Бесконечная свобода - Холдеман Джо (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью txt) 📗
Мэригей сказала, что они продолжат визуальное наблюдение с орбиты. У них не было никакого серьезного оборудования для этого, но на «тройке» обнаружился мощный бинокль. Оттуда смогли разглядеть и наш челнок, и полосу, которую он пропахал в снегу при приземлении, и второй челнок, укрытый засыпанным снегом брезентом.
Спасательные шлюпки должны были приземляться на своих маршевых двигателях, так что им следовало выбрать место, где в округе на несколько километров не было никого живого — в противном случае все, кто окажется в весьма значительном радиусе, неминуемо погибнут. Ведь гамма-излучение нашего челнока составляло менее одного процента от излучения больших судов.
Но, судя по тому, что мы видели, с этим не должно быть проблемы.
Если бы живые люди обнаружились в городе, нам предстояло бы выехать в сельскую местность и найти достаточно большую и ровную площадку, пригодную для того, чтобы послужить заменой космопорту. Я помнил пару ферм, которые без всякого внутреннего протеста готов был использовать для этой цели; просто в память о былом.
В раздевалке цокольного этажа нам удалось найти зимнюю одежду: легчайшие ярко-оранжевые рабочие комбинезоны. Они оказались маслянистыми на ощупь. Я знал, что это не следы смазки, а просто некий неизвестный мне полимер, образующий вакуумную прослойку менее миллиметра толщиной между слоями костюма, но он придавал одежде ощущение засоленности.
Продолжая против всякой логики надеяться на невозможное, мы вошли в служебный гараж, но аккумуляторы всех машин оказались мертвы. Правда, шериф вспомнил об одной аварийной машине, которую мы и обнаружили снаружи. Предназначенная для работы в ситуациях, когда энергия была недоступна, она имела маленький плутониевый реактор.
Этот транспортер оказался неизящной угловатой штуковиной, ярко-желтой коробкой, предназначенной для борьбы с пожарами, спасательных работ в отдаленных местностях и оказания прямо на месте неотложной медицинской помощи. Внутри он был достаточно просторен для того, чтобы разместить шесть коек для больных и оставить проход для врачей и медсестер.
Попасть в машину оказалось нелегко: двери были покрыты многолетним слоем льда. Мы разыскали в гараже пару больших отверток и тяжелых гаечных ключей и пробили себе путь внутрь.
Когда дверь открылась, в машине зажегся свет, что было хорошим признаком. Мы включили на полную мощность антиобледенитель и осмотрелись кругом — удобная передвижная база, которую можно будет использовать и сейчас, и после высадки остальной части нашей группы, пока хватит плутония.
Цифры на табло расхода энергии сообщали, что машина располагает топливом на 11 245 часов. Я задумался над тем, как правильно интерпретировать эти данные: ведь скорее всего транспортер, поднимаясь по крутому склону горы, расходовал больше энергии, чем стоя здесь с включенным освещением салона.
Когда ветровое стекло обрело полную прозрачность, шериф сел на место водителя. Мы с Чарли пристегнулись к жестким стульям у него за спиной.
— Пароль спасательных машин обычно был «пять-шесть-семь», — сообщил шериф. — Если это не сработает, нам нужно будет придумать, как отменить блокировку. — Он пробежал пальцами по вспомогательной клавиатуре и был вознагражден приятным перезвоном.
— Запрос? — спросил механический голос.
— Ручное управление, — ответил шериф.
— Включено. Двигайтесь с осторожностью.
Водитель передвинул рукоять на движение вперед; электрический двигатель заскулил все громче и громче, набирая обороты, пока все шесть колес с обрадовавшим нас хрустом не вырвались из ледового капкана. Машина сдвинулась с места, шериф по широкой дуге плавно повернул в сторону ворот космопорта и повел транспортер к городу.
Шины из губчатого металла звучно шуршали по покрытой толстым настом дороге. Мои часы подали сигнал, и мы остановились, чтобы я мог выйти наружу и доложить Мэригей о достигнутых результатах.
