Целитель (СИ) - Мишарин Борис Петрович (читать книги полностью .TXT) 📗
Миловановы посмотрели на дочку, и она согласно кивнула головой:
— Это точно, я еще два года назад догадалась, но говорить не стала.
— Так мы сейчас к доктору Сибирцеву едем? Я не могу так сразу… как же мы без приглашения, а вдруг он занят или еще что? — забеспокоилась Анастасия Терентьевна, — почему же вы, Антон Егорович, сразу нам не сказали?
— Во-первых, не «вы», а «ты», во-вторых, просто Антон и никаких отчеств. Поэтому и не говорил, чтобы общаться без выканья. В-третьих, едем ко мне в новый коттедж, где и вы станете жить на первом этаже. Папин повар все там приготовит, мои родители тоже туда придут. Вся семья соберется.
— Ты извини, Антон, не привыкли мы общаться с богатыми. Не наш уровень… неудобно, — с сомнениями произнес отец Олеси.
— Все мы когда-то и к чему-то не привыкли. Не захотите жить с нами — это ваше право, но нам с Олесей было бы лучше жить вместе. Вы втроем станете ездить на завод, так удобнее. Поживете у меня несколько дней и определитесь с жильем.
Миловановы и Антон вышли из подъезда, он познакомил их с личным водителем и охраной. Шокированные родители ехали до коттеджа молча.
— Вот, Олесенька, проходи и стань хозяйкой в этом доме…
Она с родителями осматривала коттедж. Они издалека видели подобное, но внутри никогда не бывали. Поменьше домов не было и Сибирцеву старшему выбирать не приходилось. Коттедж превосходил его собственный в два раза по площади.
— Тут заблудиться можно… как же убирать-то его? — спросила Анастасия Терентьевна.
— Олеся, как хозяйка, наймет служанку или две, повара. Я к этому касаться не стану, как скажет она, так и будет, — пояснил Антон.
Руслану Олеговичу большего всего понравилась сауна с бассейном. Он как-то раз ходил в подобную с друзьями, но деньги заплатил, на его взгляд, немереные и затею оставил напрочь. А тут все свое и залив рядом, где можно рыбачить.
— А лодка есть? — спросил он.
— Супруга его одернула сразу же, но Антон пояснил:
— Это хорошо, что про лодку спросили, лодки в семье есть, но у вас должна быть своя. Купите любую и прошу о цене не беспокоиться, отец директора завода может себе позволить то, что душе хочется. Пирс имеется и здесь не воруют, охрана — спецназ ФСБ. Вернее, ЧОП, но там служат именно они.
— Круто…
— Мой отец, я и сестра Надя — достояние страны, так считают в ФСБ, поэтому охраняют серьезно, — пояснил Антон, — осмотритесь, освойтесь, весь первый этаж ваш, располагайтесь где захотите. Второй наш с Олесей. Третий этаж — спортзал, тренажерный, бильярд. На нулевом этаже… там, собственно, ничего. Котельная, а все остальное пустует. Через час мои родители и родственники появятся. Вон тот коттедж папин, рядом поменьше родителей мамы. А вот этот Надин, но он пока пустует — выйдет замуж: поселится в нем. В эти коттеджи можно ходить свободно, в другие по приглашению.
— Кто здесь живет, что за соседи? — спросила Анастасия Терентьевна.
— Разные люди — бизнесмены, администрация области, генералитет, депутаты, — ответил Антон, — здесь даже на залив лодки не пускают посторонние, так что можете рыбку ловить свободно, Руслан Олегович.
Поздно вечером, а скорее всего ночью, Миловановы легли спать на широкой удобной постели.
— Кто сказал бы — не поверила, что породнимся с самим Сибирцевым. К нему на прием не попадешь, а мы теперь члены семьи… дух захватывает, — говорила Милованова, — это же надо такому случиться, что наша Олесенька с Антоном познакомилась, за ним, поди, все девчонки бегали, а он ее выбрал. Как ты себе представляешь, Руслан, что наша дочка теперь твоя начальница, директор крупнейшего завода в области.
— Это почему же только моя? — удивился он, — и твоя тоже.
