Первые люди на Луне(изд.1939) - Уэллс Герберт Джордж (книга читать онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗

Не берусь объяснить, что творилось тогда в моей душе. Без сомнения, все это можно прямо или косвенно приписать небывалой странности той обстановки, в которой я находился. Я изображаю мое тогдашнее душевное состояние совершенно просто, без всяких дополнительных рассуждений.

Преобладающей чертой было непобедимое сомнение в моем собственном существовании. Я отделялся от Бедфорда, если так можно выразиться; я рассматривал Бедфорда, как некоторую случайность, с которой я был почему-то связан.

Со всех точек зрения я находил Бедфорда ослом, несчастной скотиной, тогда как до сих пор со спокойной гордостью я считал его человеком энергическим и мужественным, Я считал его не только ослом, но потомком многих поколений ослов. Я обозревал его детство, отрочество, его первые опыты в любви приблизительно так, как можно следить за беспорядочной беготней муравья по песку…

К моему великому сожалению кое-что сохранилось во мне до сих пор от этого периода душевного прояснения, и я очень боюсь,, что мне уж никогда больше не удастся вернуться к невозмутимому полному самодовольству былых дней. Но в то время, о котором я здесь рассказываю, это было для меня ничуть не тягостно, так как я был совершенно убежден, что я отнюдь не Бедфорд или кто-нибудь другой, но просто дух, безмятежно плавающий в пространстве.

Чего ради стал бы я огорчаться неудачами и недостатками этого Бедфорда? Ведь, я не отвечал ни за них, ни за него самого.

Некоторое время я боролся против этой воистину нелепой иллюзии. Я пытался призвать на помощь воспоминания о важных событиях, о сильных и нежных волнениях души; я сознавал, что если мне удастся снова пережить подлинный трепет истинного чувства, это возрастающее отчуждение от моего собственного «я» кончится.

Но мне это не удавалось.

Я видел Бедфорда, идущего с озабоченным видом по узкому тротуару Канцлерского переулка [26], со шляпой на затылке, с развевающимися полами сюртука, спешащего на государственный экзамен. Я видел, как он сворачивает вправо и влево, сталкивается и даже здоровается с другими подобными ему мелкими тварями на этой кишащей толпою дороге. — Неужели это я? — Я видел Бедфорда в тот же вечер в гостиной одной дамы: рядом с ним на столе лежала его шляпа, давно нуждавшаяся в чистке, а сам он плакал. — И это я? — Я видел его в обществе упомянутой дамы в различных позах, переживавшим весьма различные чувства… Никогда я не ощущал такой полной отчужденности от него.

Я опять увидел его попрежнему озабоченного, спешащего в Лимн, чтобы писать там пьесу; потом видел, как он заговаривает с Кавором; как он, скинув пиджак, работает над постройкой шара и убегает в Кентербери, испугавшись перелета…

И это тоже я?.. Не может быть!

Я хотел доказать самому себе, что являюсь жертвой галлюцинации, вызванной одиночеством, а также потерей веса и всякого чувства сопротивления. Я пытался вернуть себе это чувство, ударяясь со всего размаха о стенки шара, я щипал себя и хлопал в ладоши. Я зажег также лампу, поймал номер «Новостей Ллойда» и перечел все эти столь убедительные и несомненные объявления о почти новом велосипеде, о джентльмене, обладающем независимыми средствами, и о почтенной даме, очутившейся в затруднительном положении и распродающей свои свадебные подарки.

Без всякого сомнения эти люди где-то существовали.

— Это твой мир, — говорил я себе. — И ты — Бедфорд. Ты возвращаешься, чтобы жить среди вещей такого рода до самого конца твоих дней.

Но в глубине моей души продолжали роиться сомнения.

«Это не ты читаешь, — читает Бедфорд. Но, ведь, ты не Бедфорд. Тут и начинается твоя ошибка».

— К чорту! — кричал я. — Если я не Бедфорд, то кто же я такой?

Но здесь все было темно, хотя странные видения проплывали у меня в мозгу, причудливые, смутные догадки, похожие на тени, на которые смотришь издалека.

