Мы — из солнечной системы (Художник И.М. Андрианов) - Гуревич Георгий Иосифович (читать книгу онлайн бесплатно без txt) 📗
То же происходит в радиопромышленности, то же в обувной, текстильной, кожевенной, кондитерской… Фабрики закрываются, остаются конструкторские бюро-мастерские по изготовлению образцов.
Все это в течение одного года. Тысячи незаконченных научных работ становятся ненужными, свертываются начатые стройки, миллиарды людей должны менять специальность.
И в Совет Планеты потоками идут письма:
«Дорогие советники!
Необдуманно поступили вы, скоропалительно вводя всеобщее радио-снабжение. Поспешили, просто сказать, стартовали без урана.
Приведу в пример себя. Я сам комбайнер, работаю в средней полосе — к северу от Каспия. Места у нас трудные: лето короткое; время упустишь — собирать будет нечего. И летом мы с часами не считаемся. Чуть сереет небо, шагаем в гараж, аккумуляторы зарядить, машину проверить, смазать… К рассвету надо быть в поле.
Не для жалобы я пишу, потому что трудности эти счастливые, без труда нет и радости. Люблю я предрассветную эту мглу с перекличкой пташек в полутьме, Каждая роща — ксилофонный оркестр, не знаете вы в городах этой музыки. А запах борозды, когда земля жирная, масляная и красноватые жилки на разрезе, корешки, похожие на червей, черви, похожие на корешки! А летний полдень, когда горизонт дрожит от зноя и клевер пахнет густо, медом! А осень со стогами сена, мягкого и шелестящего, впитавшего в себя все запахи цветов и трав! Да что мне говорить? Я рядовой машинист-пахарь. Вы почитайте, что писали о нашем крестьянском труде большие люди: Лев Толстой и Глеб Успенский, Некрасов и Кольцов. Их почитайте и задумайтесь, что отбираете вы у наших детей.
Я предлагаю издать закон, запрещающий делать пищу в аппаратах. Надо добывать ее естественным путем — на природе. Человек рожден для работы на природе, об этом задумайтесь!
Комбайнер Прошин. Заволжье».
«Я как работник санитарно-кордонной станции должен предупредить Всемирный Совет о серьезной опасности. В последние месяцы у нас в Бразилии все увлечены ратомическим кофе. Жареные зерна добываются нажатием кнопки, плантации заброшены, зарастают колючками и лианами. Через несколько лет бассейн Амазонки снова превратится в джунгли. Не лишено вероятия, что опять появятся ядовитые змеи и муравьи. Бразилия будет заболочена, сделается рассадником тропических болезней. Вся работа века осушения пойдет насмарку. Предлагаю законодательным порядком запретить изготовление кофе в атомных шкафчиках».
«Предлагаю запретить радио-снабжение рыбой. Рыболовство следует сохранить как увлекательный и здоровый спорт, как основной стимул изучения моря…»
«Нельзя цветы размножать ратомически. Это возмутительно!»
«…Мы — потомственные текстильщики. Я — инженер, жена — инженер, я в красильном цехе сорок лет, жена — тридцать пять. Но речь не о нас: мы свое отработали у станков, можем и не переучиваться, уйдем на пенсию. А как дети? У нас, например, дочь. И в школе она училась без особого интереса: уроки готовила, на следующую страницу не заглядывала. Мы и думали:
«Не всем звезды с неба хватать, свое выполняет, потом выйдет замуж, детишки пойдут…» И подруги у нее такие же: кройка, клейка, фасоны, стадион, встречи, знакомые, «он сказал, я ответила». Ну не лежит у них душа к творчеству, не тянет их изобретать машины, или молекулы, или хотя бы новые узоры для тканей. Выходит, не только нас, стариков, но и молодых надо переиначивать. Может быть, не так их воспитывали, с детства следовало внушать, что ты, мол, растешь для того, чтобы звезды хватать, готовься к звездохватанию.
И потому я вношу предложение настоятельное: ратоматоры запретить лет на пятьдесят, вести производство по-прежнему, ткани делать на фабриках, пока не вымрет наше и следующее поколения и не уйдут с Земли люди, не способные к изобретательству».
У каждой медали есть оборотная сторона. Не бывает вещей без тени. И у ратомики оказалась тень.
Даже в Совете Планеты нашлись ярые противники ратоснабжения, притом люди творческие: враг зимы Мак-Кей, океаноборец Ота, подводный Одиссей и сын космоса Ааст Ллун.
