Астровитянка (сборник) - Горькавый Ник (лучшие бесплатные книги TXT) 📗
– Лично осмотрю ваш ценнейший подарок и отдам все необходимые распоряжения, миссис Хиггинс, – поспешно заверил директор Милич попечительницу. Но Никки не сомневалась, что магнолии в отличном состоянии, а у миссис Хиггинс случился, как говорил утренний психолог, приступ «параноидального нарциссизма»…
– И ещё, директор Милич, – продолжала посуровевшим тоном почтенная матрона. – Мне стало известно, что некоторые студенты и особенно студентки Колледжа позволяют себе слишком экстравагантные платья, причёски и прочее… – Она демонстративно покосилась на Никки. – С этим нужно неустанно бороться! Нравственность должна быть на высоте, несмотря ни на что! – Она вонзилась взором в бокал Никки и потом перевела его на заёрзавшего директора.
– Конечно, конечно, – поддержал её директор Милич с застывшей любезной улыбкой.
Никки спокойно наслаждалась копчёным угрём, но тут опять вылез этот главный попечитель Хиггинс, чувствовавший себя не в своей тарелке после фиаско с кьянти.
– Мисс Гринвич, я видел телерепортаж о вашей утренней пресс-конференции, которую вы бесцеремонно устроили прямо на территории Школы. У меня осталось очень негативное впечатление от этого интервью. Я настоятельно прошу вас впредь согласовывать такие мероприятия с директором или Попечительским Советом. Кроме того, своими странными и даже вопиющими высказываниями – обо всех этих… покушениях и убийствах… вы безответственно привносите неприятную уголовщину и конфликтность в академическую и спокойную атмосферу нашего Колледжа, пронизанную светлыми детскими эмоциями, духом творчества и познания!
– Мистер Хиггинс, – с неудовольствием оторвалась Никки от еды, – вы что-то путаете: я не приглашала этих журналистов в Колледж, они прибыли сюда для освещения экзаменов. Что же касается моих вопиющих высказываний… Робби, в уставе Колледжа говорится что-нибудь об ограничении прав студентов на публичное высказывания на территории школы?
– Нет, – ответил Робби из кармана её кресла. – Твоя пресс-конференция никак не нарушала правил Колледжа. Более того, тебе не запрещено приглашать сюда журналистов как своих гостей, если это не мешает занятиям.
– Видите, мистер Хиггинс, – спокойно произнесла Никки. – Луна – очень демократическая планета, и в своих высказываниях я буду опираться на свободу слова и право говорить правду. Ведь это правда – существуют могучие силы, которые действуют в собственных таинственных интересах и сметают со своего пути все помехи. Вы, как один из столпов общества, должны знать, что в нём есть люди, которые способны уничтожить корабль с экипажем и уйти от наказания. Даже я им как-то помешала, и они отправили на охоту за мной полутонного робота с плазменным резаком и тяжёлым гвоздемётом.
Я очень не скоро смогу надеть модное платье с открытой спиной, – Никки в свою очередь бросила демонстративный взгляд на наряд миссис Хиггинс, – после… беседы с этим роботом. И эта история явно будет иметь продолжение…
– Получается, – возмутился мистер Хиггинс, – что вы прячетесь в здешних стенах, навлекая опасность и на других учеников школы!
– Не думаю, что студентам что-либо грозит из-за моего присутствия… – пожала плечами Никки, – но не скрою, я заложила всё своё имущество, чтобы попасть в Колледж, который гарантирует ученикам максимально возможный уровень безопасности – так утверждается на официальном сайте Школы Эйнштейна. Я принципиально предпочитаю доверять публичным декларациям и терпеть не могу неписаных правил и закулисных интриг. Вот если в Уставе Колледжа было бы сказано, что поступление в школу запрещено всем девочкам, которых преследуют взрослые убийцы, то, конечно, я приняла бы это к сведению и поискала бы для себя другое место.
В зале раздались смешки. Никки, сочтя разговор законченным, снова обратилась к тарелке. Но не тут-то было.
– Вы слишком рано пытаетесь продемонстрировать независимость своих суждений! – не успокоился багроволицый Хиггинс. – Вы ещё социально незрелая личность! Вам предстоит пройти долгий путь, чтобы стать уважаемым членом общества: получить полезную профессию и научиться зарабатывать деньги – так сказать, добывать хлеб свой насущный в поте лица своего!
Никки смертельно надоел этот мистер Хиггинс.
