Любимец - Булычев Кир (книги регистрация онлайн txt) 📗
– Все же видели, – сказал я. – Это был честный бой. Он раздавил Добрыню и хотел меня убить. А я не люблю, когда меня убивают.
– Как ты заговорил, – ухмыльнулась Маркиза. – Еще недавно был щенок щенком.
– Прошло почти полгода, госпожа, – сказал я, – полгода, как я – гладиатор.
– И ты убил спонсора?
– Я защищался.
– А потом?
– Он убежал, а я его увидела, – сказала Ирка.
– Значит, ты не знаешь, что было дальше на стадионе? – спросила Маркиза.
– А что?
– К счастью, я сидел у самого выхода, – сказал Хенрик. – Иначе бы не уйти. Спонсоры приказали милиции оцепить стадион, чтобы никто не убежал.
– Значит, вы видели, как они по мне стреляли! И слона убили!
– Мента перевязали? – спросила Маркиза.
Хенрик открыл дверь во внутреннее помещение. Вошел виденный мною милиционер, голова его была обмотана бинтом.
– Где кассета? – спросила Маркиза.
– Кассета здесь.
Он вытащил из-за пазухи кассету и протянул поднявшемуся Хенрику.
– Болит голова? – спросила Маркиза.
– Плохо, – сказал человек.
– Тебя не засекли?
– Им было не до меня.
Хенрик подошел к телевизору с большим экраном, стоявшему в углу. Вложил кассету в плейер. Все молчали.
Хоть никто об этом не говорил, я уже понял, что каким-то образом эти люди записали то, что произошло на стадионе.
Хенрик включил телевизор.
Мы смотрели на стадион сверху.
– Мы включили только в конце, раньше не было нужды, – сказал милиционер.
– Вижу, – сказала Маркиза.
Камера быстро спускалась вниз. И я увидел лежащего на земле мертвого спонсора. И себя – только маленького. И слона, стоявшего у кромки.
Звука не было, только чуть-чуть шуршала пленка.
Я увидел себя: вот я бегу с поля; спонсоры рвутся с трибун, вытаскивая пистолеты. Я увидел, как зеленые нити протянулись от пистолетов на трибунах к разбегающимся с арены гладиаторам.
Некоторые падали. Мне показалось, что я вижу, как упал Батый.
Несколько лучей вонзились в слона. Слон покачнулся и упал на колени, он старался поднять хобот, но тот его не слушался. Слон медленно лег на бок и замер. В комнате все молчали, не отрывая взгляда от экрана. Видно было, как зрители – ярко одетые люди, – пригибаясь, бегут к выходам, толпятся там, но милиционеры не пускают их, блокируя выходы. Ворота с арены и выходы медленно закрываются толстыми решетками.
– Чего они хотят? – спросила вслух Маркиза.
Никто ей не ответил.
Люди на стадионе устремились к решеткам; видно было, как они размахивают какими-то книжками и пропусками, видно, подтверждающими их особый статус или высокую должность. Милиционеры также остались внутри стадиона, и некоторые из них, сообразив, что попались в ловушку, приготовленную для зрителей, также принялись трясти решетки.
Выходы были открыты лишь в ярусе лож, где сидели спонсоры.
По сигналу они как один поднялись и направились к выходам. Некоторые наиболее сообразительные из людей, перелезая через барьеры, устремились к ложам, но спонсоры были к этому готовы. У каждого из выходов до последнего момента оставался один из них, который хлдаднокровно расстреливал тех, кто приближался к барьеру. Тех, кто все же смог достичь лож, спонсоры добивали кулаками.
Немота картины никак не уменьшала ужас, овладевший нами, когда мы видели, как люди давили друг друга об решетку.
– Но зачем, зачем? – крикнула Ирка.
– Молчи, – сказал Хенрик.
Одна за другой опустились решетки на ярусе лож.
Теперь на стадионе оставались только люди.
Они еще старались выбраться – кто-то взобрался на самый последний ряд, но прыжок оттуда означал безусловную смерть – пятьдесят метров до асфальта.
И тут я увидел небольшой вертолет странного лилового цвета с яркой желтой полосой вдоль фюзеляжа.
Он опустился над стадионом.
Из-под него к земле устремились конусы какого-то пара или газа, пар был бесцветен, но не совсем прозрачен, и через минуту вся чаша стадиона была уже заполнена белесым киселем.
