Дом на краю прошлого - Эрскин Барбара (онлайн книга без TXT) 📗
«Итак, он забрал еще одну жертву. Мальчик умер. Следующим буду я. Почему она не может понять, что происходит? Я попросил, чтобы в доме провели святое причастие, но она отказалась. Иисус Христос, всемилостивейший, спаси нас».
И все.
Джосс сидела на закрытом сундуке с дневником на коленях и смотрела в пыльное окно. Небо было ослепительно голубым. Иисус Христос, всемилостивейший, спаси нас! Слова эхом звучали в ее голове. Что случилось с Джоном? Просто сбежал или, как он и страшился, умер? Она снова взглянула на дневник, полистала страницы. Вплоть до самых последних записей почерк был твердым, решительным, тема записей обычная – о ферме, деревне и так далее. Она нашла запись по поводу рождения маленького Генри Джона.
«Мэри сегодня в восемь часов легко родила мальчика. У него рыжие волосы, и он похож на отца Мэри».
Джосс улыбнулась, растроганная этой попыткой сострить. Но если это так и было, повод для смеха давно исчез с лица земли.
В начале дневника Джосс нашла короткую запись, относящуюся к его женитьбе на Мэри Саре весной 1893 года.
«Сегодня мы с Мэри обвенчались в церкви в Белхеддоне. Шел дождь, но, мне кажется, вечеринка удалась. Мы так долго ждали этого брака, и я теперь искренне надеюсь, что он будет удачным и плодотворным и что в Белхеддон-Холле воцарится счастье».
Джосс закусила губу. Выходит, он уже тогда знал. Откуда взялся Джон Беннет? Где они с Мэри познакомились? Все нашлось в дневнике. Джон был сыном священника в Ипсвиче, его мать рано умерла. Сам он учился на юриста и несколько лет был партнером юридической фирмы в Бэри. Женившись, он отказался от партнерства, видимо, чтобы заняться Белхеддоном, который по тем временам был большой и процветающей усадьбой с фермами, коттеджами и сотнями акров земли.
Дневник упал на колени. Джосс прислонилась к стене, всматриваясь в тени в дальнем конце чердака. Яркий солнечный свет, грубо высеченные опорные столбы, арочные потолочные балки – все это вместе давало такое сплетение темных теней на обоях, что в нем ей почудилась фигура человека. Она нахмурилась, попыталась сосредоточиться, чувствуя, как сердце начало биться в бешеном темпе. Ладони покрыл пот. Она плотно прижала их к крышке сундука, на котором сидела – его плотность придавала ей уверенности – и взглянула на дверь. Ей показалось, что она находится за тысячу миль от нее. На чердаке было неестественно тихо. Ни обычного поскрипывания половиц, ни мягкого посвиста апрельского ветра, ничего.
– Кто ты? – Шепот показался криком в этой пустоте и тишине. – Кто ты такой?
Ответа не последовало. Тени слегка переместились и снова представляли собой лишь пересечения архитектурных деталей.
Джосс нервно сглотнула и с трудом поднялась на ноги, не заметив, что дневник упал на пол страницами вниз.
– Во имя Иисуса Христа, уходи! – Голос дрожал, она перекрестилась, рука машинально двигалась привычным путем: от головы к сердцу, от плеча к плечу. Медленно, еле передвигая ноги, Джосс двинулась к двери, не сводя глаз с того места на стене, где она видела или думала, что видела, фигуру мужчины. Прижавшись спиной к стене, она выбралась с чердака и побежала. Она сбежала по лестнице, потом по главной лестнице, пробежала через большой холл и влетела в кухню. Здесь, еле переводя дыхание, она бросилась на стул, положила голову на стол и закрыла ее руками.
Паника медленно оставляла ее, дыхание замедлялось. Она прижала ладони к глазам. Потом рефлекторно положила их на живот. Она все еще сидела в такой позе, когда вошла Лин, везя за собой в коляске Тома.
– Джосс? – Лин бросила коляску и подбежала к ней. – Джосс, что случилось? Ты как себя чувствуешь? – Она обняла Джосс за плечи. – Что-то с ребенком? У тебя боли?
Джосс слабо улыбнулась и отрицательно покачала головой.
– Нет, нет. Со мной все хорошо. Немного болит голова, вот и все. Пожалуй, мне следует выпить чашку чая, а то я не в себе.
– Я позвоню Саймону.
