Миротворцы - Первушин Антон Иванович (лучшие книги читать онлайн TXT) 📗
Наставник сделал паузу, чтобы все прониклись глубиной библейской цитаты, затем про-возгласил:
- А теперь помолимся, братья!
Наставнику, в отличие от брата Мефодия, псалтырь не требовался: Книгу он знал наи-зусть, и поэтому практически без перехода начал:
- "Господи! как умножились враги мои! Многие восстают на меня; многие говорят душе моей: "нет ему спасения в Боге". Но Ты, Господи, щит предо мною, слава моя, и Ты возносишь голову мою. Гласом моим взываю ко Господу, и Он слышит меня со святой горы Своей. Ложусь я, сплю и встаю, ибо Господь защищает меня. Не убоюсь тем народа, которые со всех сторон ополчились на меня. Восстань, Господи! спаси меня, Боже мой! ибо Ты поражаешь в ланиту всех врагов моих; сокрушаешь зубы нечестивых. От Господа спасение. Над народом Твоим благословение Твоё..."
И мальчишки с восторгом подхватили молитву, потому что искренне верили Наставнику и слову божьему, и верили, что впереди, за всеми этими муками на плацу и полосе препятствий, их ждёт светлое почётное будущее, где они будут не просто "школьниками призывного возрас-та", а людьми значительными, умелыми, имеющими право распоряжаться чужой судьбой.
После вечерней молитвы Наставник уехал в город, а мальчишек ждала баня. До того они обходились холодным душем в санитарном блоке, но в этот раз брат Мефодий послал парочку ребят (ими оказались Володя и друг Димыч) из наряда в маленький домик, что стоял на отшибе лагеря у естественного спуска к реке, и велел всё в домике помыть, натопить печь, нарезать берёзовых веток для веников, вообще привести баню в соответствие. И сам лично проконтро-лировал.
Помещение парной было небольшим, поэтому мальчишки парились по очереди, группа-ми по шесть человек. Сорок на шесть не делится, поэтому последний заход сделали четверо из наряда, в том числе и сами умаявшиеся истопники. Присоединился к ним и брат Василий.
- Напотели-то! - зарокотал он с весёлым возмущением. - Сушить надо, мальчики! Надеюсь, никто не против?
Никто, естественно, не возразил, и "добрый" брат Василий выгнал раздетых послушников на свежий воздух. И впустил только, когда эти четверо успели уже посинеть.
- Ну давайте, давайте, мальчики мои, - приговаривал он, похлопывая ребят по голым холодным спинам.
Володе это внезапное дружелюбие брата Василия не понравилось даже больше его рас-чётливых издевательств: что-то было не так - в интонации, с которой он произносил: "Давай-те, мальчики мои", в этих вроде бы невинных жестах, во взгляде брата Василия, даже в его масляной улыбке. Тем не менее, Володя вместе со всеми вошёл в парилку и разместился на одной из полок.
О, русская баня! О тебе рассказано в романах и анекдотах, ты воспета в поэмах и час-тушках, о тебе сняты художественные фильмы и документальные хроники - но разве в силах бумага, рифма или кинокадр передать то состояние очищения (и телесного, и духовного), кото-рое можно найти только с тобой и в тебе? Какими образами, какими эпитетами, в каких метафо-рах или аллегориях описать сопроникновение человека и мира, рождающееся в атмосфере бешеного теплоперепада и исступленного самоизтязания? И неужели суть мира это боль и жар, и только в них содержатся отзвуки истинного наслаждения? Нет, никак не описать, остаёт-ся только воскликнуть: о, русская баня!
Брат Василий оказался знатоком не только русской бани, но и различных тонкостей, свя-занных с самим процессом. Воду на каменку он лил по особой системе, выверяя время и ин-тенсивность парообразования с той же скрупулёзностью, с какой насыпал песок в ненавистные пояса. При этом дружелюбно советовал послушникам, как им лучше разместиться на скамьях, чтобы получить максимум удовольствия, каким боком повернуться и на какой высоте относи-тельно уровня пола сесть. Потом предложил "полежать под веничком". Володя рискнул согла-ситься на его предложение первым и очень скоро понял, что да, и в этом (вроде бы простом) деле брат Василий исключительный мастер. Подобный ощущений Володя не испытывал ни до, ни после.
Сначала брат Василий только играл вениками над кожей, ловко управляясь с волнами сухого и влажного жара, и только когда тело Володи под воздействием этого неконтактного массажа должным образом расслабилось, пошёл-пошёл-пошёл хлестать от затылка к щико-лоткам и обратно - успевай дух переводить. Вся процедура заняла минут пять, но ещё на ми-нутку брат Василий задержал Володю в парной, отбросив веники и проведя сильными и шер-шавыми, как наждак, ладонями по телу послушника, стирая пот, приставшие листья и разминая мускулы. Потом сказал:
- Ну давай беги, мальчик мой. Только сразу в реку - слышишь?
Володя выскочил из бани и с разбегу плюхнулся в ледяную воду. Контраст был настоль-ко силён, что на секунду замерло сердце, но вовремя спохватилось и застучало громко и быст-ро. Володя отдышался и полез на берег.
Когда он уже сидел на скамейке в предбаннике, из парной выбежал, щлепая по полу бо-сыми мокрыми пятками, послушник по имени Серёжа. И тоже, окунувшись, вернулся в пред-банник. За ним - ещё один. И через некоторое время появился наконец друг Димыч. В отличие от других ребят он не устремился к выходу, боясь потерять накопленное тепло раньше пред-писанного процессом; он шёл, приволакивая правую ногу и как-то неуверенно оглядываясь на дверь парной. Дошёл до скамейки и тяжело опустился на неё.
- Ты чего? - удивлённо спросил у него Володя. - В Ворону сигать не будешь?
- Не буду, - друг Димыч устало отмахнулся. - Надоело.
- Случилось чего? - не отставал Володя.
- Ничего не случилось, - друг Димыч смотрел в пол. - Не хочу и всё!
- Какой-то ты...
- Не твоё дело, - отрезал Димыч и взял в руки полотенце.
Ещё через минуту предбанник проскочил распаренный и красный, как рак, брат Василий. С уханьем вывалился наружу и заорал благим матом, погружаясь в реку. А вернувшись, при-нялся растираться так энергично, что только брызги во все стороны полетели.
Послушники присоединились к нему.
- Вы мне понравились, мальчики, - заявил брат Василий, наблюдая, как послушники вытираются. - А ты - особенно, - он вдруг шагнул к другу Димычу и потрепал его по щеке.
