Свет иных дней - Бакстер Стивен М. (электронная книга TXT) 📗

«Поисковик» догадался, как ответить на тот вопрос, который по-настоящему мучил Бобби:

– У меня нет сведений о генетическом прошлом Хетер, Бобби. Если хочешь, я могу выяснить…

– Не надо. Спасибо.

Он откинулся на спинку сиденья. Глупый вопрос, что и говорить.

Наверняка в семействе Хетер у кого-то были голубые глаза.

Наверняка.

Машина мчалась, углубляясь в недра огромной сгущающейся ночи.

/14/

СВЕТОВЫЕ ГОДЫ

Хайрем расхаживал по маленькой комнате Давида. Его силуэт то и дело возникал на фоне ночного неба в витражном окне. Он наугад взял со стола лист бумаги с выцветшей фотокопией и прочитал заглавие:

– "Червоточины" Лоренца [37] из гравитационно-сжатого вакуума». Новая замороченная теория?

Давид сидел на диване, недовольный и раздраженный неожиданным визитом отца. Он понимал, что Хайрему нужно с кем-то пообщаться, чтобы сбросить накопившийся адреналин, чтобы выбраться из аквариума, в который превратилась его жизнь, из аквариума, находившегося под пристальными взглядами множества людей. Все это Давид понимал. Ему просто не хотелось, чтобы Хайрем вторгался в его личное пространство.

– Хайрем, хочешь чего-нибудь? Кофе или…

– Неплохо бы бокал вина. Только не французского.

Давид направился к холодильнику.

– Есть у меня бутылочка «шардоне». Несколько виноградников в Калифорнии вполне приличные.

Он наполнил бокалы и принес их к дивану.

– Так значит, – проворчал Хайрем, – «червоточины» Лоренца?

Давид откинулся на спинку дивана и почесал макушку.

– Правду сказать, мы близки к тупику. У метода Казимира, судя по всему, существуют врожденные ограничения. Равновесие двух сверхпроводящих пластин конденсатора, баланс между силами Казимира и электрическим сопротивлением нестабилен и легко теряется. А электрические разряды, которые приходится передавать, настолько высоки, что зачастую происходят сильнейшие выбросы электричества в окружающую среду. Хайрем, уже три человека погибли со времени начала внедрения технологии червокамеры. Собственно, это должно быть тебе известно от страховых компаний. Для червокамер следующего поколения потребуется что-то попроще. А будь у нас это, мы бы сразу смогли приступить к производству гораздо более дешевых моделей червокамер и дальнейшей разработке технологии.

– И что, есть такой способ?

– Вероятно. Инжекторы Казимира – довольно-таки громоздкий способ производства отрицательной энергии, он просто-таки из позапрошлого века. Но оказывается, подобные области могут существовать естественно. Если пространство достаточно сильно искажено, квантовый вакуум и другие флуктуации можно увеличивать до тех пор… Ладно. Существует небольшой квантовый эффект. Он называется сжатым вакуумом. Беда в том, что самая лучшая теория, которой мы пока располагаем, говорит о том, что для получения достаточно сильного гравитационного поля необходима квантовая черная дыра. Поэтому…

– Поэтому ты ищешь теорию получше. – Хайрем порылся в бумагах, задержал взгляд на рукописных заметках Давида – уравнениях, связанных между собой фигурными скобками. Затем он обвел комнату сердитым взглядом. – И ни единого софт-скрина. Ты вообще-то им пользуешься? Хоть когда-нибудь? А когда ты с помощью смарт-драйва едешь домой с работы и на работу из дома, ты что же, свои пыльные бумажки перебираешь, да? С того самого момента, как ты сюда попал, ты засунул свою франко-американскую голову в свою здоровенную задницу, и с тех пор она так там и торчит.

Давид вспыхнул.

– Тебя это разве касается, Хайрем?

– Ты знаешь, насколько я завишу от твоей работы. Но никак не могу отделаться от впечатления, что ты упускаешь из виду самое важное.

– Самое важное? Самое важное насчет чего?

– Насчет червокамеры. А самое главное в ней то, что она делает вон там.

И он указал на окно.

– В Сиэтле?

Хайрем рассмеялся.

