Ларец Пандоры (СИ) - Константинов Алексей Федорович (бесплатные серии книг .TXT) 📗
Но весной в лесу наступала слякотная пора. Как и теперь в парке, протоптанные тропинки заливали лужи, калоши набирались полные воды и чавкали. А ребята всё равно шли туда гулять. Грязные, мокрые они заливались весёлым, заразительным смехом, настолько хорошо было на душе.
Сама того не подозревая, Наташа отправилась в парк с сестрой, в попытке воскресить те беззаботные дни, пережить хотя бы нечто похожее на них. Но, увы, грязный, неухоженный, замусоренный парк не мог идти в сравнение с русским лесом. Девушка хотела увидеть дикую запущенность, а увидела запущенность искусственную.
Оступившись и неосторожно встав в очередную лужу, Виктория тяжело вздохнула.
- Ну, зачем вы притащили меня сюда, Наташа, - с сильным акцентом произнесла девушка. По-русски она предпочитала говорить церемонно, придерживаться уважительного стиля. Вика не понимала простонародного стиля общения, английский язык, с его изжитым thou, как нельзя лучше подходил ей. Но Наташа, два года прожившая в деревне, церемонничать не любила.
- Полюбоваться парком, составить мне компанию. Тебе здесь не нравиться?
- Если вам хотелось побывать в хорошем парке, не нужно было иди сюда. Здесь никому не нравится, - изобразив отвращение на лице, произнесла Виктория.
- Коли хочешь, иди домой, - отмахнулась Наташа. - Я погуляю ещё немножко.
- Право слово, я вас не понимаю, - сказала Виктория, тщетно стараясь вытрусить набравшуюся в изящный дамский ботинок воду. - Почему вы всегда и во всём идёте наперекор?
- Норов у меня такой, - небрежно бросила Наташа, стараясь подражать крестьянскому выговору.
- Что такое норов?
- Просто слово, - устало ответила Наташа. А глаза её наполнились слезами. Казалось, ещё немного, и девушка заплачет. Неужели она одна-одинёшенька скучает по родной речи, по мудреным крестьянским словам, по стройным красавицам-берёзкам, в конце концов, по дому?
Человек, державшийся чуть поодаль прогуливающихся девушек, заметил печаль, тенью накрывшую лицо Наташи. Ему отчего-то стало жаль её, на мгновение он даже устыдился, вспомнив, ради чего пришёл. Мужчина отбросил сомнения и продолжил неторопливо следовать за Викторией и Наташей, не подозревающими о приближавшейся опасности.
3
11 апреля 1935 года. Соединенный Штаты Америки, Нью-Йорк, Бронкс, трущобы.
Трущобы ирландского квартала представляли собой жалкое зрелище. Стены сложены из металлолома и кусков разбитого шифера, дорога - сплошное болото, заполненное мусором и нечистотами. Впрочем, неприхотливых ирландцев, решившихся эмигрировать в США, это устраивало. Ситуация с жильем в Нью-Йорке будет оставаться плачевной ещё десятилетия, неспособные оплатить проживание в квартире будут оставаться здесь, в трущобах.
Дени брезгливо пересекал улицу, стараясь перебраться через лужи не сильно замызгавшись. Ничего дельного из этой затеи не вышло. Неудачно поставив ступню, Дени провалился одной ногой под воду. Башмак завяз в грязи. Проходивший рядом подвыпивший ирландец помог своему соотечественнику выбраться оттуда. Штанина и ботинок Дени смердели.
- Ох, - прохожий помахал сложенной веером рукой возле своего носа. - Ну и угораздило тебя, приятель. Во век терь не отмоеся.
- Спасибо, что помог, - сухо поблагодарил Дени, растягивая штанину и пытаясь её выжать.
- Будь здоров, - хохотнул ирландец и пошёл своей дорогой.
Не сумев избавиться от зловония, Дени плюнул на всё, добрался до противоположной стороны улицы. Проделав путь около тридцати метров вдоль домов, он свернул в проулок и оказался возле входа в их завалящую конуру. Войти внутрь можно только согнувшись в три погибели. Юджин сидел на матраце и жадно доедал остатки консервов. Заметив товарища, мальчик отставил открытую банку.
- Прости, я почти всё съел, но здесь осталось немного. Если хочешь, доедай.
Дени махнул рукой, мол, не нужно.
- Как знаешь, - Юджин выгреб ладонью остатки паштета, облизал её, затем по очереди засунул пальцы себе в рот, всякий раз громко причмокивая, вытер руку о свои лохмотья, удовлетворенно крякнув, раскинулся на матраце.