Поверите ли вы, мне иногда казалось, что я поистине представляю собою нечто существующее не только за пределами мира, но за пределами всех миров, вне времени и вне пространства, и что бедняга Бедфорд был всего-навсего щелью, сквозь которую я глядел на жизнь.

Бедфорд! Несмотря на все мои отречения от него, я был, конечно, неразрывно связан с ним и знал, что куда бы я ни отправился и что бы ни делал, я вынужден подчиняться его желаниям, сочувствовать его радостям и скорбям до самого конца его жизни. Ну, а после смерти Бедфорда… Что будет со мной?

Впрочем, довольно распространяться об этом весьма интересном периоде в истории моих похождений. Я упомянул здесь о нем лишь для того, чтобы показать, как одиночество и разлука с нашей планетой могут подействовать не только на деятельность органов нашего тела, но и на всю нашу душевную систему, в которой вызывают явления неожиданные и странные.

В течение большей части этого долгого путешествия по мировому пространству я размышлял о нематериальных предметах такого рода; раздвоенный и нечувствительный ко всему, объятый манией величия, я реял среди звезд и планет, населяющих пустоту бесконечности. Мир, куда я возвращался, точно так же, как озаренные голубоватым светом пещеры Луны, увенчанные шлемами головы селенитов, их гигантские чудесные машины, судьба Кавора, оставшегося пленником в этом мире, — все это казалось мне бесконечно мелким, совершенно незначительным.

Наконец я ощутил притяжение Земли, и это заставило меня вернуться к действительности. Вскоре я начал понимать все более и более ясно, что я действительно Бедфорд, возвращающийся после изумительных приключений в земной мир, и что у меня есть жизнь, которую я, весьма вероятно, потеряю при спуске. Я стал соображать, каким способом всего безопаснее можно упасть на Землю.

XXI. М-Р БЕДФОРД К ЛИТЛЬСТОНЕ

Когда я достиг верхних слоев атмосферы, линия моего полета была приблизительно параллельна Земле. Температура внутри шара начала возрастать. Я понял, что надо опуститься немедленно, ибо подо мною в сгущающихся сумерках расстилалась широкая гладь моря. Я открыл все окна, какие только мог, и начал падать из солнечного дня в вечер и из вечера в ночь. Все пространнее, вес больше становилась Земля, пожирая звезды, и мерцающая серебряным светом вуаль облаков расширялась как бы для того, чтобы обхватить меня. Вскоре Земля уже не казалась мне шаром, она стала плоской, потом вогнутой. Это уже не была планета на небе, но мир человека, Я закрыл все окна, обращенные к Земле, оставив только щель шириною около дюйма, и падал вниз с все увеличивающейся быстротой. Расширяющееся водное пространство было теперь так близко, что я мог различить темный блеск волн, поднимавшихся мне навстречу. Шар сильно разогрелся. Я закрыл последнюю щель в окне и сидел, нахмурившись и кусая себе пальцы, в ожидании толчка…

Шар упал в воду с громким плеском. Должно быть, брызги взлетели на несколько сот футов в высоту. Услышав плеск, я тотчас же свернул все каворитовые шторы. Я опускался вглубь, но все медленнее и медленнее; затем почувствовал, что стекло начинает давить снизу на мои ноги, и шар всплывает на поверхность, как пузырь. Наконец он поплыл, ныряя и покачиваясь, по морю, и мое путешествие через мировое пространство кончилось.

Ночь была темная и пасмурная. Два желтых огонька вдалеке, точно две булавочных головки, указывали, что там проходит корабль, а немного ближе маячил столб красного света. Если бы моя электрическая лампочка не погасла за отсутствием энергии, меня могли бы выудить в ту же ночь. Несмотря на чрезвычайное утомление, которое я начал вдруг ощущать, я был очень возбужден. Я испытывал яростное, нетерпеливое желание, чтобы мое странствование закончилось немедленно.

Наконец я перестал метаться по шару и сел, обхватив руками колени и глядя на далекий красный свет. Он колебался вверх и вниз, ни на минуту не останавливаясь. Мое возбуждение улеглось. Я понял, что мне надо провести по крайней мере еще одну ночь внутри шара. Я страшно отяжелел и устал. Поэтому я заснул.