– Везде. И между прочим, это происходит еще до того, как на полную мощность заработает временной аспект червокамеры. – Он словно бы принял решение. Поставив бокал на столик, он сказал: – Послушай. Прокатись-ка со мной завтра.

– Куда?

– На завод, где делают «боинги». – Он протянул Давиду карточку со штрих-кодом смарт-драйва. – В десять утра?

– Хорошо. Но…

Хайрем встал.

– Я чувствую себя ответственным за завершение твоего образования, сынок. Я тебе покажу, на что способна червокамера.

Бобби привел Мэри, свою сводную сестренку, в опустевший кабинет Кейт в «Червятнике».

Мэри обошла вокруг письменного стола, прикоснулась к выключенному софт-скрину, потрогала акустические колонки. Все здесь было стерильно-аккуратно и безлико.

– Все так и было?

– Все ее личные вещи убрали. Полицейские унесли кое-что, связанное с работой. Все остальное мы отправили посылками ее родственникам. А с тех пор сюда то и дело наведывались криминалисты.

– Похоже на череп, который выкопали и вылизали дочиста.

Бобби усмехнулся.

– Хороший образ.

– Правда, да?

– Да, но…

«Но все равно, – подумал он, – что-то тут от Кейт все равно осталось – и в этом безликом письменном столе, и в этом стуле, словно за месяцы, проведенные здесь, ей удалось каким-то образом запечатлеть себя в этом скучном куске пространства-времени. Интересно, скоро ли это ощущение выветрится?»

Мэри пристально смотрела на него.

– Тебя это огорчает, да?

– Ты догадлива. И на редкость откровенна.

Мэри ухмыльнулась. Сверкнули бриллиантики (скорее всего, фальшивые), вставленные в ее передние зубы.

– Мне пятнадцать лет. Это моя работа. А правда, что червокамеры могут заглядывать в прошлое?

– Где ты об этом слышала?

– Ну, правда?

– Да.

– Покажи мне ее.

– Кого?

– Кейт Манцони. Я ее никогда не видела. Покажи мне ее. У вас же тут есть червокамеры?

– Конечно. Это «Червятник».

– Все знают, что можно смотреть в прошлое с помощью червокамеры. А ты знаешь, как с ней обращаться. Или ты боишься? Как боялся прийти сюда…

– Засунула бы ты свой язычок сама знаешь куда. Пошли.

Злясь на девочку, он повел ее к клети лифта, с помощью которого можно было добраться до рабочего места Давида двумя этажами ниже.

Сегодня Давида на работе не было. Дежурный инженер поздоровался с Бобби и предложил свою помощь. Убедившись в том, что энергетическая аппаратура работает, от другой помощи Бобби отказался. Он сел на вертящееся кресло перед столом Давида и начал процесс загрузки. Его пальцы не слишком ловко управлялись с ручной клавиатурой, горящей на софт-скрине.

Мэри подвинула стул и села рядом.

– Какой отвратительный интерфейс. Этот Давид, наверное, жутко отсталый урод.

– Могла бы проявить больше уважения. Он мой сводный брат.

Мэри фыркнула.

– За что мне его уважать? Только за то, что старикашка Хайрем с какой-то теткой поделился своими сперматозоидами? И вообще: чем Давид тут весь день занимается?

– Давид работает над новым поколением червокамер. Что-то такое под названием «технология сжатого вакуума». Вот. – Он взял со стола пару исписанных листков бумаги и показал Мэри. Она быстро пробежала глазами выписанные мелким почерком уравнения. – Если все получится, скоро мы сможем открывать «червоточины» так, что нам не понадобится громадный цех, набитый сверхпроводящими магнитами. Все будет гораздо дешевле и меньше…

– Но все равно червокамеры останутся в лапах правительства и крупных корпораций. Так?

Большой софт-скрин, соединенный с тем маленьким терминалом, который лежал перед ними на столе, озарился вспышкой пикселей. Бобби расслышал гул генераторов, обеспечивавших энергией здоровенные, громоздкие инжекторы Казимира, установленные в углублении внизу, почувствовал резкий запах озона, исходивший от мощных электрических полей; оборудование вырабатывало высокую энергию, и Бобби, как обычно в эти моменты, овладел прилив волнения и ожидания.