Человек после человека - Диксон Дугал (электронные книги без регистрации txt) 📗

На сей раз, однако, гибкость ума вожака выглядит недостаточной, чтобы противостоять силе нападения. Ойо съёживается от боли ушибов и шрамов от ударов, которые носильщик противника наносит с особой свирепостью. Вожак воспринимает силу боли и страха через те же самые нервы и нервные узлы, по которым он даёт Ойо свои приказы.

Это плохо! Он ясно видит необходимость отступить. Если это продолжится, Ойо умрёт, и после всех этих лет он должен будет оставить место вожака клана. Он не рассчитывал ни на что подобное. Вчера он был на вершине своей власти и мужества; сейчас он должен уступить более молодому симбионту. Он будет доживать свои дни как старый и уважаемый член клана, но не более того.

Он делает шаг назад и разворачивается, демонстрируя свою незащищённую спину противнику: старый знак того, что он сдаётся. Теперь клан принадлежит нападающему.

Что происходит дальше, совершенно неожиданно и идёт вразрез с любыми традициями. Носильщик противника схватывает его за незащищённые шею и плечи своими огромными руками. Странные мысли и эмоции, словно молния, пронзили его во время контакта с его врагом — мысли о гневе и ненависти, о безудержной жажде насилия со стороны носильщика, неподконтрольного слабыми командами управляющего им охотника.

Вожак оторван от меха Ойо и брошен на землю. Волна чуждых мыслей прекращается, и ещё прекращается ощущение боли и паники от Ойо. Так и должно случиться. Носильщик нападающего с силой опускает свои большие руки на спину и плечи Ойо, повергая дорогое существо на землю, и выворачивает его голову назад, ломая ему шею.

Тишина, которая наступает — это не только тишина охваченного страхом клана, который был разбужен и с волнением следил за борьбой. Это не тишина, в которую погрузился склон, когда птицы притихли, устрашённые волной насилия, поднявшейся во время этих тревожных событий. Это пронзительная тишина одиночества.

Ойо мёртв. Половина существа вожака мертва, и другая половина должна вскоре последовать за ней. Он больше не может быть частью клана, и должен будет вести свою собственную жизнь, и существовать так, как он может.

Это всегда завершается неудачей. Охотник без носильщика, как и носильщик без охотника, всегда гибнет в течение нескольких дней.

Всё же сквозь жгучую печаль прорываются даже ещё более беспокойные мысли. Клан — его клан — теперь находится под бременем симбионта, который состоит из могучего и склонного к насилию носильщика, которым не может управлять его охотник. Охотник, будучи слабым, не обладает многосторонним умом, чтобы руководить кланом. Это было слишком очевидно во время боя. Это не только его собственная смерть и смерть Ойо, которого он оплакивает, но также смерть всего его клана и семьи.

Moderator baiuli

Связь между охотником и носильщиком упростилась до телепатической связи — огромные медлительные обитатели тундры непосредственно управляются более слабыми, но обладающими гибким умом охотниками. Поединки, когда они случаются, обычно являются ритуализованными. Смерть является случайным событием.

Когда отступили ледниковые щиты, тундровики-симбионты — Baiulus moderatorum — также отступили, обитая на больших высотах и близ полюсов. Нигде больше для них нет подходящей среды обитания.

Здесь больше не растёт пища; её всю обобрали дочиста. Из истощённой земли торчат чахлые ростки, но пройдёт ещё много времени, прежде чем они вырастут и принесут что-нибудь пригодное в пищу. Мёртвые стволы дерева стоят, иссохшие и голые, с сухой расщепленной древесиной, погибшие из-за жадности — нет, не из-за жадности, а по необходимости. Листья нужно было срезать, чтобы дать пищу аквабионтам, но теперь путь от моря до источника еды становится длиннее и длиннее.

