Healing (СИ) - Точилова Татьяна Александровна (бесплатная библиотека электронных книг .TXT) 📗

  Энзеллер, элегантно присев, поставил рядом с ней чашку чая и, не получив никакой реакции, кроме еле заметного кивка, опустил голову и отошел к своему месту с достаточно удобными на взгляд Ени подушками. Мизантроп мизантропом, но полного отказа от комфорта не наблюдается. Она же, в это время, сидит на голом полу... Девушка предприняла попытку устроиться поудобнее и наконец посмотрела на своего предполагаемого собеседника напротив. Взгляд Авито же был устремлен в пол, очевидно, мужчина собирался с мыслями. И тут Айения дала слабину. Ну точнее, внешние обстоятельства наконец пересилили её внутреннюю раздраженность, до этого момента мешавшую осознать, что она находится вдвоем в квартире с Энзеллером Авито. Она наконец заметила, что он был без обуви, то бишь обнаженные ступни профессора Авито впервые предстали её голодному взору, тем более в очень выгодном ракурсе: одна нога была согнута в колене, другая опять же элегантно (и как ему удавалось наполнять притягательностью самые обычные жесты и действия?) подобрана. И в списке фетишей прибавился ещё один пункт... Ени быстро переключила свое внимание на что-нибудь другое.. и это оказалось ещё хуже: теперь она заметила, какую одежду профессор носит в домашней обстановке. Поразительно, но не менее сексуальную, чем на работе. Просторная рубашка с гораздо более открытым воротом, брюки средней обтягиваемости... Айения резко зажмурилась и постаралась отвлечь себя чаем... который мог быть совершенно любого вкуса.

  - Думаю, тянуть смысла нет. Вы же пришли сюда за ответами, - эти прыжки от "вы" к "ты" и обратно стали значительно её напрягать. Знак перехода к "серьёзному разговору", очевидно. Ну что ж, она тоже может играть в эту игру.

  Лицо Айении было не менее твердым и решительным, чем Энзеллера - решившимся.

  - Да. Хотя прошел достаточно большой промежуток времени с того момента, когда Вы мне сообщили о нашей родственной связи, я до сих пор не могла получить информацию о своем единственном кровном родственнике со стороны матери. Тем более, что на данный момент я почему-то представляю собой весь род Шоноров.

  Судя по тому как вздрогнул Авито, её слова сыграли даже большую роль, чем она предполагала. Но он оправился в секунды и улыбнулся с горечью:

  - Вот это обстоятельство я бы и хотел рзяъъснить. Начнём?

  - Прошу Вас, - Ени почувствовала мрачное удовлетворение от внешней холодности своего тона. Может, зря она поставила крест на боевом комбо родовой гордости и профессиональной выдержки?

  Авито действительно предпочитал занимать руки, когда нервничал: его левая кисть катала по полу уже осушенную чашку, когда он начал очень-очень осторожным голосом:

  - Прежде всего, я бы хотел ещё раз подтвердить этот факт: я - Ваш дядя, брат Летиции Айлен Шонор, моё полное имя - Энзеллер Авито Шонор. Если хотите, я могу показать все необходимые документы, свидетельства о рождении и происхождении, земные и авентские, попросить Императрицу подтвердить мои слова.

  - Не нужно. Пока.

  Мужчина кивнул и продолжил, не глядя на неё.

