Карантин - Сиглер Скотт (книги читать бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
Перри широко улыбнулся, насколько позволяли распухшие губы, и в знак приветствия поднял бутылку. Там оставалась всего пара глотков, не больше.
— Спасибо, господин Филлипс, — сказал Перри, затем отпил, оставив немного виски для Дью.
Агент забрал бутылку и допил.
Улыбка с лица Доуси исчезла, и теперь вид у него был какой-то встревоженный. Дью уже наблюдал подобное выражение лица раньше, много лет назад. Так выглядели лица парней из его взвода. Не всех, правда, и не всегда. Обычно после потери друга, после длительного минометного обстрела или убийства мальчишки, бросавшегося на них с гранатой в руках. Либо после того, как кто-нибудь из них в первый раз всаживал нож в живот человека и одновременно прикрывал ему рот рукой, ожидая, пока тот умрет.
— Выходит, я крутой парень, — сказал Перри и откашлялся. — Вот ведь какая штука! И что же эта крутизна мне дала в жизни? Прости за откровенность, но я ведь неполноценный мужик. Член мне, конечно, пришили обратно, но никто не знает, встанет он когда-нибудь или нет. Вообще, меня предупредили, что, скорее всего, я до конца жизни останусь импотентом. И у меня никогда не будет детей.
— И что с того? У меня тоже никогда не будет сына.
— Не издевайся. У тебя есть дочь, — поправил Перри.
Дью хмуро кивнул.
— Это верно, и я очень люблю ее. Здесь ты попал в точку. Но знаешь что? Она ведь терпеть не может рыбалку. Не хочет даже попробовать! Она видела рыбалку в одной из телепередач и считает ее отвратительным занятием. Поэтому мне так и не удалось порыбачить вместе с собственным ребенком. С внуками это тоже не удастся, потому что детей у нее нет и не предвидится. Поэтому мой род, по сути, заканчивается, как и твой.
— А почему у нее не будет детей?
— Она лесбуха.
— Правда, что ли?
— Правда, — буркнул Дью. — Поэтому о каких детях здесь может идти речь? Разве что о приемных. Но я все равно люблю ее такой, какая она есть. И, кстати, если ты назовешь ее лесбухой, я дам тебе по морде, усек?
— Я так не говорил, господин Филлипс. А вот вы — уже сказали.
— Я?
— Вот именно.
— О, — вздохнул агент. — Ну, ладно. Ты, кстати, прекращай называть меня «господином Филлипсом», черт бы тебя побрал.
— Есть, сэр.
— И это дерьмо — «господин» — я чтобы тоже никогда от тебя больше не слышал. Я зарабатываю себе на жизнь своей работой. Поэтому называй меня просто по имени. Но только не Дьюи. Этого я терпеть не могу!
— Хорошо, Дью, — ответил Перри. Тембр его голоса стал немного глубже, чем обычно. Он снова свесил голову и обхватил ее руками, а густая копна светлых волос закрыла лицо.
Филлипс понял, что только что снова угрожал Перри. Видимо, для человека, который сам себя изрезал ножницами, это оказались не самые желанные слова. Дью сделал глубокий вдох. Ему нужно все-таки иногда думать, прежде чем говорить.
— Знаешь, что мне пришло в голову, приятель? — сказал Дью.
Перри, не поднимая головы, пожал плечами.
— Я, понимаешь ли, уже сыт по горло твоим нытьем.
Теперь громила поднял голову. Не полностью, но достаточно для того, чтобы пристально взглянуть на собеседника хотя бы исподлобья. В его синих глазах зажглись злые огоньки.
— Нытьем? — проговорил — нет, скорее прошипел Перри. — Пусть у тебя отрежут член, дважды в тебя выстрелят, потом заставят проходить курс экспериментального лечения. А в это время под кожей все полыхает огнем, и даже мозг устал от непрекращающейся боли. Потом, когда наведаетесь в мою часть рая, вы вызовите команду специалистов, которые пришьют веселого друга обратно, — но, конечно, уже без яиц, ведь сквозь них проросли чертовы щупальца. Эти гребаные спецы особенно не церемонятся, они говорят, что ваш вентиль, может быть, и заработает, но шансы невелики — всего процентов десять… Каково побывать в моей шкуре, Дью, и потом упрекать меня в том, что я на что-то там жалуюсь?!
— Бедное, несчастное дитя…
Теперь в глазах Перри отразились совсем другие эмоции, среди них преобладала досада. Досада от того, что уважаемый тобой человек говорит, что ты гроша ломаного не стоишь.