С этой стороны города не имелось никаких предместий: строительство в направлении космопорта было строжайшим образом запрещено. Тем не менее, миновав пятикилометровую зону отчуждения, мы сразу же попали в город.
Это была, пожалуй, самая интересная часть Центруса. Здесь находились старейшие постройки планеты, приземистые глинобитные лачуги с выложенными из бревенчатых рам дверными и оконными проемами. Над ними возвышались двух — и трехэтажные кирпичные здания следующего поколения.
Открытая дверь одного из древних домов болталась на одной петле и, по-видимому, была готова оторваться. Мы остановили машину и вышли, чтобы зайти внутрь. Я услышал, как шериф расстегнул свою кобуру. «Что, черт возьми, он ожидает здесь найти?» — удивилась какая-то часть моего сознания. А другая часть была спокойна.
Тусклый свет, проникавший сквозь грязные оконные стекла, показал ужасное зрелище: весь пол был усыпан костями. Шериф пнул несколько штук, а затем присел на корточки, чтобы осмотреть их повнимательнее.
— Это останки не Человека и не людей, — сказал он, подняв длинную кость. Задумчиво перебрал еще несколько, и уверенно сообщил: — Собаки и кошки.
— Дом с открытой дверью зимой оказался для них единственным убежищем, — согласился я.
— И здесь же был единственный источник пищи, — добавил Чарли. — Они ели друг друга.
Мы привезли сюда собак и кошек, зная, что они на протяжении большей части года будут полностью зависеть от нас. Они служили милым напоминанием о той цепи жизни, которая началась на Земле.
И закончилась здесь? Я почувствовал желание как можно скорее попасть в город.
— Здесь мы ничего не узнаем. — Шериф, видимо, чувствовал то же самое; он резко выпрямился и обтер руки о маслянистые штаны комбинезона. — Идем дальше.
Интересно, что с того момента, как челнок сошел с орбиты, направляясь к планете, все инстинктивно согласились с моей руководящей ролью, но теперь на водительском месте и в буквальном, и в фигуральном смысле находился шериф.
К тому времени, когда солнце поднялось к зениту, мы выехали на Главную улицу, забитую брошенными машинами. Дорога и тротуары, не знавшие ремонта на протяжении многих лет, находились в ужасном состоянии. Нас подбрасывало на рытвинах и кочках, образовавшихся за эти годы от промерзания дороги.
Автомобили и флотеры не были брошены у обочин; они скопились кучами, главным образом у перекрестков. В пределах города автоматическое управление обычно отключается, так что, когда водители исчезли, машины продолжали двигаться, пока не сталкивались с чем-то тяжелым.
Большая часть окон домов была не занавешена. Это также не ободряло. Кто же уезжает надолго, не задернув занавески в своем жилище? Полагаю, что те же самые люди, которые бросают свои флотеры посреди улицы.
— Почему бы нам не остановиться и не проверить наугад какой-нибудь дом, который не окажется завален собачьими костями? — сказал Чарли. Судя по виду, он чувствовал себя так же, как и я; было самое время выйти из этой пляшущей на волнах лодки.
Шериф кивнул и прижал машину к тротуару; видимо, на тот случай, если движение внезапно возобновится. Мы вооружились нашими отвертками, чтобы взламывать замки, вышли и направились к ближайшему трехэтажному жилому дому.
Первая квартира справа оказалась незапертой.
— Здесь жил Человек, — сказал шериф; его голос дрогнул. Большинство из нас не имело обыкновения запирать свои дома.
В жилище царила строгая атмосфера функциональности и крайней простоты. Несколько предметов деревянной мебели без каких-либо мягких сидений. В одной комнате стояли пять дощатых кроватей (вернее, топчанов) с деревянными чурбаками, которые они использовали вместо подушек.
Я не впервые задумался: не были ли у них где-нибудь припрятаны подушки для занятий сексом. На этих досках было бы очень неудобно лежать на спине, а тем более стоять на коленях. А остальные полторы пары наблюдали, пока одна пара предавалась соитию? Взрослые всегда поселялись вместе группами по пятеро, а дети жили отдельно, в интернате.