— Э, нет, я с завода увольняюсь. Клавдия Ивановна предложили мне стать главным бухгалтером у Сибирцева. Представляешь, она, оказывается, и бухгалтерию всю сама ведет, и карточки на больных оформляет. Говорит, что бухгалтерию постороннему человеку доверить не может, а мы родственники и у меня специальное образование. Устает она сильно, но с работы уходить не желает, говорит, что кто же тогда Егорушке и внукам чайку принесет, подаст вовремя. Они же только хорохорятся, а она знает, что устают они сильно на операциях. В больнице целая бригада одну такую операцию в день делает, а Егор, двадцать, так и дети станут работать, то есть Антон с Надей. А люди какие простые и скромные… Совсем не думала, что нас от чистого сердца примут.
— Тебе когда на новую работу выходить?
— Через месяц, когда Антон с Надей работать начнут. Может быть на день-два пораньше, чтобы освоиться. Вот на заводе-то удивятся, что Олеся выйдет из отпуска уже не в плановый отдел, а ее начальница больше всего, теперь не покочевряжится, зараза. Но грамотная профессионально… впрочем, Олесе решать, не нам.
Миловановы долго еще говорили между собой, пока сон не сморил их окончательно.
У Антона все сладилось в семейной жизни, а у Надежды пока не получалось. Она тоже после окончания интернатуры поехала к своему другу, работающему заведующим хирургическим отделением областной больницы.
Леонид Матвеев был старше Надежды всего на пять лет, но уже получил отделение и высшую категорию хирурга. Оперировал замечательно и подавал большие надежды, через месяц должен был защищать кандидатскую диссертацию. Они тоже дружили уже три года, и Леня не один раз предлагал свою руку и сердце Надежде, но она хотела закончить интернатуру, а потом уже заводить семейную жизнь. Он встретил ее с букетом цветов.
— Я поздравляю тебя, Наденька, с окончанием интернатуры. Мне радостно и одновременно горько, что ты не пожелала работать у меня в отделении. Ты же прекрасно оперируешь, у тебя замечательные данные. Уйти к отцу… но что ты там будешь делать? Он бесспорно велик и нам его вершин не достичь…
— Леня, ты не понял главного — я доктор Сибирцева…
— Ты хочешь сказать…
— Именно это я и хочу сказать, — ответила она.
— Невероятно! Но ты никогда не проявляла подобных талантов.
— Потому и не проявляла, чтобы не цеплялись ко мне профессора — что да как, да объясни. Я и тебя могла бы к себе взять, но ты так оперировать не сможешь, а без настоящей работы ты зачахнешь, засохнешь. Ты предлагал мне выйти за тебя замуж… Сейчас я хочу знать одно — тебя не смутит, что я скоро стану профессором, доктором наук, обо мне станут говорить, а ты останешься в тени. Жена знаменитость, а муж посредственность. Прости, я не хотела тебя обидеть, но это факт.
— Значит я… хирург высшей категории. Заведующий торакальным отделением — посредственность. Хоть бы слова выбирала…
— Вот ты и ответил на мой вопрос, Леня. Ты хороший человек, но твои амбиции станут камнем преткновения в нашей совместной жизни. Я через месяц защищаю диссертацию, как и ты. Но ты работал над ней пять лет, а мне она дается даром. Про мою защиту станет говорить весь медицинский мир, а про твою не скажут ни слова.
— Наверное ты права, Надя, — ответил он после некоторых раздумий, — быть в подметках у жены не годится.
— Спасибо за честность, Леня. Я все же надеялась, что ты предложишь мне нечто другое. Но заранее понимала, что ошибаюсь. Жить в моей славе тебе не под силу. Телефон у тебя есть, звони, когда потребуется консультация твоим больным. Но ты и этого не сделаешь. Как же — какая-то пигалица тебя будет консультировать…
Сибирцева встала и ушла, не попрощавшись. Матвеев вздохнул, буркнул вслух: «Да, я не создан для подмастерья… точки над «и» расставлены».
Начало темнеть, а Надежде не хотелось идти домой. Она пошла на набережную, присела на скамейку, задумалась. Хорошо, что поговорили откровенно, считала она, Надежда осталась без надежды.
— Такая красивая девушка и грустит в одиночестве. Очень хочется ей помочь, но мы не знакомы, и я боюсь нарваться на грубость или отказ. Что-нибудь можете мне посоветовать?
Молодой человек примерно ее возраста стоял напротив скамьи. Симпатичный парень, подумала она, и вежливый.
— Посоветую предложить познакомиться. Я Надежда.
