Вангол-3 По следу «Аненербе» - Прасолов Владимир Георгиевич (книги бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
Человек лежал у большого выворотня на спине. Он был весь в крови, рядом, вздрагивая лапами, лежала крупная собака. Кровь, еще не запекшаяся, растеклась от ее перерезанной шеи. Кольша узнал: это был один из тех чужаков у ручья, тот, который тогда дышал дымом. Колька попятился назад и уже хотел убежать.
– Погодь, паря… – произнес лежавший. – Не бойся, я эту зверюгу кончил… Это ее юшка, – стирая рукой с лица кровь и с трудом поднимаясь с земли, сказал он.
– Я и не боюсь, – осипшим от неожиданности голосом ответил Кольша, остановившись.
Арчи угрожающе зарычал.
– Ну и ладно. Ты, это, собаку свою придержи. Мне и этой хватило. Ты вообще кто?
– Кольша.
– И откуда ты, Кольша, взялся?
– Не ваше дело, дядя…
– Понял, не вопрос, только грубить старшим не надо. Знаешь, кто там? – Он мотнул головой вниз, к подножию сопки.
– Нет, но догадываюсь. Я вас упредить должен был, да, видно, не успел.
– Упредить нас?
– Да, мне велели вас упредить про сыскных, что по Енисей-реке идут.
– Кто велел нас предупредить?
– Какая теперь разница кто. Прощевайте, уходить мне надо, спешу я.
– Слышь, малой, не уходи, помоги мне, ранен я, успела за ногу рвануть.
Кольша в нерешительности остановился. Что было делать? Он только предупредить должен был, а теперь? Бросить раненого – не по-божески это. Надо выручать.
– Хорошо, помогу, что делать-то?
– Встать помоги. Вон, видишь коряга, подай ее.
Кольша подал.
– Спасибо. Слышь, Кольша, уходить надо. Схорониться где-то. Искать они будут, очень сильно искать.
Наскоро перемотанная тряпкой голень кровоточила, оставляя следы.
– Давай, дядя, я перевяжу тебе ногу. Так негоже, кровь не встанет.
– Хорошо.
Кольша оторвал низ от своей рубахи и туго перевязал рану.
– Как вас зовут? – спросил Кольша, подставляя свое плечо.
– Зови меня Пловец.
Они медленно стали подниматься по склону сопки к перевалу. Кольша помогал раненому. Арчи бежал впереди, то и дело оглядываясь на хозяина. Когда до небольшого распадка осталось совсем немного, Арчи насторожился и встал. Кольша, повернувшись к своему спутнику, предупредил:
– Арчи чует – чужой на тропе.
– Не отпускай его, ждите здесь, я один пойду, посмотрю.
Через полчаса Пловец вернулся:
– Здесь не пройти, ждут нас, давай обойдем это место левее. Как считаешь, можно?
– Отчего нельзя, можно, только там бурелом, как вы с ногой своей?..
– Ниче, выдюжу. Пошли, торопиться надо, Кольша, они точно все здесь прочесывать будут, их много.
– Пошли…
Сырохватов возвращался с собрания актива Каргинского сельсовета в бешенстве. Будь его воля, упрятал бы он председателя, да и всех остальных за колючую проволоку, чтобы прочувствовали, кто они есть на самом деле. Быдло деревенское… На его законные требования о необходимости предоставления всей информации о бегунах, дезертирах и прочих врагах народа ему ответили молчанием. И не просто молчанием, – он чувствовал, на него смотрели с ненавистью. Его выслушали. Некоторые даже согласно кивали, но никто ни слова не сказал. Проводника-таежника для его экспедиции тоже не нашли: нет, мол, в Каргино охотников, тайгу знающих. На фронте все. Не придерешься, только он чувствовал, кожей чувствовал, что врут они. Он даже нутром своим слышал, нету в Каргино стукачей, не ищи и, вообще, проваливай отсюда… «Я же их, сволочей, насквозь вижу… Ничего, я до вас еще доберусь, придет время… Овса для лошадей не нашли, пусто в закромах, нету. Все до горсти в город отправили еще весной. Суки. По всему видно, кулачьи выродки. Прошелся бы я по их амбарам, да времени нет…» Сырохватов жестко стегнул коня и рысью перемахнул деревянный мостик через ручей. На барже капитан с механиком возились с дизелем. Лейтенант послал вахтенного за капитаном. Тот поднялся из трюма и, вытирая ветошью руки, испачканные маслом, подошел к Сырохватову:
– Здравия желаю, товарищ лейтенант.