— Слушай, парень, я уже этим сыт по горло, — сказал Дью. — Прекрати себя жалеть.
— Думаю, у меня есть золотой билет на подобную жалость, — с упреком произнес Перри. — Думаю, что я имею право пожалеть себя, потому что больше некому.
— Хочешь, расскажу тебе про Марти Эрнандеса?
Глаза Перри забегали.
— А он кто?
— Мой сослуживец во Вьетнаме.
— О, только не это! — воскликнул Доуси. — Опять военные истории?
— Да, именно. Военные истории. Просто наберись терпения и послушай, ладно?
В воздухе повисла тишина. Дью явно выжидал. Глаза Перри сузились, но он все-таки кивнул.
— Так вот. Мы патрулировали один из участков в предгорьях Биньтхуана. Однажды были застигнуты врасплох и попали под обстрел. Двое наших сразу же погибли. Мы вместе с Марти спрыгнули в одну очаровательную низину, где можно было укрыться. Вот только Марти не повезло. Рядом с ним разорвалась мина. Ему оторвало ногу, чуть ниже колена. Он закричал. А я в это время высунулся и начал отстреливаться, ведь наши преследователи были совсем близко. Ты понимаешь?
Перри закивал, как будто знал об этом.
— Марти был совсем плох. Но я никак не мог помочь ему, потому что передо мной были вьетконговцы, от которых, хочешь не хочешь, надо отбиваться. Я видел, как они подходят все ближе, и стрелял. А Марти в это время истекал кровью; обрубок ноги он кое-как прикрыл листьями и еще каким-то мусором. И вот он прекращает кричать. А я все еще стреляю. Я знаю, что убил двух или, может быть, трех врагов. И вдруг слышу его голос. Марти очень спокойно мне говорит, что, мол, Дью, давай поскорее выбираться отсюда. Я украдкой взглянул на него. Он только что ножом обрезал свисающие куски кожи и мяса и теперь прижимал оторванную ногу к груди, словно ребенка. Рядом засвистели пули, мне пришлось повернуться и продолжить стрельбу. И знаешь, что потом сделал Марти?
Доуси покачал головой.
— Он начал рассказывать о «Рейдерах»!
— Да ладно тебе! — удивился Перри. — Об «Оклендских рейдерах»?
Дью утвердительно кивнул.
— Да, он очень любил эту команду. У него на плече была татуировка с их эмблемой. Щит с мечами. Так себе татуировочка, ее сделал ему один из сослуживцев. Но это ведь неважно, не так ли?
— Конечно.
— Ну вот. У него, понятно, болевой шок. Он сидит там, держит свою ногу, словно ребенка, и говорит, что, мол, нужно бы вернуть им в команду Флореса. Ты ведь в курсе, кто такой Том Флорес?
— Еще бы, ведь он в качестве тренера выиграл два суперкубка!
— А сначала он был квотербеком.
— Не врешь?
— Истинная правда.
Теперь Перри наклонился вперед, и в его глазах зажегся неподдельный интерес.
— Именно так, — продолжал Дью. — Первый испаноговорящий квотербек в лиге, поэтому Альварес эль Мексикано считает, что Флорес — просто бог в шлеме и щитках. «Рейдеры» сбагрили Флореса в «Баффало», и Альварес мрачнее тучи. Марти говорит: Дью, им нужно непременно вернуть Флореса. Сидит, держит свою оторванную ногу и болтает о футболе, будь он неладен.
— И что ты ему сказал?
— Да ничего. Просто убиваю вьетнашек налево и направо и думаю вот о чем. Наверное, если он может так держать свою ногу, то сумеет держать и оружие. Так почему же он не помогает мне и не стреляет по врагу? Короче, вскоре подошли подкрепления, и мы удержали позицию. Затем наш передовой артнаблюдатель скорректировал огонь артиллерии. В общем, заговорили пушки, и снаряды понеслись прямо у меня над головой. А я все продолжаю стрелять как заведенный. Марти снова что-то говорит, но на этот раз ему приходится уже кричать, чтобы я мог расслышать его на фоне шумной канонады. Вскоре канонада прекращается, и я решаю, что нужно потихоньку убираться отсюда. Вьетконговцы разбежались, и пора было выводить людей из этого ада. Я поворачиваюсь, чтобы помочь Марти, и вижу, что он уже мертв.