  - Наша мать, соответственно, Ваша бабушка Арини-Элизее Шонор вышла замуж за нашего отца, Сантерента Авито, когда он работал атташе авентского представительства здесь, на Земле. Летиция была старше меня на двенадцать лет, она жила отдельно после поступления в Летную Академию, так что мы нечасто общались. - Он немного помолчал. - Наши родители расстались, когда мне было семнадцать и отец решил вернуться на Авент, забрав меня с собой. Мама была постоянно занята важными миссиями, так что ни она, ни я не возражали. Мне было интересно испытать жизнь в совершенно другом мире. Как оказалось, - он усмехнулся и Ени подняла голову, - они не так уже сильно отличаются. - Тут только ей в глаза бросилось, что он действительно, в соответствии со словами Лавендер, выглядел сильно похудевшим, почти изможденным, с посеревшей кожей и истончившимися чертами лица. В груди девушки что-то так неприятно кольнуло... странная смесь чувства вины (это-то откуда?) и желания немедленно накачать его витаминами и восстановителями. - Я почти не поддерживал связи с мамой и Летти, они иногда только появлялись, если оказывались на Авенте или рядом по делу. Не знаю, честно говоря, как так получилось. Но в общем... сначала умерла мама. На её похороны мы ещё приехали. Потом Летиция... мы не успели на церемонию прощания, насколько я слышал, даже её мужа там не было. И через полтора года умер отец. Моя жизнь на Авенте была... не слишком красочной, но исследования можно вести где угодно, и меня это не волновало. Но после смерти отца... я просто начал ощущать свою чуждость. Я приспособился ко всем ритуалам и нравам, но даже и не пытался принять тот образ жизни. Авентец, но без интереса к Авенту. И мало-помалу мне стала вспоминаться Земля. А именно Друин. Это мой родной город, место, где я родился. И я просто подумал... что здесь всё будет по-другому. Надо ли говорить, что я ошибался в очередной раз? - его горький смех почти заставил Ени забыть о рассказываемой истории, вынуждая чувствовать его эмоции почти как свои. - Итак, я вернулся в Друин спустя тридцать пять лет, совершенно не представляя, что делать дальше. Естественно, я встретился с Императрицей, она была близкой подругой сначала мамы, а потом и Летти, что-то вроде друга семьи. И она... спросила меня... - тут он опять остановился, словно готовясь к чему-то. - Спросила, что я собираюсь делать. И я ответил... - Энзеллер сделал глубокий вдох и выдох, открыл глаза и посмотрел на Айению. - И я ответил, что буду жить как привык - под именем Авито.

  Это явно была какая-то очень важная информация, судя по его лицу подсудимого, ждущего вынесения приговора, но она никак не могла понять, чем именно, так, только неясные ощущения, предположения... О.

  - Да, Айения, - очевидно, мысль на её лице отразилась достаточно четко. - Ты всё правильно поняла. Я отказался от своей фамилии. Ну и, соответственно, и от своего рода.

  - Но... почему? - смогла выдавить Ени.

  - Если б я знал... Разумеется, тогда причины казались мне рациональными, хоть и не самыми оправдывающими. Просто... говорим Шонор, подразумеваем летчик. При обычных обстоятельствах это не имеет значения, но когда остаешься один... - он опять остановился, чтобы обуздать свои эмоции. - В общем, у меня не было уверенности, что я смогу восстановить наш род, учитывая личный опыт. И всю оставшуюся жизнь объяснять после представления, что я - связанный с летной профессией, но всё же учёный... Я не думал, что смогу это выдержать.

  Теперь все более-менее объяснялось. Губы Айении сжались и она взглянула на своего преподавателя теперь уже без примеси жалости и влечения.

  - Но я ведь смогла.

  - О, да, - на Авито не слишком повлияла её реакция, он ожидал её уже долгое время. - Именно это мне сказала Императрица, когда я примчался во Дворец второго сентября год назад и потребовал объяснений. Она ведь не сказала, что ты жива тогда. "Эта девочка, бывшая изначально в гораздо более худших условиях, чем ты, без всякой поддержки, в одиночку, приняла на себя всю ответственность, от которой ты сбежал. Какое право ты имеешь требовать информации о родственниках, от которых ты отказался?"

  То, что она являлась предметом разговора главы государства, несколько нарушило течение мыслей Айении, достаточно обвинительное течение, тем более, что с самоуничижением Энзеллер справлялся сам, девушка даже испугалась отчаянию, проглядывающему в его глазах и голосе.

  - Сейчас-то я прекрасно понимаю, что мои все тогда логические выкладки и обоснования на самом деле прикрытие трусости и слабости. Это было даже не вопросом риска, это было то, что я должен сделать, во имя своих родителей, сестры, всех предков, своей страны! - он закусил губу и почти неверяще помотал головой. - Господи... если бы я тогда не поддался своему страху, просто сделал всё как нужно, всего лишь одна правильная фраза... И я бы знал, что я не один. И всего лишь пятнадцать лет... и ты была бы здесь, - в его глазах, устремленных на девушку, было столько сожаления и, может, чего-то другого, что Айения оказалась почти парализованной силой эмоций, пока он не опустил глаза и закончил почти опустошенно. - Но сейчас, единственное, что мне остается - это боль и бесчестье...