Академия. Вторая трилогия - Бир Грег (книги полностью .TXT) 📗
Марк помрачнел и кивнул.
— Я возьму это на заметку…
Кажется, он повторяет свои же слова по второму разу? Похоже, снова перебрал стимулятора…
Марк и не вспоминал о «мудрых» советах Нима, пока не прошло два дня после их встречи. Но через два дня Марк случайно услышал в буфете, как один из сотрудников исполнительного отдела нахваливает работу Сибил господину Хастору, главе «Технокомпании». Марк мгновенно забыл о завтраке и пошел обратно, на свой этаж. Проходя мимо двери кабинета Сибил, который был как раз на пути к его собственному кабинету, Марк решил — как он говорил сам себе — сказать девушке пару комплиментов. Но когда дверь в ее кабинет оказалась незапертой и оказалось, что в кабинете никого нет, Марк не смог устоять перед внезапно нахлынувшим порывом.
Прошло еще полчаса, и Марк подпрыгнул на месте от неожиданности и испуга, когда от двери раздался оклик:
— Марк!
Это была Сибил. Девушка пригладила рукой волосы — Марк расценил этот жест как бессознательное «прихорашивание», которое без слов выдает желание понравиться.
— Тебе нужна помощь?
Марк много чего успел. Он уже мог воспроизвести весь разговор Сибил с ее клиентом, Бокером. Кстати, Сибил и так рассказывала Марку об этом разговоре — в общих чертах. Марк рассудил, что его сомнения — как Сибил удается «приручать» трудного в общении Бокера — прояснятся, когда он увидит этого Бокера живьем. Правда, для этого придется поступиться правилами взаимоотношений с клиентами, пойти на компромисс… Обычно такого не делают. Но этот случай — совершенно особенный.
Он пожал плечами и сказал безразличным тоном:
— Я просто поджидаю тебя…
— Я сделала ее гораздо более структурированной. Перепады настроения у нее теперь не превышают ноль целых две десятых!
— Чудесно! Можно взглянуть?
Ему показалось — или это в самом деле так? — что сегодня Сибил улыбается ему гораздо теплее и нежнее, чем обычно? Он думал об этом все время, пока шел к своему кабинету, — после того, как они вдвоем с Сибил целый час проработали над симулятором Девы Жанны. Сибил и вправду добилась неплохих результатов: тщательно и очень искусно восстановила у симулятора сложную топографию первобытной личности.
И все это — за последние два дня? Нет, скорее всего — нет.
Что ж, значит, пришло время немного прогуляться по виртуальному пространству, поразнюхать, что там к чему…
Глава 6
Вольтер был в мрачном расположении духа — брови сердито нахмурены, сведены к переносице, руки уперты в костлявые бедра. Он поднялся со своего украшенного богатой вышивкой кресла — это кресло стояло в его собственном кабинете, в замке, принадлежавшем маркизе дю Шатле, которая долгое время была его близкой подругой.
Это место, которое он вот уже пятнадцать лет считал своим домом, стало действовать ему на нервы — теперь, когда ее здесь больше нет. Кроме того, негодяй маркиз не стал даже ради приличия ждать, пока остынет тело почившей супруги, и нагло заявил Вольтеру, что тот должен покинуть замок.
— Забери меня отсюда! — потребовал Вольтер у ученого, который наконец-то ответил на его призыв. «Ученый» — новое слово, которое, несомненно, происходит от древнего латинского корня «знать». Правда, с виду про этого его приятеля-ученого нельзя было сказать, что он так уж много знает. — Я хочу снова попасть в кафе! Мне нужно увидеться с Девой.
Вольтер начал уже раздражаться, когда ученый склонился над контрольной панелью и широко улыбнулся, гордый сознанием своей силы.
— По-моему, она не очень-то тебе подходит. В течение всей твоей жизни — не забывай, я просканировал твою память и у тебя не может быть от меня никаких секретов! — так вот, всю жизнь тебе явно нравились только умные, сообразительные женщины. Такие, как, скажем, твоя племянница или мадам дю Шатле.
