Пепел наших костров - Антонов Антон Станиславович (книги бесплатно без .txt) 📗
Казалось, новых столкновений не избежать, но спасло то, что земли все-таки было много, и не все горожане вели себя так уж воинственно. Нормальные люди, увидев, что место занято, покорно шли дальше, ругая только самих себя за нерасторопность.
Белому Табору, можно сказать, повезло, что оголодавшие горожане не слушали умных людей. В результате самые сильные и энергичные осели на пригородных землях, а до конца дороги дошли те, кто был склонен к компромиссам и понимал, что возле города ловить нечего. Обессилевшие от долгих поисков свободной земли, они были не опасны для дачников и фермеров первой волны. Огромная толпа валила по Таборному шляху на запад, но все в этой толпе буквально валились с ног от усталости.
Фермеры прохаживались вдоль шляха и отбирали себе батраков. Одни предпочитали сильных выносливых мужчин, другие – молодых красивых женщин. Бойцы отрядов самообороны тягали из толпы девушек. Практически все в этом людском потоке уже почти забыли, зачем они вышли из города. Теперь у них был другой лейтмотив – найти еду прямо сейчас. Не было ни сил для возвращения назад, ни смысла возвращаться. И они продолжали путь на запад под девизом «Чем дальше в лес – тем толще партизаны».
Им говорили, что там, впереди, в нетронутом лесу, есть грибы и ягоды. И чем дальше – тем больше. Табориты не возражали против опустошения леса. Почти все, кто остался здесь, давно кормились со своих огородов. Убежденные дикари либо удалились в глубокий лес, либо перекочевали в Порт Неприкаянных Душ и дальше вниз по реке, в Шамбалу.
А горожане все шли и шли, медленно и тяжело, падая от усталости и недоедания.
Трудно было поверить, что они только сегодня, несколько часов назад, или в худшем случае вчера вышли из дому. Казалось, они шагают вот так уже много дней, не поднимая упавших и не замечая потерь.
Упавших поднимали местные жители – дачники и фермеры первой волны. К ним сразу кидались другие голодные – те, что еще могли стоять на ногах. Но фермеры отказывались кормить ходячих. У них не было столько еды.
Почти все запасы были истрачены в дни «дачного бунта», когда Белому Табору требовалось оружие и боеприпасы, когда приходилось отвлекать большие силы в отряды самообороны, бойцы которых не могли нормально работать на полях, а ели за двоих, поскольку много двигались по обширной дачной зоне. А чтобы не воевать на два фронта, приходилось платить бандитам.
Смертельно усталые и голодные горожане были готовы на все. Батрачить – хоть всю жизнь, лишь бы поесть сейчас, сию минуту. Спать с мужчинами – сколько угодно, только девушку надо сначала покормить.
Будь у фермеров солидные запасы продовольствия, они могли бы за один день превратить свои фермы в фазенды, где за кусок хлеба и печеную картошку работают подневольные батраки.
Обычные условия найма были просты – работа за еду и кров со свободным выходом.
Поборники социальной справедливости обещали еще и зарплату натурой после уборки урожая. Но некоторые, пользуясь моментом, предлагали доходягам, готовым на все за кусок хлеба, продаться в самую настоящую кабалу.
Где-то через неделю после большого исхода горожан в Белом Таборе прошел слух, что какие-то группы партизан глубоко в лесу установили самый натуральный рабовладельческий строй.
Они собирали по округе обессилевших девушек и, немного подкормив их, заставляли работать буквально как негров на бразильских плантациях. А поскольку любимым произведением лидера этой команды оказалась не «Рабыня Изаура», а «История О» и эпопея Джона Нормана «Мир Горра», на фазенде соблюдался соответствующий антураж.
Девушки ходили обнаженными, на ночь их связывали и в любое время суток они были обязаны под страхом телесного наказания удовлетворять эротические желания хозяев без возражений и ограничений.