Дени устроился в противоположном углу комнатушки, приставил руки к самодельной печке, чем-то напоминавшей буржуйку. Ирландец порядком замерз, пока ходил туда и обратно.
- Чем так воняет, - учуял резкий запах Юджин.
- Я упал в лужу, - ответил Дени. Немного отогревшись, он повернулся к мальчику.
- Ну как, поговорил с Прохоровым? - спросил Юджин.
- Он меня и слушать не стал. Принял за бродягу.
- Пригрозил дочерьми?
- Пригрозил, да толку? Упрямый как баран. Сказал, мол, объявишься возле моего дома снова, вызову полицию.
- Только этого нам не хватало, - вздохнул Юджин. - Они ходят гулять в Центральный парк.
- Кто? - недопонял Дени.
- Его дочки. У нас ведь нет выбора. Немцы обещали объявиться во второй декаде, - напомнил Юджин. - Может они уже здесь, а нам нечего им сказать.
Упоминание плена, в который неудачливые бандиты попали в Англии, заставило Дени сморщиться. Если бы он не был так напуган, попытался бы бежать на Запад. Но слова немца-великана не выходили у него из головы: "Вам может прийти глупая идея нарушить соглашение и скрыться. Вы, возможно, уверуете в собственную удачу. Но клянусь, ни счастливый случай, ни просторы Америки не уберегут вас от моего гнева!"
Дени прекрасно понимал - не стоит относиться к его словам, как к пустой болтовне. Ирландец не хотел закончить так же, как Иоганн. Прохоров сам виноват. Будь он сговорчивее, сберёг бы дочерей. Рассудив так, Дени снова посмотрел на мальчишку.
- Ладно. Сделаем это завтра. Отправляйся на станцию, проверь готовность, - распорядился ирландец. Он говорил о заброшенной станции на окраине, где предполагалось спрятать похищенных девочек. Это место Дени присмотрел через пару дней после приезда в Штаты.
- Сейчас холодно. Если будем держать их там долго, они насмерть простудятся.
- Сам сказал - у нас нет выбора, - зло бросил Дени. - Станция подходит. Иди и проверь.
Юджин встал, размял затёкшие конечности, направился к выходу из комнатушки, но застыл, повернулся к Дени, руками поворошил у себя в карманах, достал оттуда несколько монеток.
- Вот держи, стащил у одного простофили. Купи себе поесть, - сказал Юджин.
Дени кивнул в знак благодарности, забрал монетки. Мальчик улыбнулся, покинул конурку. Ирландец отошёл от печки, лёг на матрац, сложил ноги крест-накрест, закинул руки себе за голову. Уже не первый день он пытался понять, как они оказались в таком положении. И всякий раз возвращался в тот день, когда заключил сделку с немцем. Мысли Дени стали блуждать, он задремал. Ему приснилась погоня. Тот пожилой англичанин ударил Иоганна, повалил немца на землю, но от Дени ему не улизнуть. Ирландец выстрелил беглецу прямо в спину, в мгновение ока подскочил к убитому, обыскал труп, достал из бокового кармана пальто свёрток, принялся рвать бумагу и верёвки, почти достал хранившийся там предмет...
Дени ощутил присутствие постороннего внутри их комнатушки. Он открыл глаза и увидел долговязого мужчину, пристроившегося у печки. Незнакомец повернулся к Дени спиной и, похоже, не заметил, что ирландец проснулся. Дени, стараясь вести себя как можно тише, осторожно скатился с матраца, встал на карачки и стал медленно подбираться к долговязому. Как назло, мужчина оглянулся и заметил Дени.
- О, вы уже проснулись, - приветливо произнёс незнакомец. - Надеюсь, не собираетесь на меня нападать.
То был молодой парень, с впалыми щеками, взъерошенными волосами и глубоко посаженными глазами. Серьёзной опасности он не представлял. Дени хоть и уступал парню в росте, не сомневался в победе, дойди дело до драки. Поэтому ирландец позволил себе расслабиться.
- Что вы молчите? - парень повернулся к ирландцу всем телом. - Я не собираюсь вам ничего делать, пришёл просто поговорить.
- Ну и чего ты хочешь? - небрежно бросил Дени, застыв на месте.
- Я же сказал, поговорить. Я знаю, на кого вы работаете. Знаю о вашем соглашении с немцами. Знаю о планах похищения двух ни в чём неповинных девушек. А ещё знаю о планах немцев относительно вас.