– К своим незрелым годам, – резко ответила она, – я поддерживала в течение десяти лет независимое космическое поселение, благодаря чему заработала пять миллионов золотых долларов. Вот мои мозоли от этой работы, – и Никки демонстративно показала свои крепкие ладошки. – А сколько вы, мистер Хиггинс, заработали, будучи школьником, или хотя бы – к нынешнему возрасту? Вы можете показать мне ваши мозоли?
– Я зарабатываю деньги не руками, а головой! – вспылил красный мистер Хиггинс, с которым никто ещё в жизни не смел ТАК разговаривать. – Я уже полвека возглавляю один из старейших банков Луны!
Он постарался взять себя в руки и стать надменным:
– Должен обратить ваше внимание на то, что мы – попечители Школы – делаем каждый год огромные пожертвования в фонд Колледжа, и я полагаю естественным, что вы должны с максимальным уважением относиться к людям, благодаря которым вы получили возможность учиться в этом элитном и почтенном заведении!
При этих словах он высоко задрал пухлый подбородок, а его жена из солидарности гордо выпрямила обнажённую, сильно веснушчатую худую спину.
– Робби, – холодно спросила Никки, – сколько пожертвовал мистер Хиггинс в фонд Школы Эйнштейна?
– Три с половиной миллиона за сорок два года пребывания в Совете Попечителей, – мгновенно ответил Робби.
Хиггинс побагровел ещё больше и стал хватать ртом воздух, как та давешняя акула, вытащенная из воды.
– Не так уж и много, – хмыкнула Никки. – За пять лет обучения я должна внести в кассу Колледжа семь с половиной миллионов. Робби, а каковы расходы Школы на обучение одного ученика? – спросила небрежно Никки, не поворачивая головы.
Школьники оживлённо зашушукались.
– Около семисот тысяч в год, за исключением расходов на безопасность – они засекречены.
Шум стал быстро разрастаться, а директор Милич нервно закрутил шеей.
– Видите, мистер Хиггинс, – повернулась Никки к попечителю, – Колледж – вполне прибыльное предприятие, и его существование не зависит от вашего вклада. И уж я-то никак вам не обязана – я сама плачу за обучение, принося Школе Эйнштейна больше прибыли, чем ваши пожертвования. Да, Робби, так сколько же денег заработал сам мистер Хиггинс на сегодняшний день?
– Трудный вопрос, – ответил Робби. – Личный капитал мистера Хиггинса состоит из контрольного пакета акций «Лунного Банка Хиггинса», унаследованного им от отца. Рыночная стоимость этого пакета за сорок восемь лет сократились больше чем в два раза – с пятисот десяти до двухсот тридцати миллионов долларов.
Весь стол ахнул и загудел, а миссис Хиггинс в панике воззрилась на оцепенелого мужа.
– Ха-ха-ха! – залилась Никки весёлым смехом. – Так этот наставник незрелого юношества сам ничего не заработал, а лишь промотал! Зачем же он отдаёт Колледжу с таким трудом недорастраченные отцовские миллионы? Не отвечай, Робби, ежу понятно, что социальный статус попечителя Школы Эйнштейна дает много преимуществ банкиру. Как же люди с такой головой ухитряются учить других жизненной мудрости?
– Вам нужно брать уроки хорошего воспитания, мисс Гринвич, прежде чем садиться за стол вместе с настоящими леди и джентльменами! – вскочил разъярённый Хиггинс.
– Я надеюсь, – надменно подняла брови Никки, – что на этих уроках мне объяснят, как джентльмены, делая грубые замечания даме, сидящей в инвалидном кресле, по-прежнему ухитряются считать себя джентльменами?
– Идём, дорогая! – Мистер Хиггинс ошпаренно выскочил из-за стола и резко потянул за руку жену. – Я не могу больше оставаться в таком обществе! Как старейший попечитель Колледжа, я не сомневаюсь, что мы скоро расстанемся с этой мисс Гринвич!
– Возможно, – спокойно ответила Никки, – но я не советую вам собственноручно заниматься вопросом моего исключения. Уж очень уязвимы вы сами… Ваши вкладчики очень удивятся, если узнают из прессы, что и без того неблестящий директор их банка, вместо поиска наилучшего вложения капиталов клиентов, оказался… э-э… столь неадекватным, что занялся личной местью девочке, сироте и инвалиду… Не знаю, как отреагируют на это пугливые акционеры, и куда потом рухнет ваш банк. Думаю, вы, как опытный бизнесмен, знаете это лучше меня!