Когда эта история получила огласку, партизаны ушли дальше в джунгли и увели с собой невольниц, но валькирии Жанны Аржановой организовали преследование с участием лошади и верблюда, и в результате новоиспеченным рабовладельцам пришлось бросить своих жертв и уходить налегке. Оставили они и другой балласт – своих же соратников, которые не смогли выдержать темп бегства, и некоторых примкнувших к отряду штатских.
Среди последних оказался бывший директор сельхозлагеря Балуев, и спасенные невольницы указали на него, как на второго человека в отряде. А захваченные партизаны говорили даже больше – будто бы именно Балуев был автором идеи создать глубоко в лесу рабовладельческую фазенду.
Так прояснилась судьба Балуева, который пропал в самые горячие дни «дачного бунта», когда шли разговоры о том, что на Белый Табор движется несметная рать, и Тимур Гарин не мог больше отвлекать бойцов на охрану арестантов. Тогда разбежались все – и уголовники, и суточники, и пленные продотрядовцы. И как раз продотрядовцев, которых не дал повесить Тимур Гарин, видели потом среди партизан, учинивших рабовладение в джунглях.
Табориты сообщили об этой истории Гарину в таких примерно тонах:
– Представляешь, наш друг Балуев снова отличился. Сошелся с какими-то партизанами и организовал рабовладельческую плантацию. Чистая «Хижина дяди Тома». Только вместо негров – девчонки молодые.
– И что?
– Ну, мы партизан разогнали, девчонок отпустили, а Балуев в арестантском вагоне сидит. Так мы теперь не знаем, что с ним делать. Только жрачку зря переводим.
– Как, что делать? – удивился Гарин. – Судить. В уголовном кодексе есть статья – незаконное лишение свободы. По-моему, как раз подходит.
– Они еще девчонок силой заставляли сексом заниматься…
– Тем более. Еще и принуждение к сожительству или даже изнасилование. Тянет на хороший срок.
– И куда мы его тут посадим? Или, может, отправить в Москву?
– Зачем в Москву? Отправьте его на принудработы. В городе древесины не хватает, а по Балуеву давно лесоповал плачет. Горючими слезами, – уточнил Гарин.
Но буквально на следующий день в Белый Табор примчались молодые ребята с невзрачными лицами, предъявили удостоверения ФСБ и, сославшись на распоряжение Гарина, увезли Балуева в город.
Никто даже не подумал позвонить Тимуру еще раз и спросить, действительно ли он отдал такое распоряжение. В конце концов, проблема невелика. Увезли – и хорошо, самим хлопот меньше.
А Балуева с комфортом, на машине – чуть ли не правительственной, ибо только они и оставались в это время на ходу – с ветерком доставили в Лефортово, где чекисты раскручивали дело об ограблении Центробанка и пытались пристегнуть к этому делу Тимура Гарина. Они прослушивали телефон премьера, и разговор Гарина с таборитами навел чекистов на мысль, что Балуев может оказаться полезен, когда это дело дойдет до решающей стадии.
43
В первый день исхода горожан впечатление у всех, кто это видел, было такое, что к вечеру Москва опустеет совсем. Но потом прошел второй день, и третий, и исход продолжался, а Москва так и не опустела. Все-таки десять миллионов человек – это очень много.
Правда, поговаривали, что в Москве уже не десять миллионов жителей, а меньше, потому что многие погибли в беспорядках и еще больше умерло за прошедшие месяцы от разных причин, в том числе от голода и некачественного спирта. Однако статистика этого не подтверждала.
Смертность от насилия, недоедания и суррогатного спирта, действительно, немного подскочила, но зато снизилась смертность от болезней. А главное, медики предсказывали всплеск рождаемости. Шутили, что это связано с нехваткой электроэнергии на фоне темных тропических ночей. Света нет, а развлекаться чем-то надо…
Во всяком случае, после катастрофы женщины беременели чаще, чем до нее. А число абортов, наоборот, уменьшилось – может быть, потому, что беременные не могли за них платить. Медики соглашались брать плату продуктами – но где их возьмешь.
Итак, Москва после исхода не опустела. Не все семьи отправились столбить участки в полном составе. Некоторые главы семейств благоразумно оставили жен и детей дома. Некоторые оставляли только детей. Не покинули Москву многие старики.