Они были научными соперниками, даже, можно сказать, противниками. Пристрастно искали друг у друга слабости и ошибки, опровергали, высмеивали чужие проекты, превозносили и рекламировали свои, страстно, даже нескромно иногда. Но как может быть скромным изобретатель, предлагающий всем людям Земли следовать за собой? Как он поведет человечество, если сомневается в своей способности быть проводником?
И вдруг является Гхор, отменяет споры, перечеркивает все четыре проекта, говорит: «Без вас прокормим человечество, прокормим без космоса, без полярных стран, океанов и глубин».
Впервые услышав о всемирном ратоснабжении (это было сразу же после эпидемии геронтита, когда дублирование представлялось блистательным, но частным опытом, имеющим значение только для медицины), четыре соперника проявили редкое единодушие. «Блеф», — сказал Мак-Кей. Одиссей пожал плечами: «Сказки тысячи и одной ночи!» «Неприлично обсуждать это в среде ученых», — добавил Ота. Ааст Ллун не явился на заседание. Он прислал записку, что плохо чувствует себя на Земле и не считает нужным прилетать для читки научно-фантастических романов.
Они уверяли — все четверо, — что у Гхора не выйдет ничего, что организация ратоснабжения займет сто лет (а до той поры надо отеплять, осушать, заселять глубины и планеты), что ратомировать можно текстиль, но никак не пищу (из-за помех пища получится радиоактивной и ядовитой), что эксперименты Гхора унесут тысячи жизней.
Все было опровергнуто.
Четверо не сдавались. Не могли они сдаться. Это означало бы отказаться от самих себя.
Возьмите, например, Ота. Двадцать лет составлял он свой проект застройки океанов. Столько тупиков преодолел, столько вариантов сменил! До глубины души был уверен, что нет на Земле дела важнее океаноборчества. Ратомика отменяет его? Полно! Ошибка, мода, временное увлечение. Не так уж хороша эта ратомика, свои у нее недостатки. Он, Ота, откроет глаза людям»
— Товарищи советники, — говорит он своим мягким голосом, ласковый, как кошечка, готовая прыгнуть и цапнуть мышь, — гениальное открытие Гхора меня поражает, как и вас; я до сих пор не могу опомниться, я горжусь величием человеческого разума, я рад, что живу на одной планете с такими людьми, как Гхор и его сотрудники. Только восхищение помешало мне заметить в первый же момент одну неприятную опасность, с которой нельзя не посчитаться. Я говорю не о технической стороне, не об опасности взрывов, не о вредоносной радиации: здесь наш друг Гхор безупречен. Речь идет об опасности моральной, о вреде этическом, воспитатель! ном, идейном.
Что было в жизни человечества самым светлым, важным и прогрессивным? Труд! Человек трудолюбивый считался достойным уважения. Труд воспет в новейших поэмах и в древних песнях. Школьников мы приучаем к труду, студенты учатся, мечтая о труде. Труд развивает способности, ум и мускулы, труд придает жизни смысл, наполняет ее содержанием и красотой. Труд развивает характер, волю, чувство коллектива. «Труд превратил обезьяну в человека», — сказал великий Энгельс.
Но вот мы расставили по квартирам аппаратики, избавляющие нас от труда. Отныне человек имеет возможность три раза в день, протянув руку к кнопке, получить завтрак, обед и ужин. Нет больше трудностей, таланты не требуются, не развивается ум, воля, и характер, и чувство коллектива. Жиреющие сибариты, лежа на кушетке, тычут пальцем в кнопку. Жизнь лишается смысла: получение без труда не дает радости. Кнопку может нажать и четырехлетний ребенок. Нет стимула для учения и нет стимула для прогресса. Труд превратил обезьяну в человека, безделье превратит человека в обезьяну, ленивую, объевшуюся, тупеющую, больную от бездействия, вырождающуюся обезьяну,
Вот почему, уважая человека и человечество, я предлагаю издать закон, запрещающий ратоснабжение. Я не отрицаю, что Институт ратомики во главе с Гхором сделал великое изобретение, но в нем таится величайший вред. Нужно ввести хотя бы ограничения, подобно тому как введены правила для рыбной ловли и охоты. Если мальчик, вооруженный телеглушителем, может уничтожить всех зверей на планете, охота становится неинтересной. Если мальчик, нажимающий кнопки ратоприемника, может накормить целый город, жизнь становится неинтересной и бессмысленной. Нужно запретить кнопочное снабжение, чтобы сохранить человеческое достоинство…