Гхлуб смотрит через плёнку воды и студенистый покров на его глазах. Эта работа опасна и неприятна, но дни лёгкой и приятной жизни прошли намного раньше, чем он родился. Говорят, что когда-то море, их дом, обеспечивало все их потребности, но затем их численность стала слишком велика, и вся еда кончилась. Свирепствовал голод. Целые популяции погибли и погрузились в тёмные пучины. Иногда после голода, рыба, криль и планктон возвращались, но этот источника пищи никогда не было достаточно. Как только они возвращались, их эксплуатировали и уничтожали ещё раз. С этим ничего нельзя поделать: если они хотят выжить, они должны есть; если они едят, они теряют то, что у них есть, и гибнут.

Равновесия словно невозможно достичь. Они живут там, но они вторгаются в естественный порядок вещей; и ничего из того, что они предпринимают, не меняет ситуацию к лучшему.

Теперь они также эксплуатируют сушу благодаря водорослевым матам, способность к образованию которых развилась у них. Нитчатые водоросли, образующие мелкоячеистую сетку, непроницаемую для воды, но проницаемую для воздуху, можно заставить образовывать структуры, которые будут удерживать воду. Аквабионт может выходить из океана на яркий солнечный свет и в разреженный по сравнению с водой воздух на суше, будучи всё ещё погружённым в морскую воду, но в воду, заключённую в гибкую студенистую оболочку из водорослевых нитей. Воздух, проникающий сквозь оболочку, поддерживает насыщенность воды кислородом, и аквабионт не высыхает и не задыхается, пока оболочка не нарушена.

Прогресс был значителен. Когда этот способ был первоначально разработан, оболочка должна была быть шарообразной, чтобы содержать большой объём воды. Бесстрашный аквабионт перемещался в ней, катя мягкую сферу вокруг себя, что было очень тяжело. Теперь, и Гхлуб не смог бы припомнить, когда всё было по-другому, оболочка пригнана по форме тела. Лишь тончайший слой воды окружает его и защищает от сурового мира снаружи. Тем не менее, двигаться всё ещё трудно, и так будет всегда. Он чувствует свой собственный вес — неизвестное ощущение в его исконном доме — и должен подтягивать своё удлинённое тело по земле с помощью рук. Если он что-то несёт, он должен изгибаться, как только может. При этом он должен позаботиться о том, чтобы шероховатая оголённая земля не разорвала оболочку. Нет, это неестественно.

Piscanthropus submarinus

Поскольку аквабионты всё больше времени проводят на суше, их жёсткие защитные пузыри совершенствуются и становятся более эффективными. В итоге гель оказывается пригнанным по форме тела и заключает в себе тончайший слой живительной морской воды над поверхностью тела аквабионта. Этого покрова достаточно, чтобы поддерживать кожу влажной и впитывать из воздуха кислород, который затем поглощается через жабры. Устойчивый рост популяции аквабионтов привёл к нехватке пищи и голоду. Когда море было опустошено, аквабионты столкнулись с враждебной средой.

Гибкая оболочка состоит из желатиноподобных нитей водорослей и заполнена морской водой. Её плотное прилегание обеспечивает большую свободу движений, чем ранее существовавший пузырь.

Когда еды не хватает, конкуренция между видами становится в буквальном смысле вопросом жизни и смерти. Выбравшись из воды, аквабионты с трудом справляются с тяжестью собственного веса.

Тем не менее, аквабионтам было бы очень даже неплохо использовать все участки суши, которые окаймляют океан. Они обирают их дочиста от всего, что растёт или живёт на них, и ничему не дают времени восстановиться. Огромные популяции под волнами не могут ждать.

Вдалеке, как можно нечётко разглядеть сквозь водорослевую плёнку, заметны туманные фигуры, которые могут быть деревьями, но столь же вероятно они могут оказаться голыми скалами. Аквабионты лишены цветового зрения, они не были наделены им во время проектирования, и с тех пор оно у них не появилось.