— И что с того? Скажите на милость, кто в силах вынести общество глупой женщины? Одно лишь хорошо в этих глупышках — им можно доверять. Потому что из-за скудости рассудка они не додумаются до того, чтобы вас обмануть.
— Не то, что мадам дю Шатле?
Вольтер в раздражении побарабанил пальцами по крышке стола — прекрасного стола орехового дерева, который, как он вдруг вспомнил, подарила ему когда-то мадам дю Шатле… Только вот… как, интересно, этот стол попал в столь непривлекательное место? Неужто в самом деле стол выудили из его собственных воспоминаний?
— Да, она предала меня. Но она жестоко поплатилась за предательство.
Ученый удивленно приподнял брови.
— Ты имеешь в виду — предала тебя с тем молоденьким офицером? От которого она забеременела?
— Замужней женщине сорока трех лет, у которой трое взрослых детей, вовсе ни к чему снова беременеть!
— Ты страшно разозлился, когда она рассказала, — вполне понятная и естественная реакция, хотя от этого не легче. Однако ж ты ее не бросил и оставался с нею даже во время родов.
Вольтер разволновался. Воспоминания, горькие, темные воспоминания потекли, словно черные воды подземной реки. Он очень беспокоился о том, как пройдут роды, — но она родила на удивление легко. И спустя девять дней самая необыкновенная женщина из всех, кого он когда-либо знал, умерла. Умерла от родильной горячки. Никто — даже его племянница, и домоправительница, и предыдущая любовница, мадам Дени, которая впоследствии приняла на себя заботы о нем, — даже она не смогла полностью заменить маркизу дю Шатле… Вольтер горевал о ней до тех пор, пока… (он долго отгонял от себя эту мысль, старался об этом не думать, но…) пока не умер.
Вольтер надул щеки, выдохнул и быстро ответил:
— Она убеждала меня, что совершенно неразумно запрещать «женщине, высокого происхождения и не обделенной талантами» пользоваться теми же правами, которыми обладаю я сам. Особенно она допекала меня, когда я несколько месяцев не мог заниматься с ней любовью. Права, которыми обладают мужчины, должны принадлежать и женщинам — женщинам благородного происхождения, настоящим аристократкам. И я позволял ей убеждать меня… она уговаривала так мягко, так рассудительно.
— Ах! — выдохнул ученый, и на лице его появилось загадочное выражение.
Вольтер потер лоб рукой, стараясь отогнать печальные воспоминания.
— Она была исключением изо всех возможных правил. Она понимала Ньютона и Локка. Она понимала любое слово, которое я написал. Она понимала меня…
— А почему ты не занимался с ней любовью? Был слишком занят своими оргиями?
— Любезнейший, мое пристрастие к подобного рода массовым развлечениям весьма преувеличено. Действительно, как-то раз, в юности, я принял приглашение на такое празднество плотских наслаждений. И так замечательно там себя проявил, что меня с удовольствием приглашали еще и еще.
— И ты принимал эти приглашения? — поинтересовался ученый.
— Конечно же, нет! Кто пошел на такое один раз — тот философ. Кто сделал это дважды — уже извращенец.
— Чего я никак не могу понять, так это почему ты, человек с богатым жизненным опытом, так упорно хочешь снова увидеть Деву?
— Она страстная и умеет увлечь за собой… — сказал Вольтер. Перед его мысленным взором, как живой, встал образ Жанны. — Она такая храбрая и так искренне предана тому, во что верит.
— Но тебе самому были свойственны эти же качества, и в не меньшей мере, чем ей.
Вольтер топнул ногой, но пол оказался слишком податливым и заглушил все звуки.
— Почему ты все время говоришь обо мне в прошедшем времени?
— Прошу прошения. И, кстати… я, кажется, не включил фоновую озвучку, — ученый поколдовал над контрольной панелью, что-то переключил, и Вольтер услышал, что при каждом его шаге пол стал легонько поскрипывать. Откуда-то снаружи доносились другие звуки — стучали копыта по мостовой, грохотали колеса проезжающих экипажей.
— Что у меня есть — так это сильный характер. Не путай, пожалуйста, страстность и характер — хотя и то, и другое связано с нервами. Страстность — порождение движений души и сердца, а не просто результат механических перемещений телесных жидкостей.