Не здороваясь и даже не глядя в его сторону, Сырохватов сухо спросил:
– Когда ваша посудина будет готова к отплытию, капитан?
Тот после короткой паузы ответил:
– Послезавтра утром пойдем.
– Нет, капитан, завтра в обед чтобы все было готово.
Произнеся это, лейтенант повернулся к капитану и буквально впился взглядом в его глаза. Он будто бы испытывал: ну, попробуй мне возразить… Капитан молча отвел взгляд. Возражать энкавэдэшнику – себе дороже.
Выиграв этот молчаливый поединок, Сырохватов пошел к трапу. Капитан остался стоять на месте.
– Это приказ. Идите, – добавил лейтенант, уже спускаясь в каюту.
«Откуда столько дерьма в людях бывает?» – подумал капитан и, недобро поглядев в спину удалявшегося на отдых лейтенанта, пошел к люку в трюм.
– Чего там? – спросил механик.
– Завтра к обеду выходить требует.
– Дык не успеем…
– Ванька, отставить разговоры, получил приказ – исполняй. Придется допоздна возиться, ты вон кувалдой поработай.
– Какой кувалдой, ты чё, кэп?
– Вон видишь, болт на переборке приварен? Так ты его осади на три миллиметра…
– Зачем?
– Мешает.
– Кому?
– Начальству спать…
– Понял… – Расплылось в улыбке чумазое лицо моториста.
– Да не сейчас, чуть погодь…
Сырохватов уютно устроился на топчане, закрыл глаза и погрузился в легкое небытие – единственное состояние, которое давало ему необыкновенное чувство свободы и оттого счастья. Погружаясь в это преддверие сна, он забывал обо всем, что его окружало в этой грязной жизни. Он становился невинным младенцем перед теплой материнской грудью, забывшимся в трепетном ожидании чуда.
В это самое сокровенное мгновение раздался дикий грохот металла о металл. Железный скелет баржи застонал от ударов кувалды как раз под каютой, в которой, мгновенно оцепенев от неожиданности и животного страха, скрючился под одеялом лейтенант. Он почувствовал, как по его ноге потекло что-то горячее, в ужасе от произошедшего, понимая, что ничего сделать уже не может, он вскочил, с остервенением и брезгливостью срывая с себя кальсоны.
«Сволочи!!! Все вокруг сволочи!!!» – орал, разрываясь, его мозг. Он запомнил это, с этой минуты еще двоих на этой земле он приговорил.
– Вахта, чё там случилось?! – кричали, выскакивая из кают носового трюма, заспанные бойцы.
– Вы чё там грохочете, все уж спать легли! – засунув голову в машинное отделение, крикнул вахтенный.
– О, ёлы-палы, заработались, нам-то здесь незаметно, палец запрессовать надо было. Все уж закончили, звиняйте…
На следующий день к обеду баржа осторожно, задним ходом обойдя песчаные косы, выбралась на фарватер. Было ясно, солнце в глубоком синем небе щедро грело, отдавая зимние долги сибирской земле. Впереди, там, где в Енисей впадала Ангара, он, вобрав в себя чистые воды дочери великого Байкала, заметно расширялся, превращаясь в мощный, сияющий многоцветьем солнечных оттенков поток. Настроение у капитана было хорошее. Перебранный дизель мирно бормотал что-то свое, благодарно вращая в толще воды гребной винт. Баржа шла ходко, разрезая с брызгами веселые волны реки.
Утром Сырохватов долго не выходил на палубу. Только к обеду он появился в рубке. Кивнув капитану, протянул ему планшет с картой и спросил:
– Сколько нам идти вот до этой точки?
– Завтра после обеда будем на месте, – посмотрев карту, ответил капитан.
В месте, указанном лейтенантом, в Енисей впадал небольшой ручей, названия которого даже капитан не знал. Однако он успел увидеть на этой карте дальнейший маршрут экспедиции. Он упирался в совершенно не обозначенную на карте точку на берегу какой-то небольшой речки километрах в ста от Енисея.
Что им там надо? – думал капитан. Наверное, лагерь новый будет, видать, не хватает места для зэков, да и лес там нетронутый, вали – не хочу…
Через сутки хода, под небольшой скалой, в глубоком затоне, он пришвартовал баржу. Скоро тихий и спокойный берег заполнился людьми в шинелях, суетой разгрузки, лаем лагерных собак и командными окриками.