Кисель медленно оседал, как будто превращался в жидкость, и по мере того, как обнажались ярусы стадиона, мы видели неподвижные тела людей – какие разноцветные одежды!
Потом газ собрался в лужицы на зеленой траве арены. И там лежал слон, рядом – его погонщик, далее лежали все мои товарищи по школе гладиаторов: и добрый фельдшер, и Прупис, и раб, который приносил напиться холодной воды. И там же лежали тела белых негров. И на всем стадионе не осталось ни одного живого существа…
Мы молчали.
Потом Хенрик сказал мне:
– Сколько же ты людей погубил!
– Я никого не убивал!
– Достаточно было одного спонсора.
– Они мстили за него? – Я только в тот момент связал свой поступок с трагедией на стадионе. Как ни странно – я раньше об этом не подумал.
– Нет, дурачок, – сказала Маркиза. – Они никому никогда не мстят.
– Тогда я не понимаю!
– Ни один живой свидетель не должен знать и даже подозревать, что человек может, имеет право и возможность убить спонсора. Никому они не мстили. Они без всяких особых чувств, без ненависти и коварства, расчетливо и спокойно ликвидировали всех свидетелей до последнего, – сказала Ирка.
– Теперь они будут искать тебя, пока не перероют всю землю, – сказал Хенрик.
– Пленку надо будет размножить, – сказала Маркиза, – и разослать по всем ячейкам.
– Не спеши, – сказала Ирка. – Мы подумаем, как сделать лучше. Пусти еще раз пленку. Я боюсь, что среди них были знакомые.
– Сейчас, только перемотаю назад, – сказал раненый милиционер.
– Какие сволочи! – сказала Ирка. – Я бы их всех своими руками растерзала!
– Успеешь, – сказал Хенрик, – всему свое время.
– Пусти пленку вдвое медленней, – попросила Маркиза.
Загорелся экран.
– Тим, – сказала мне Маркиза, – подвинь мое кресло к экрану.
Я подчинился. Кресло было тяжелое, но на колесиках. Как только я его сдвинул с места, оно рыскнуло в сторону. Маркиза схватила меня за руку длинными холодными пальцами.
– Не так шустро!
Она смотрела на меня смеющимися глазами, а я старался не видеть ее маленького туловища и ссохшихся ножек.
Маркиза отвернулась от меня и словно забыла.
Мы снова смотрели, как люди стараются убежать со стадиона, как они бьются о решетки.
– Стой! – приказал Хенрик. – Останови изображение.
Картинка на экране замерла.
– Видишь? – спросил он.
– Это Шептицкие, – сказала Маркиза. – Они с собой взяли на стадион девочку.
Маркиза дотронулась длинным пальцем до экрана.
– А кто справа? Это Ванда Ли?
– Не может быть!
– Конечно же, Ванда, у нее помолвка в декабре.
– Не будет помолвки.
– Сволочи! – повторила Ирка. Она стояла рядом со мной. А я так устал, что смотрел на дергающееся изображение на экране, уже не понимая, что там происходит. У меня глаза смыкались. И если бы не голод, я бы уселся здесь в уголке и заснул.
Вдруг Маркиза резко обернулась ко мне.
– Уведи его, – приказала она Ирке. – И ты тоже поспи. На тебе, Ирка, лица нет.
– Пошли, – сказала Ирка.
Я был благодарен Маркизе. Я сказал:
– Спасибо.
Но меня никто не слышал, потому что Хенрик вдруг воскликнул:
– Смотрите, смотрите!
– Не может быть! – ахнула Маркиза.
Они столпились у экрана, увидев кого-то близкого им.
Ирка потянула меня за руку.
Мы вышли из двери и прошли по коридору. Ирка толкнула дверь слева, и за ней обнаружилась небольшая комната, в которой стояло несколько коек, покрытых серыми одеялами.
– Здесь отдыхает караул, – сказала Ирка. – Но сейчас их нет. Выбирай любую постель.
Я не стал выбирать. Я положил меч на пол возле ближайшей койки, рухнул на нее, закрыл глаза и вместо того, чтобы заснуть, начал вновь мысленно прокручивать перед глазами сцену моего боя со спонсором. Я слышал, как Ирка присела на соседнюю койку.
– Ты спи, – сказала она, – не ворочайся. Ты лучше посчитай до ста. Ты считать умеешь? А то я тебе посчитаю.
