Риф яркости - Брин Дэвид (лучшие книги без регистрации TXT) 📗
Повернувшись, он увидел моряка, который бросал кусочки своему любимому нуру, в то время как другой хун терпеливо позволил Прити, шимпанзе, вскарабкаться на свое широкое плечо, чтобы лучше видеть. Незнакомец сухо недоверчиво рассмеялся.
Он удивленно смотрел на танцора-писца г'кека Фейкуна, который перевернулся, давая отдых колесам, и располагался между Пзорой и урской лудилыцицей Ульгор. Фейкун разглядывал человека парой качающихся глазных стебельков, а остальными двумя словно спрашивал у соседей: Что происходит?
Незнакомец захлопал в ладоши, как обрадованный ребенок, и расхохотался так, что слезы побежали по его темным тощим щекам.
Аскс
Столетие просвещения, вызванного Святым Яйцом, и вся предыдущая тяжелая работа по установлению Общины – все это словно забылось в один день. Теперь редко можно увидеть реук: яд подозрительности стащил их со лбов и переместил в наши выложенные мхом сумки; и нам оставалось рассчитывать только на слова, как мы делали в прошлые века, когда слова часто вели к войнам.
Мои/наши соплеменники приносили последние тревожные слухи, и я пропускал злобу через мой/наш сегмент основания, чтобы пары поднимались по центру, принося с собой отвратительное понимание таких гнусных мыслей:
– нашим соседям-людям больше нельзя доверять, если вообще можно было когда-нибудь.
– они продадут нас своим братьям по генам и клану из отряда грабителей.
– они солгали, когда называли себя бедными, лишенными патронов волчатами, которых презирают во всех Пяти Галактиках.
– они только делали вид, что изгнаны, а на самом деле шпионили за нами и нашим миром.
Еще более горькой была такая лживая сплетня:
– они скоро улетят со своими братьями, возобновят богоподобную жизнь, от которой отказались наши предки. Оставят нас гнить в этом несчастном, забытом, проклятом месте, а сами будут летать по галактикам.
Это была такая грязная сплетня, такая отвратительная, что я/мы выпустил зловонный меланхоличный пар.
Люди… неужели они так поступят? Неужели покинут нас?
Если/когда это случится, ночь будет сверкать так же отвратительно, как день. Потому что нам придется всегда смотреть из нашей тьмы и видеть то, что они вернули себе.
Звезды.
Парк
Женщина-биолог заставляла его нервничать. У нее была привычка смотреть на него опьяняющим взглядом, и он чувствовал себя дикарем или ребенком.
Чем он и был – по сравнению с ней, хотя биологически прожил дольше. Прежде всего все то, что он изучал всю жизнь, не заполнит даже одной кристаллической ячейки памяти, которые она беспечно держит в переносном корпусе, висящем на плече комбинезона.
У этой женщины смуглое экзотическое лицо с большими глазами поразительного кремово-карего цвета.
– Ты готов, Ларк? – спросила она.
В его мешке запасы еды на четыре дня, так что необходимости в охоте не будет, но свой бесценный микроскоп на этот раз он вынужден оставить. Это доказательство мастерства уров кажется детской игрушкой по сравнению с приборами, которые используют Линг и ее коллеги для осмотра организмов – вплоть до молекулярного уровня. Что такого можем мы им сказать, чего они еще не знают? думал Ларк. Что им от нас нужно?
Распространенный вопрос, который обсуждают те его друзья, кто еще согласен с ним разговаривать, и те, кто поворачивается спиной к любому человеку, потому что он соплеменник пришельцев.
Но мудрецы поручили человеку – к тому же еретику – быть проводником этих пришельцев в полном сокровищами лесу. Начать танец переговоров, в которых речь идет о нашей жизни.
Шесть могут предложить только одно. Нечто такое, чего нет в официальной статье о Джиджо в Великой Галактической Библиотеке, статье, составленной буйурами перед отлетом. Это нечто – данные последнего времени о том, как изменилась планета после миллионолетнего пребывания в невозделанном состоянии. В этом вопросе Ларк такой же “эксперт”, как и любой местный дикарь.