– Не надо, – в панике крикнула Джосс. Потом потише повторила: – Нет, не надо, не суетись, Лин. Я в порядке. Честно. Просто я сидела, а потом резко встала, вот и все дела. – Она заставила себя встать, подойти к Тому, распутать его упряжь и помочь вылезти из коляски. – Привет, Том-Том. Хорошо погулял?
Все, что она слышала – детские голоса, голоса ее братьев, не имели никакого отношения к тому, что ужасало поколение за поколением взрослых мужчин и женщин, живших в этом доме. Джорджи и Сэмми родились много лет спустя после смерти их дедушек, бабушек и прародителей. Джон Беннет, Лидия Мэннерс не могли слышать смеха Джорджи и Сэмми на чердаке. С трудом взяв себя в руки, Джосс наполнила водой чайник. Кроме нее, никто ничего не слышит. Никто не беспокоится. Возможно, Саймон и прав. Она довела себя до идиотского нервного состояния в результате беременности. Кто знает, может, все беременные женщины в ее семье мучились подобными фантазиями. Мысль внезапно показалась ей смешной и, ставя чайник на плиту, она улыбнулась.
Лин заметила это и тоже улыбнулась.
– Когда мы собирались гулять, звонил Дэвид, – проговорила она. – Я уверила его, что нам хочется, чтобы он приехал. Сказала, что тебя это взбодрит. Он немного сомневался, но пообещал появиться на следующие выходные. Я правильно поступила?
– Разумеется.
– Я сказала Люку.
– Вот и хорошо. – Джосс взглянула на Лин. – И как он прореагировал?
– Нормально. Я объяснила, что не только тебе нравится Дэвид. И не все у нас тут замужем. – Лин слегка покраснела, а Джосс взглянула на сестру, и внезапная догадка пришла ей в голову. Джосс еще не приходилось видеть, чтобы обычно бесцветная и мрачноватая Лин так сияла. Джосс вздохнула. Бедняжка Лин. Высокообразованный, начитанный и воспитанный Дэвид никогда не обратит на нее внимания.
Уикенд начался удачно. Дэвид привез вина для Люка. («У вас так много этого добра увезли, что я решил, неплохо будет пополнить погреб. Кстати, когда аукцион?»), книги для Джосс, прелестную фарфоровую вазочку для Лин и здорового черного плюшевого медведя в свитере для Тома. Дэвид настоял на том, чтобы помочь Лин приготовить обед, похвалил последнюю машину в каретном сарае, познакомился с новым помощником Люка, двадцатилетним учеником механика из деревни и, как заметила Джосс, по возможности избегал ее.
Она решила ни в коем случае не выказывать своей обиды по этому поводу и, решительно отказавшись от прогулки вместе с остальными после обеда, забралась в спальню и улеглась в постель. Она устала, поэтому почти сразу же уснула.
Во сне она как будто смотрела сама на себя спящую. Фигура, стоящая у кровати, на этот раз была более четкой. Высокая, широкоплечая, явно мужская, вернее то, что осталось от духа, когда-то бывшего мужчиной. Фигура подвинулась ближе, наклонилась и положила прозрачную, невесомую руку на ее плечо под одеялом. Потом мягко двинулась и задержалась на бугре ее живота, практически лаская ребенка, угнездившегося в темной безопасности матки. В комнате было необыкновенно холодно, атмосфера казалась заряженной. Джосс тихонько застонала и повернулась во сне, чтобы дать отдохнуть спине. Фигура не пошевелилась. Наклонилась ближе. Ледяные пальцы легко коснулись ее волос, провели по щеке. Джосс проснулась от собственного крика и долго лежала, уставившись на балдахин. Она слегка вспотела, но одновременно промерзла едва ли не до костей. Дрожа, она поплотнее завернулась в пуховое одеяло.
Фигура исчезла.
Незадолго до сумерек ей удалось поговорить с Дэвидом наедине. Люк пошел к соседям, а Лин укладывала Тома спать. Дэвид сидел напротив Джосс в кабинете, протянув ноги к огню, и потягивал виски из стакана, который держал в руке. Дэвид некоторое время присматривался к ней, потом широко улыбнулся.
– Как дела с книгой?
– Хорошо. Нравится. Но и трудно.
Он отпил глоток.
– На той неделе я обедал вместе с Геральдом Эндрюсом. Не знаю, говорил ли он тебе, но ему, бедняге, предстоит операция на бедре. Он сильно напуган. Получается, он не сможет нам помочь с изысканиями. Мы много говорили о тебе.
