой вытащил из вороха дряни, загромождавшей окно, большое длинное ожерелье из крупных янтарных зерен, местами покрытых странными золотыми арабесками, и поднес его женщине:
— Очень дешево, мадам! Всего только тридцать долларов!
— Ну да! Так я и дала тридцать долларов! — рассердилась Минни. — Пять — и ни цента больше!
— За настоящий янтарь, мадам, пять долларов?! — оскорбился торговец. — Я сам за него заплатил больше тридцати. Но мне с ним не повезло, я хочу от него отделаться. Себе в убыток отдаю за тридцать! Ну, пусть будет двадцать девять!
Мистер Дэвитт сказал жене:
— Наверное — подделка!
Китаец услышал и вскинулся:
— Какая подделка, масса?! Настоящий янтарь! Драгоценный янтарь! Но ожерелье завалялось, и я согласен отдать его мадам за двадцать восемь.
Была произведена проба по способу, известному каждому ребенку: надо потереть янтарь о шерсть, и тогда янтарь приобретает магнитные свойства, притягивает шерстинки, клочки бумаги и так далее. Опыт дал положительные результаты. Но это не убеждало мистера Дэвитта.
— Ну да! — твердил он упрямо. — Так я и поверил! Теперь химики знают способы приготовления такого искусственного янтаря, который еще почище настоящего магнитит!
После долгих препирательств, охов, упреков, клятв китаец, наконец, спустил цену до десяти долларов. Мистер Дэвитт был против приобретения ожерелья и за такую сравнительно скромную цену, но Минни заявила:
— А наше пари? Ведь ты же проиграл его? Ну и оставь меня, пожалуйста, в покое!
— Но если ты делаешь колоссальную глупость?! — уже сдаваясь, слабо протестовал муж. — А впрочем, делай, что хочешь, но только, пожалуйста, поскорей: я чертовски проголодался.
Так в руки четы Дэвитт попало от китайского антиквария в Сан-Франциско старое и запыленное янтарное ожерелье.
Вернувшись в свой отель, Минни Дэвитт была несколько разочаровала покупкой; пыль, казалось, въелась в зерна янтаря. Сдерживавшая зерна тонкая серебряная цепочка оказалась порванной и грубо спаянной в нескольких местах.
— Я так и знал, — злорадствовал мистер Дэвитт. — Выброшенные деньги! Не могла купить себе, ну, хоть туалетный прибор!
— И вовсе не выброшенные деньги! — сконфуженно отбивалась Минни. — Просто-напросто занесу какому-нибудь хорошему ювелиру, — тот очистит и заново отполирует зерна, а цепочку, конечно, надо просто переменить!
— Да? И на этот ремонт истратить еще десять долларов?
— Ну, что же?! Истрачу уже не из твоих, а из своих собственных!
— Это — твое право! Но и для твоих собственных денег могло бы найтись лучшее применение!
В тот же день миссис Минни Дэвитт сдала свое злополучное ожерелье одному очень видному ювелиру Сан-Франциско для ремонта, взяв с ювелира надлежащую расписку. Несколько часов спустя этот ювелир по телефону осведомился, не согласится ли миссис Дэвитт продать ожерелье. Имеется покупатель, любитель таких вещей.
Говорил вместо лежавшей с головной болью Минни ее супруг.
— А сколько дает ваш любитель? — осведомился он.
— Достаточно крупную сумму, — уклончиво отозвался ювелир.
— Сколько именно?
— Н-ну, тысяч… тысяч десять долларов.
Мистер Дэвитт был ошеломлен.
— Я переговорю с моей женой, когда она вернется! — сказал он. — Но едва ли она согласится отдать ожерелье за такую сумму!
В трубке, телефона что-то зашипело и захрипело. Кажется, ювелир свирепо выругался.
— Я даю двадцать пять тысяч долларов! — сказал он.
— М-м… — пробормотал пораженный Дэвитт.
— Неужели же вам мало — двадцать пять тысяч? Или у вас имеется другой покупатель?
Мистера Дэвитта словно осенило.
— Да! — сухо сказал он.
— И сколько он дает вам, если это не секрет?
— Гораздо больше, чем вы!
— Но сколько же, сколько именно?
— Пятьдесят тысяч долларов!
Пауза. Потом в телефоне позвучали слова:
— Ну, так скажите вашему покупателю, что он — сумасшедший!..
— Хорошо. Скажу! — ответил машинально Дэвитт.
Разговор по телефону оборвался. И тогда Гарри Дэвитт испугался смертельно: ведь ему, то есть не ему, а его жене Минни, — но это ведь все равно, — давали за ожерелье двадцать пять тысяч долларов. За вещь, за которую было заплачено всего десять долларов! Это — целое состояние. Имея двадцать пять тысяч долларов наличного капитала, можно приобрести кредит еще на семьдесят пять тысяч! И он, Гарри, отказался! И вот теперь… теперь все пропало!
Однако Минни держалась иного мнения: если ювелир Абель Уорсмэн дает за ожерелье двадцать пять тысяч долларов — значит, вещь действительно стоить гораздо дороже. Никакого покупателя-любителя у Уорсмэна, конечно, нет. Просто он узнал настоящую цену ожерелья и хочет воспользоваться случаем, дает половину, а то и треть цены. И если разговоры оборвались, то они, конечно, возобновятся.
Минни была права: час спустя сам знаменитый мистер Уорсмэн пожаловал в скромный отель с каким-то красноносым старичком — и приступили к переговорам, давая за ожерелье все большую и большую цену…
— Я должна посоветоваться с моим дядей! — сказала Минни, когда покупатели предложили ей тридцать пять тысяч долларов.
— А кто ваш почтенный дядюшка? — осведомился красноносый старичок.
Никакого дяди у Минни не было; но она прибегла к маленькой хитрости и назвала имя не своего дяди, а дяди одной молодой мисс, с которой познакомилась на выставке:
— Мистер Эбенезер Малькольм!
Это было имя популярного на все Штаты архимиллионера, главы синдиката нью-йоркских часовщиков и ювелиров.
У претендентов на ожерелье при этом имени лица вытянулись и руки опустились…
— Эбенезер Малькольм? Н-ну… Ну, нам тут, конечно, делать нечего! Нам не тягаться с мистером Эбенезером! Но, миссис, и сам Малькольм едва ли даст вам больше… больше пятидесяти тысяч долларов!
— Может быть! — силясь казаться равнодушной, ответила молодая женщина. — Может быть…