– Да, я готов, – ответил он женщине со звездного корабля.
– Хорошо. Тогда пошли! – И она знаком попросила его идти впереди.
Ларк повесил на плечо мешок и повернулся, чтобы показать выход из долины поваленных деревьев. Маршрут пройдет далеко от Яйца. Конечно, никто не надеялся сохранить его существование в тайне. Разведочные роботы летают уже много дней, они видели все поляны, ручьи и фумаролы. Но все же есть вероятность, что они примут Яйцо за еще одну естественную скальную формацию – до следующего периода, когда оно начнет петь.
Маршрут Ларка пролегает также в стороне от долины, куда отослали невинных: детей, шимпанзе, лорников, зукиров и глейверов. Может, все-таки грабители не всевидящи. Может, самое дорогое удастся спрятать.
Ларк согласился с планом мудрецов. До определенного момента.
Обычно по краям долины собираются толпы зрителей, наблюдающих, как темный куб поглощает солнечные лучи, ничего не отражая. Когда два человека добрались до такого края, группа зрителей – уров нервно попятилась, их копыта стучали по твердому камню как булыжники. Это все молодые незамужние самки с пустыми сумками для мужей. Именно такие способны причинить неприятности.
Конические головы раскачивались и свистели, наклоняясь в сторону людей, обнажая треугольники пилообразных зубов. У Ларка напряглись плечи. Реук в кармане пояса запищал, чувствуя разлитую в воздухе злобу.
– Перестань! – предупредил он, когда Линг направила свои инструменты на топчущихся уров. – Продолжай идти.
– А почему? Я хочу только сделать…
– Я в этом уверен. Но сейчас неподходящее время.
Ларк взял ее за локоть, заставляя двигаться дальше. По первым контактам он понял, что она очень сильна.
Сзади мимо них пролетел камень и ударился впереди о землю. За ним последовал крик с придыханием.
Скирлсссс!
Линг начала с любопытством поворачиваться, но Ларк заставлял ее идти. Несколько голосов подхватили:
Скирлс!
Джикии скирлссс!
Вокруг застучали камни. Глаза Линг тревожно сузились. Поэтому Ларк сухо заверил ее:
– Уры бросают не очень хорошо. Не умеют целиться, даже когда узнали о луках и стрелах.
– Они ваши враги, – заметила женщина, по собственному желанию ускоряя шаг.
– Слишком сильно сказано. Скажем так: в прошлом людям приходилось немало сражаться за свое место на Джиджо.
Толпа уров следовала за ними, легко догоняя и продолжая кричать, отчего у людей напрягались нервы, пока с востока не прискакала еще одна самка и на остановилась перед толпой. У нее была нарукавная повязка проктора Собрания, она широко развела руки, обнажив полные брачные сумки и активные железы запахов. Толпа попятилась перед самкой, которая делала смелые агрессивные круги головой, отгоняя уров от двух людей.
Закон и порядок пока еще функционируют, думал Ларк с облегчением. Хотя сколько они еще продержатся?
– А что они нам кричали? – спросила Линг после того, как они углубились под полог деревьев вор с их тонкими иглами. – Это было не на Галшесть или Галдва.
– Местный диалект, – усмехнулся Ларк. – Джикии – по происхождению ругательство хунов, теперь его используют повсеместно. Оно означает “вонючий” – ничего лучше эти грубые незамужние уры не могут сказать!
– А второе слово? Ларк оглянулся на нее.
– Уры придают очень большое значение оскорблениям. В прошлом, в дни пионеров, им нужно было как-то называть нас. Назвать словом, которые люди сочли бы одновременно оскорбительным и подходящим. Поэтому во время одного из перемирий они очень любезно попросили наших основателей сказать, как называется знакомое нам лесное животное, которое живет на деревьях и считается глупым.
Глаза ее, устремленные прямо на него, огромные и изящные. Вряд ли можно ожидать такие глаза у пирата.
– Не понимаю, – сказала Линг.
– Для них мы те, кто карабкается на деревья. Точно так же, как нашим предкам они сами должны были напоминать лошадей, лошаков, тех, кто пасется в траве.
